день видят домовых? Говорила тебе, что не нужно было показываться, – шикнула Алина, а потом голос её стал звучать чуть громче. – Он очнулся. Веди себя хорошо.
Приоткрыв глаза, я перебрался на противоположную сторону дивана. В кресле, рядом с диваном, сидела Алина, а на руках у нее застыло удивительное существо. Домовой Алины был жутко похож на Нафаню.
– Ну, привет, – буркнул домовой. – Меня Чучей зовут. А тебя Андрей, как я уже знаю. Можешь не представляться.
– Ага, – хмыкнул я, вспомнив бесприютного домового, который однажды заявился в мою квартиру.
– Боишься? – оскалился Чуча, спрыгивая на пол и подходя ко мне.
– Это же ты меня облил помоями в тот вечер, когда я впервые провожал Алину домой? – вопросом на вопрос ответил я.
– Облила. Я – домовая баба. Домовиха, если так проще. Алинка на меня потом долго ругалась, мол кавалеров ее со свету сживаю, – гордо ответило чудо. Ну да, домовиха. Сарафан же в цветочек. Нафаня бы никогда не стал наряжаться в женские вещи.
– Алин, а ты тоже её видишь? – спросил я. Девушка кивнула, насторожено следя за моей реакцией. – Ну, дела. Домовиха. Настоящая.
– Конечно, настоящая, – присвистнула Чуча, залезая на диван. – А ты симпатичный. Девонька права была. Падучий правда, но это поправимо. Пообвыкнешь.
– Он хороший. Не обижай его, Чуча, – вздохнула Алина, присаживаясь со мной рядом.
– Все хорошо. Рад знакомству, – улыбнулся я, протягивая руку домовихе. Чуча осторожно взяла меня за большой палец и немного потрясла руку в знак приветствия, а потом отскочила в сторону, услышав шипение со стороны окна.
Из открытой форточки на меня таращился Нафаня. Домовенок напялил на себя мою маску для подводного плавания, а в лапах держал разряженное пейнтбольное ружье.
– Барин, ты жив? – прошипел Нафаня, не сводя злого взгляда с Чучи. – Вставай медленно и иди ко мне. Четвертый этаж, лететь недалеко, машинка у подъезда. Главное, не испужай страховидлу в сарафане.
– Сам ты страховидла, – оскалилась Чуча, закрывая собой хозяйку, и чуть-чуть увеличиваясь в размерах. Нафаня тоже раздувался в тот раз, когда к нам пожаловал бесприютный домовой. – Пошел вон, безродный дух!
– Это я-то безродный? – удивился Нафаня, осторожно спрыгивая на подоконник. – Я чистокровный дворянин, бисова ты баба. Обращайся ко мне, как положено! И добавляй, «Ваше сиятельство».
– Я тебе сейчас так добавлю сиятельства, обалдуй, – завыла Чуча и резко кинулась на моего соседа. Мы же с Алиной, голося и ругаясь, кинулись разнимать пушистый клубок из разъяренных домовых, пока Нафаня в порыве ярости не укусил меня за палец.
– Довольно! – рявкнул я. Домовые мгновенно стали по стойке смирно. Алина нервно рассмеялась, а потом плюхнулась в кресло.
– Алин, это Нафаня. Мой домовой. Нафань, это Алина и ее соседка – Чуча, – буркнул я, нянча укушенный домовым палец. – А теперь успокойтесь и давайте поговорим нормально. Без криков и драк.
Чуча быстро вернулась к Алине на руки и оттуда принялась буравить Нафаню злым взглядом. Мой сосед вразвалочку подошел ко мне и без церемоний вскарабкался на плечо, став похожим на взъерошенного филина. Я осторожно присел на краешек дивана и, глупо улыбнувшись, вздохнул.
– Так у тебя тоже живет домовой? – тихо спросила Алина, смотря на Нафаню круглыми глазами. – Вот дела. Ладно. Очень рада знакомству, Нафаня.
– Я тоже, красотуля, – ехидно улыбнувшись, ответил тот, выставив на всеобщее обозрение свою отвратную ухмылку. – И с тобой тоже рад, бисова баба.
Чуча, фыркнув, отвернулась к своей хозяйке.
– Может чаю? – улыбнулся я, беря в руки заварочный чайник.
Чуть позже, мы сидели с Алиной на диване и смотрели, как ругаются и спорят два пушистых домовых. Я тихо рассказывал ей свою историю знакомства со злым духом, а Алина тихо смеялась и качала головой.
Нафаня с Чучей спорили о том, каким раствором лучше убирать грязь с обоев и о методах воздействия на своих хозяев. Причем мой соседушка напоминал голубя, который воркуя, пытается понравиться очередной избраннице. Однако изредка домовенок дергал Чучу за косичку и, показывая язык, прятался у меня на плече, пока разъяренная домовиха пыталась до него добраться.
– Чудеса, – задумчиво произнесла девушка, глядя на то, как Нафаня деловито тащит грязную посуду на кухню, отбиваясь от Чучи, вспомнившей, что она – хозяйка этой квартиры. – И что теперь будет, Андрюш?
– Точно знаю одну вещь, – я притянул Алю к себе, поцеловал её и тихо добавил. – Эта парочка не даст нам соскучиться. Определенно не даст.
Глава двадцать пятая. Волшебное печенье.
И вот в моей жизни снова перемены. Во-первых, у меня появилась девушка. А еще домовых стало двое. У Алины, оказывается, тоже была соседка. Домовиха Чуча. Мохнатое вредное создание, любящее носить платьица в цветочек. В остальном она была полной копией Нафани, только женской копией, конечно же.
В вечер знакомства Чучи с Нафаней, я попросил Алину рассказать историю своего знакомства с домовихой, и девушка рассказала все честно и без утайки.
Чуча появилась в ее квартире после переезда. Оказывается, домовой путешествует со своим хозяином, если его позвать с собой, конечно. Не будучи особо суеверной, Алина, съезжая со старой квартиры на окраине Москвы, позвала домового с собой на новое жилье. Девушка и представить не могла, что все суеверия окажутся реальнее некуда.
– И вот я разбираю последнюю коробку, поворачиваюсь и вижу, что в моем кресле сидит это чудо и улыбается, – Аля сдула челку в сторону, а потом рассмеялась. – А после того, как она представилась, я упала в обморок.
– Ага. И грохнулась так, что стекла зазвенели, – хихикнула Чуча, оторвавшись от пререканий с Нафаней. – А потом, очнувшись, швырнула в меня свою любимую вазу.
– Тю. Мой барин тоже удивил, – буркнул Нафаня, тайком вытирая грязные лапы об диван. – Морду скривил и на пол свалился. Я же такой милый, чего меня бояться. Пушистенький, добренький, благородных кровей.
– Действительно, – съязвила в ответ Чуча. – Может потому, что ты похож на чумазого черта?
– А ты прямо красотка с телевизеров и интернетов? – надулся домовенок и, ущипнув Чучу за бок, запрыгнул мне на плечо. – И зубы у тебя желтые вон. Я бы тоже сознание может потерял.
– Так, прекратили! – гаркнул я, чувствуя, что в воздухе запахло очередной ссорой. – Голова от вас уже болит.
– Спасибо, – шепнула Алина, прижавшись к моему плечу, когда домовые, поругиваясь, отправились мыть посуду. – Она меня с ума порой сводит.
– Не благодари, – улыбнулся я в ответ. – У меня большой опыт. Нафань, собирайся. Нам домой пора.
Но Нафаня не был бы Нафаней, если бы не отчудил и тут.
– Алиночка, а тебе барин печеньки свои пек уже? Он такой
