ну вон из кухни. Оба!
Нафаня и Чуча сбежали в комнату, а Алина грустно осмотрела пустой противень.
– Вот и покушали, – тихо обронила она, собирая в совочек крошки. Все, что оставили от печенья жадные домовые.
– Не горюй раньше времени, – усмехнулся я. – Закрой лучше дверь.
Удивленная Алина послушно все выполнила. А я тем временем достал из холодильника еще один комок теста.
– Я как знал, что Нафаня все сожрет. Поэтому сделал еще одну порцию. Ты готова вновь орудовать скалкой? – засмеялся я, наслаждаясь удивлением девушки.
– Конечно, готова, – улыбнулась она в ответ.
Через час мы наслаждались горячим чаем и весело хрустели печеньем. В дверь, предусмотрительно закрытую на шпингалет, ломились домовые, привлеченные вкусным запахом, но мы не обращали на них внимания, болтали обо всем на свете и наслаждались печеньем.
Глава двадцать шестая. Фильм ужасов.
Да, кто бы мог подумать, что домовой будет пугаться обычных ужастиков. Но, как оказалось, Нафане ничто человеческое не чуждо. Даже страх перед вымышленными монстрами.
– Барин, – Нафаня, как обычно, потормошил мою руку и взобрался на грудь. – Барин, ну проснись ты.
– Чего тебе нужно от меня? – нехотя буркнул я и, посмотрев на часы, издал болезненный стон. – Пять утра, Наф. Ты не мог подождать хотя бы пару часов. До семи. Я спать хочу.
– Барин. У меня тут проблема нарисовалась, – проникновенный шепот духа подействовал на меня, как холодный душ. Я привстал на локте и вперил в него злой взгляд.
– Что ты натворил опять?! – хмуро обронил я. Видимо, в этой жизни выспаться мне не удастся.
– Ну. Это. Тебе лучше самому посмотреть, – виновато пробурчал домовенок, чертя пяткой круги на полу. – На кухне.
Я влетел на кухню, гадая, что же натворил неугомонный домовой. Спалил холодильник? Снова сварил сгущенку? Но, нет. Нафаня сотворил кое-что похлеще.
Пол, стены и потолок кухни были заляпаны какой-то липкой дрянью. На столе, покрытом той самой дрянью, стоял развороченный самогонный аппарат Нафани. Еще и запах. Стойкий запах сивушного алкоголя домашней закалки.
– Он, это. Бухнул, барин. Когда я самогоночку варил, – обиженно ткнул мохнатым пальцем в чудо-юдо прибор домовой.
– Это уже никуда не годится, – покачал я головой. – Ты – невероятный, циничный, наглый, хамоватый валенок со всех, что я видел!
Домовенок молча сопел носом, слушая гневную тираду.
– Я забыл, когда мне удавалось просто нормально поспать… Постоянно. Всегда. Денно и нощно, ты находишь приключения на свою мохнатую задницу. Скажи мне, пожалуйста, на кой черт тебе приспичило гнать самогон в пять утра? В субботу. В мой выходной! В шкафу стоит бутылка хорошего коньяка, в баре виски, а тебе надо варить свою мутную жижу. Нафаня, ты мне надоел. Или ты прекращаешь заниматься этим в моем доме, или я тебя сейчас заталкиваю в мешок, везу в аэропорт и отправляю в Африку к людоедам.
– Захотелось первачка, барин, – снова засопел домовой. – Коньяк твой клопами воняет и пить его благородному дворянину вообще не пристало.
– Знаешь, что пристало благородному дворянину? – хмыкнул я. – Пойти в ванну и взять тряпку, а затем вылизать кухню так, чтобы она блестела.
– Да, так и сделаю, собственно. Чего ты орешь, як оглашенный? – пожал плечами Нафаня. – Можно подумать, так все плохо. Запах-то какой, а?
– Знаешь, что я сейчас сделаю? – я схватил домового за шкирку, а тот в ответ принялся лягаться и, вывернувшись, попробовал укусить меня за руку.
– Что? Опять будешь грозить священниками да екзорсизмами своими? Слышал уже! Пусти, холоп!
– Я сейчас сварю огромную кастрюлю горохового супа! Заставлю тебя её съесть, а потом посмотрю, как ты улетаешь на орбиту землю, чтобы никогда меня больше не доставать, – прошипел я. Нафаня зажмурился, словно воочию увидел, как улетает в верхние слои атмосферы. – А ну быстро убрал тут все! И если это повторится, кастрюля горохового супа будет мгновенно приготовлена.
– Да, ты же не сможешь, – пискнул Нафаня, пытаясь вырваться. – Думаешь, испугал Нафанюшку?
– Ну, все! Быстро взял тряпку и бегом убирать! Иначе я тебя так напугаю, что ты неделю спать не сможешь. Ай! – заорал я, когда Нафаня-таки тяпнул меня за руку острыми зубищами.
– Попробуй, холопская морда. Ничего у тебя не получится, – хохотнул Нафаня и умчался в ванную комнату. А в голове моей меж тем созрел план. Коварно улыбаясь, я вернулся в комнату и включил ноутбук.
Я тихо вернулся на кухню, стараясь не спугнуть домового. Тот, стоя на коленях, яростно оттирал грязь с пола, не забывая при этом ворчать себе под нос всякие гнусности.
– Ишь ты. Указывает мне еще. Пугает. Я – домовой. Я – самое сильное существо, – проскрипел Нафаня, промывая тряпку водой и возвращаясь к уборке. – А вот как придушу ночью. Будет знать, как орать на Нафанюшку. Ну, запачкал. Бывает со всеми. Разорался, фашист проклятый.
– Это кого ты душить собрался, дух? – поинтересовался я, присаживаясь на чистую табуретку и делая глоток кофе.
– Душить одного бисова барина, – пробурчал Нафаня, продолжая оттирать ненавистный пол. – А то вот же, как бывает. Сидит барин такой, ничего не ждет, и вдруг раз, и в туалет бежит, а живот евонный ворчит. А все потому, что нельзя было обижать маленького домовенка, который таблетки в суп подсыпать может.
– А бывает и так – кивнул я, скрестив руки на груди. – Что наглый домовой получает наказание за хамство. И за это вымоет еще и комнату.
– Так точно, барин, – злобно хохотнув, согласился Нафаня. – А еще вот как бывает. Заходит барин в комнату, а ему на голову люстра падает. А все потому, что кто-то подкрутил болтики на ней.
– Бывает, – вновь согласился я. – И еще бывает так, что домовой теперь будет суп готовить целую неделю. И первую ложку будет сам съедать.
– Бывает, – проворчал злой дух, показав мне язык. – А еще бывает, что барину лекарством тарелочку мажут, да так, что барин потом чихнуть боится на работе.
– Бывает, – улыбнулся я. – А еще бывает, что домового лишают всех развлечений на полгода. Игр, музыки, телевизора и интернета!
– Не будь таким гадким, Андреюшко, – завопил обиженный Нафаня, швыряя тряпку в пластмассовое ведерко. – Ну, моя вина. Что же теперь, век мучиться? Прости меня, барин, за эксперименты мои химические. Впредь не повторится, зуб даю.
– Посмотрим – хмыкнул я. – Но квартиру за пререкания ты отмоешь!
Нафаня в ответ издал громкую отрыжку, заставив меня сбежать в комнату. Но дух не знал, что мой план мести был уже готов. И ждал своего часа.
Вечером, я принялся возиться с ноутбуком, пытаясь подключить его к телевизору. В этот момент в комнату вошел
