ты догадайся.
— Каран, — устало вздохнул Шанкар, — у меня нет времени на игры.
— Ладно-ладно, — буркнул мальчишка, — девица твоя заявлялась.
— Нилам? — охотник сделал шаг навстречу.
— Имени ее не знаю, — пожал плечами Каран, — ну, та, у которой груди, словно два кокоса и глаза огромные. Синие такие.
— Я, вроде, говорил ей, что меня не будет около двух недель…
Каран кивнул:
— Да, она помнила, но пришла сказать, дабы я передал тебе важную весть.
— Какую весть?
Мальчик перестал бить пятками по изгороди и хитро посмотрел на охотника:
— А что мне за это будет?
— Каран! — охотник не хотел поднимать на него голос, но он спешил и дико устал.
— Ну, хорошо, — насупился тот, — вижу, ты не в настроении.
— Я спешу.
— Оно и видно, — Каран скосил взгляд на грязные сандалии охотника, а затем добавил, — она сказала, что сегодня утром вынуждена поехать в Хараппу.
— В Хараппу? Зачем?
Мальчик пожал плечами:
— Там у одного из Верховных жрецов намечается какой-то пир. Понятия не имею, по какому случаю, но он приглашает гостей с обеих столиц. А чем больше гостей… — тут Каран подмигнул, — тем больше нужно девиц. А твоя подружка состоит в одном из самых почетных публичных домов Мохенджо-Даро. Вот, она и поехала.
— Ясно, — охотник слегка погрустнел, — Нилам не сказала, когда вернется?
— Сказала, — кивнул мальчуган, — через пять дней.
— Больше ничего не передавала?
— Да, еще одно слово, — Каран широко улыбнулся.
— Какое?
Мальчик выпятил грудь, приподнял голову и наигранно произнес:
— Согласна.
Шанкар почувствовал, как в полном мраке, царившем внутри его души, забрезжил лучик света. Он улыбнулся.
Каран, внимательно следивший за реакцией охотника, нагло спросил:
— Ты возьмешь ее в жены?
— Мне пора, — быстро развернулся охотник, — спасибо, и до встречи, Каран.
— И это вся благодарность? — пробурчал Каран, слезая с изгороди и направляясь в дом.
Пройдя несколько шагов вперед, Шанкар было подумал, не навестить ли ему Анила. Последний раз, когда они с ним виделись, тот выглядел нездорово. Однако охотник довольно быстро отмел эту затею. Главной целью является разговор с Верховным жрецом, а уж потом — все остальное.
Уже начинало смеркаться, когда он дошел до рыночной площади недалеко от моста через канал, разделяющий основной город от Цитадели.
— Эй, Шанкар! — окликнул его кузнец Брасид. — Где мои шкуры дикого зубра? Ты обещал мне их к концу недели.
— Извини, приятель, — не сбавляя ход, ответил охотник, — не было времени. Да, честно говоря, я и сейчас спешу.
— Куда? — пробасил кузнец. — Навестить Анила в тюрьме?
Шанкар сбился с шага и едва не упал носом в известняк мостовой, заплетая собственные ноги.
В изумлении разинув рот, он обернулся к кузнецу:
— Что ты сказал?
— А ты не знал? Об этом весь город трубит!
Охотник медленно приблизился ко входу в кузню. Брасид, как всегда, потный и грязный, сочувственно взирал на него сверху вниз.
— Анил в тюрьме? За что?
— За массовое убийство.
Челюсть Шанкара поползла вниз, а брови — вверх.
При этом его глаза выпучились, как у рыбы:
— Да ты, что, Брасид, белены объелся?
— Ничего я не объелся! — обиделся кузнец. — Он перерубил всех своих товарищей лесорубов, словно мелкий кустик.
— Тела уже нашли?
