привык. Настоящая тоска — невыносимо идеальная, яркая и пронзительная, до кома в горле...
Как-то мы были с родителями на море. Всего однажды… Брат плавал, я боялась зайти глубже, чем по колено. Я умела плавать, но плавала в реке, бассейне, озере.
Море виделось мне огромным, пугающим. Мне казалось, оно меня проглотит и никогда не выплюнет из своего синего брюха. Брат называл меня трусихой, смеялся и нарочно уплывал далеко.
Я помню, как бегала вдоль кромки пляжа и всматривалась в морскую гладь, а на ней бликами играло жаркое полуденное солнце, ослепляя, мешая рассмотреть, где же мой брат.
Где же… Ну, где?
И не знаешь, не видишь, не понимаешь — что же там, за этими бликами?
Взгляд Роберта напомнил мне об этом — когда смотришь на блики от солнца, а они ужасно красивые, яркие и безжалостно ослепляющие.
Мне невыносимо было смотреть, как блеснул его взгляд перед тем, как скрыться за черными очками.
Горло скрутило спазмом, как от сухости, хоть рот был полон слюней.
Я не могла пошевелиться несколько секунд — так глубоко меня поразили слова Роберта. В самое сердце…
Оно словно потрескалось, и через трещины в него проникла и другая сторона правды — правда Роберта, его боль, надежды, желания.
Прав ли он был, говоря, будто для меня наша связь ничего не значила?
Нет! Миллион раз нет…
Он стал для меня особенным, неужели он этого не понял?
Или я не смогла донести, показать, дать понять, как много он стал для меня значить?!
Я сделала запоздалое движение. С колен на пол полетела коробка с флешками, папками, кучей бумаг…
Когда я неуклюже все затолкала обратно, Принца уже не было.
Глава 33
Булочка
После того, как Принц ушел, я вернулась в кресло стоматолога.
На сердце будто началась снежная метель, но у меня… у меня зубы вообще-то болят. Зубная боль похлеще разбитого сердца, тем более, оно ныть начало, словно Принц мог быть в чем-то прав. Неужели так и было?!
Поэтому я решила долечить свои многострадальные зубы, тем более, знала, что в следующий раз я не скоро соберусь с силой воли, чтобы пройти это серьезное испытание.
***
Потом наступило время для размышлений, поиска правильного ответа и сумасшедшей тоски. Потому что Роберт и не думал покидать мои сны и глупое сердце, которое по нему сильно-сильно скучало!
Я не сразу решилась заглянуть в коробку, которую он мне принес. Но потом нырнула туда и долго-долго не могла заставить себя перестать листать, смотреть, перечитывать и думать-думать-думать…
Злилась, откладывала.
Но ненадолго.
Возвращалась снова и погружалась…
Еще бы я понимала хоть что-то в этих технологических нюансах. Но все выглядело солидно. Может быть, таковым и было?
Еще и предложение Принца — новое помещение, оборудование, капитал на первое время.
Соблазнительно? Еще бы!
У меня под ложечкой заныло — и место хорошее, и наработки, и оборудование выглядело солидно. Я на такие печи облизывалась, даже себе ставила пометки.
И рассмеялась — ну, конечно!
Когда люди Принца обыскивали мою квартиру на в поисках доказательства связи с Камелией, они перетрясли все. Включая рабочие и личные заметки, история браузера!
Он просто будто залез в мою голову и точно знал, что нужно предложить — тот самый кусочек, который казался лакомым.
И я совру, если скажу, что не подумала — почему бы и не попробовать?
Ведь бизнес мой закрылся, люди распущены. А как же семейное дело? Как же наша полуторавековая история? Неужели я стану той самой Юлькой Калининой, на которой все прервалось?
Хорошо же я войду в историю семьи!
Но с кем бы посоветоваться?
Не придумала ничего лучше, чем позвонить главному технологу нашей пекарни — Олегу Геннадьевичу. Опытнее него не было никого, плюс у него была не только кулинария за плечами, но и высшее техническое, и даже работа по профессии…
***
— Ничего в этом не понимаю, — призналась, показав заключения экспертов о том, что здание, где располагалась и наша пекарня, в скором времени бы снесли.
Олег Геннадиевич внимательно прочитал, пролистал, закивал.
— Да, а что ты хотела, Юль? Здание древнее, сама вспомни, как часто что-то менялось, а эти дыры — то труба, то еще что… Только успевай латать! И дело не в плохом уходе. Время всегда возьмет свое.
— Мне предложили взамен новое место и оборудование, — решила выложить карты на стол.
— Значит, мы все в деле? — обрадовался.
— Я еще думаю, дядь Олег, — выдохнула я. — Моральная сторона вопроса не дает мне покоя. Ведь это предложение исходит от того же человека, что способствовал нашему закрытию…
— А давай-ка мы с тобой посмотрим что тебе предлагают. Не кота ли в мешке? На бумажке можно много чего красиво нарисовать, и как оно будет в реале?
— Давайте! — согласилась я.
Как мне самой в голову не пришло…
Все-таки иногда обратиться за помощью и советом — самое то!
***
— Отличное место. Оборудование, что надо. Обкатать бы его еще… Мы-то к своим старушкам привыкли, все капризы знаем.
— Вот-вот…
— Но и от такого шанса отказываться глупо. Когда ты еще такое предложение получишь? Считай, почти все готово. Только загоняй людей и пробуй печь. Ладно, новых добрать придется. Здесь размах побольше.
— Думаете, я могу принять это предложение?
— Решать только тебе, но не затягивай. Люди сегодня еще ждут, надеются, а завтра пойдут искать другие варианты. Новых наберешь… Пока подберешь тех самых, притирка… От своих уже знаешь, чего ждать! Костяк проверенный, без гнильцы. К делу с душой относятся. Это самое важное.
Я огляделась.
— Я буду скучать по старой пекарне. Мне казалось, там отовсюду на меня смотрели родные…
— И здесь они тоже будут с тобой, если любишь и помнишь. Они же не из печи на тебя смотрели, и из самого сердца. Понимаю тебя, Юлек. Даже побольше, чем ты думаешь. Я-то там полжизни провел. Но думаю, если мы возьмемся за дело, то и здесь все наладим. В общем, я — за. Думаю, все наши тоже будут рады, с энтузиазмом за дело
