где лежит эта “палочка”. — Настя!
— Я тут… Я… в шоке, — шепчу под нос, рассматривая жирный “плюс” на электронном табло. — Я сейчас выйду.
А вот и принятие. Я беременна. Беременна от Яра. От человека, у которого уже есть одна беременная невеста. И теперь еще и я…
И, вроде, страшно должно быть… Но мне, почему-то, на душе сейчас так хорошо. Улыбка приклеивается к моим губам и пелена слез снова застилает глаза. Малыш… У меня будет ребенок. И пофигу, что папочка его тот еще бабник и кобель. Сама со всем справлюсь. У меня брат есть. И родители с бабушкой и дедушкой наверняка помогут, если совсем трудно будет. Справлюсь.
— Настя, я теряю терпение… — Антон дергает ручку двери. Вот же нетерпеливый какой!
— Да, я уже выхожу, Тош.
На выходе из моего укрытия меня ловит Антон и, не пропуская дальше в комнату, с нетерпением заглядывает мне в глаза. И чудится мне в его взгляде беспокойство и… нежность? Я же не могу ошибиться снова? Я уже видела этот его взгляд, когда мы играли роль “парочки” для будущей жены Яра. О, опять вспомнила…
— Ну?
— Что “ну”? — делаю вид, что не понимаю чего от меня хочет Антон, аккуратно снимаю с себя его руки и отхожу на пару шагов.
— Ты давай мне тут дурочку-то не включай! — теряет терпение и двигается на меня, снова прижимая к стене. — Что тест показал?
А меня тут такая злость берет! В конце концов, чего это он тут раскомандовался?! Нашлись, блин, командиры на мою голову! Сначала брат, потом Яр, теперь еще и этот оказался властным тираном, хотя никакого права командовать мной не имеет. Да, я, конечно, понимаю, что он мне очень помог и привез сюда, а еще именно благодаря Антону меня до сих пор не вычислил Ярослав. Но вот этот командный тон уже ни в какие ворота!
— А ты чего вдруг таким любопытным стал? — шиплю на друга, отталкивая от себя.
— А ты чего шипы выпустила? — парирует в ответ. — Я тебе не враг, Настя, и ты это знаешь. Нечего на меня всех собак спускать.
Антон, сказав это, отходит от меня, а мне вдруг так стыдно становится. Ну в самом деле, чего это я на друге срываюсь? Он ведь реально помочь пытается, подержать. Снова и снова вытаскивает меня из постоянного депрессняка, а я словно в нем “козла отпущения” увидела. Стыдно! Очень стыдно!
— Тош, извини, — прикасаюсь ладонью к спине мужчины, поглаживая его между лопаток. Затем и вовсе прижимаюсь к нему сзади, обхватив его торс. Антон поначалу стоит холодным изваянием, но потом кладет свои руки на мои, выдыхает и немного расслабляется. — Я сейчас просто сама не своя. Сначала плен Миши, потом попытки похитить меня, погони, Яр и наши отношения… Лена эта и… — прерываюсь, сглатывая подступающие слезы, — и моя беременность… — замолкаю, начиная беззвучно плакать, уткнувшись в широкую спину друга.
Антон молчит. Только дышит глубоко и часто, не забывая поглаживать мои ладони, которые покоятся на его животе. Так и стоим. Минуту… Две… Три… Затем я слышу громкий выдох. Антон будто с мыслями собрался и теперь разворачивается ко мне лицом. Вид у него серьезный и сосредоточенный. Я даже плакать прекращаю. Стою, смотрю на него в ответ и даже не замечаю, в какой именно момент его теплые, чуть шероховатые ладони оказываются на моих щеках. Он продолжает смотреть на меня, но только теперь в его взгляде нет той серьезности и напряженности. Снова щемящая душу нежность и что-то еще. Своими большими пальцами он аккуратно, наверное, даже нежно, утирает мои слезы.
— Насть, — Антон прижимается к моему лбу своим, не прерывая зрительного контакта. Да что там, он меня будто гипнотизирует. Иначе как объяснить то, что я сейчас абсолютно расслаблена, несмотря на все, что происходит со мной, и чувствую себя в полной безопасности. — Настя, маленькая моя, — тихий хрипящий шепот касается моего слуха, а мне вдруг резко становится страшно. Вся расслабленность испаряется и теперь меня начинает потряхивать так, словно я зимой в прорубь сиганула.
— Не надо, Антон, — шепчу в ответ, потому что уже догадываюсь, что он хочет сказать. — Не надо, пожалуйста…
— Надо, малышка, надо. Ты ведь уже сама все понимаешь, да? — смотрю на него и молча киваю. Отрицать нет смысла. Слишком много сейчас “говорят” его глаза и прикосновения. — Сил больше нет молчать…
— Умоляю, Тош, не говори… Не произноси этого… — Антон на мгновение прикрывает глаза, а потом резко распахивает их и я понимаю, что его не остановить уже.
— Я люблю тебя, Насть. Так давно тебя люблю…
— Антон… — едва дышу. Так больно… За друга, что не могу ответить ему взаимностью. За себя…
— Тише, ты только не говори ничего сейчас, — едва ощутимо прижимает пальцы к моим губам, — просто послушай. Я знаю, маленькая, знаю, что ты любишь Яра и не испытываешь ко мне тех же чувств, что я к тебе. Но я верю, знаю, что между нами все возможно. Особенно сейчас, — друг снова прижимает меня к себе. И друг ли? Теперь язык не поворачивается назвать его просто “другом”, не после того, что я сейчас услышала от него. Теперь это мужчина. Влюбленный в меня и решительно настроенный мужчина. — Не плачь, не надо.
— Тош… Тош… — всхлипываю и не могу внятно хоть что-то сказать. Я не ожидала, что у него все так. Да, я видела, что нравлюсь ему. Он заботился обо мне, всегда поддерживал. Но я, реально, думала, что это потому что мы друзья. А оказалось… Странно, но почему-то я не испытываю чего-то отрицательного, негативного от его признания, а реву сейчас скорее от того, что все как-то разом навалилось и я просто не вывожу. — Тоша…
— Ну чего ты, Настя? Все же хорошо, а будет еще лучше. Давай так, я сейчас уеду, дам тебе немного времени. Времени подумать и решить готова ли ты дать себе шанс быть счастливой… со мной.
— Я не могу, Антон, — все же выдавливаю из себя несколько слов, несмотря на то, что горло саднит от рыданий, — я же беременна и я не собираюсь избавляться от малыша.
— Ты думаешь, меня это остановит? Серьезно? — он вздергивает в удивлении бровь, а потом я вижу на его лице знакомую улыбку, что всегда заставляла меня улыбаться ему в ответ. Вот и сейчас губы сами растягиваются в легкой улыбке. — Я сказал тебе, что люблю тебя уже когда знал о беременности. Мы поженимся и это будет мой ребенок.
— Антон, я не… —