— Нет, — насупился Брасид, — но на просеку отправили отряд стражников. Уж они-то, наверняка, их обнаружат, — тут он взмахнул могучими руками, — да и кто, если не он? Бешеный носорог что ли? — кузнец нервно хохотнул. Шанкар же побледнел, как полотно. — Его поймали, всего в багровых пятнах и с окровавленным топором, а от лесорубов не поступало известий вот уже несколько дней. Ни слуху, ни духу. Так, что это точно Анил, — Брасид рассек ладонью воздух, — точно тебе говорю.
Охотник, к моменту окончания его диалога, сумел взять себя в руки и надеялся, что кузнецу не бросится в глаза сильная бледность, покрывшая его лицо.
— Значит, он сейчас в темнице?
— В храмовой тюрьме Цитадели, — кивнув, подтвердил Брасид, — единственный заключенный с почетным караулом, — тут он хмыкнул.
— А его семья?
Брасид перестал улыбаться.
Его добродушное лицо стало хмурым:
— Жена, когда получила печальную весть, упала без чувств, сильно ударившись головой о косяк. Она сейчас дома, переживает последствия падения и ожидает вызова в суд. Нирупама всегда находится подле матери. В общем, несладко им сейчас, без кормильца все-таки остались, — он посмотрел на Шанкара, — ты бы заглянул к ним.
— Обязательно, — пообещал охотник, — но сейчас не могу. Мне необходимо переговорить с Верховным жрецом.
— Да, конечно, дела, — понимающе кивнул кузнец и протянул руку, — удачи тебе, Шанкар.
— И тебе, Брасид, — ответил охотник на сильное рукопожатие.
— Не забудь про шкуры.
Шанкар натянуто улыбнулся:
— Не забуду.
Кузнец скрылся в своей мастерской, подготавливая ее к закрытию, а Шанкар, все еще слегка ошеломленный, продолжил движение в сторону Цитадели, окутанной вечерними сумерками.
Новость о том, что Анил обвиняется в убийстве лесорубов поразила его до глубины души. Он никак не мог поверить в то, что его знакомый способен на такое. Взбираясь по склону холма к воротам Цитадели, охотник внезапно вспомнил о загадочном существе, убившем зебу и посланников Нараяна. По спине пробежал неприятный холодок.
«Уж не связаны ли эти события?».
Однако, немного поразмышляв, Шанкар пришел к выводу, что навряд ли. Долина Сарасвати, где оказались обнаружены следы пребывания зверя, находилась на значительном расстоянии от лагеря лесорубов в верховьях Синдху. Ни одно живое существо не имеет такого огромного ареала обитания. К тому же, ему пришлось бы постоянно перемещаться между двумя местами, дабы успеть расправиться и с лесорубами на Синдху, и с сельчанами на Сарасвати. А для этого зверь должен был обладать развитым умом, не хуже человеческого. И в последнем Шанкар сильно сомневался, ибо каждое животное на земле уступало в умственном развитии людям. Даже обезьяны. Охотник скорее поверит в то, что это действительно Анил в припадке безумия перебил своих товарищей, нежели в то, что это дело рук сверхумной макаки-людоеда. Макака-людоед. Он даже усмехнулся такому повороту мыслей.
Приблизившись к воротам Цитадели, он поинтересовался у скучающего стражника:
— Где мне найти Верховного жреца Чудамани? Это срочно.
— По какому делу? — вяло спросил тот.
— Насчет Сарасвати.
На лице стражника появились проблески интереса:
— А, так это вы… — он указал пальцем себе за спину, — Верховный жрец сейчас отдыхает в банях. Думаю, вы найдете его там.
— Благодарю, — бросил охотник, проходя сквозь ворота внутрь Цитадели.
К тому моменту, как он приблизился ко входу в бани, небо покрылось звездами, а сумерки сгустились настолько, что без дополнительного освещения становилось трудно различать дорогу. Охотник надеялся, что уборщики улиц соизволят зажечь факелы, когда он отправится домой.
Он постучал в
