ладонь, чтоб я молчала. — Моя кровь достаточно чиста и светла. Ты смоешь горечь.
Страж безо всякого выражения таращился на Вика, а тот смотрел ему в глаза в ответ. Наконец Отшельник подал голос:
— Согласен. Приведите проклятого.
Шон на негнущихся ногах побежал вниз. Мы боялись вынимать инкуба из сейфа заранее, мало ли, как действует его ошейник-сигнализация, и теперь были вынуждены ждать, пока его приведут из подвала. Хорошо, что Стража ожидание, кажется, не тяготило.
Вик успокаивающе погладил меня по руке, а я в ответ не выдержала и уткнулась носом ему в шею. Может, это неправильно, может, я должна была настоять на своём, запретить ему платить собой за меня. Но… мне не хотелось. Просто не хотелось настаивать и заставлять Вика. Отказывать ему, не принимать его дар. Это слабость? Глупость и малодушие? Или это нормально — позволять себе слабость рядом с мужчиной, любимым мужчиной? Позволять ему быть сильным, хотя он человек, а я divinitas? Если б я знала ответ… Вик, словно чувствуя мои терзания, а может, и чувствуя, успокаивающе гладил по голове.
— Это всё? Или ты хочешь ещё чего-то? — раздался тихий голос.
Меня опять передёрнуло. В объятиях любимого мужчины я ухитрилась забыть о бесшумно стоящем Страже.
— Это всё.
Развернувшись и посмотрев в глаза Отшельнику, я протранслировала: «Я не прошу устранить официальный повод к войне, отвести её от нас. Мы либо сами выкрутимся, либо примем бой».
Страж устало, еле заметно улыбнулся, чуть насмешливо и горько.
Послышались быстрые шаги и тяжёлое дыхание. На крышу вбежал Шон, инкуба он нёс на руках и поставил на ноги только перед Стражем.
— Не бойся. Уже нечего бояться, — приговаривал он, а мальчишка вцепился в него, прижимаясь всем телом, мелко дрожа и никого не замечая.
— Посмотри на меня, — произнес Отшельник, и Мойан, вздрогнув, медленно поднял на него глаза. Они оба застыли.
— Ты слишком долго был в аду, — еле слышно произнес Страж. — Я освобожу тебя.
Мальчик моргнул, словно боясь поверить, но сделал шаг навстречу. Шон бессильно осел на пол, мелко вздрагивая от беззвучных рыданий.
Медленно, будто в трансе, Мойан сделал ещё шаг и ещё, приблизившись вплотную к Стражу. Мальчик был намного ниже, и ему пришлось задрать голову, а Отшельнику чуть согнуться. Когтистые руки нежно легли на тонкие плечи, Страж наклонился ещё сильнее и аккуратно приник губами к губам. Это было до странности целомудренно, даже когда мальчик обвил руками шею Стража.
Шон всхлипывал, зажимая рукой рот, мне было очень не по себе. Не так дико страшно, когда на моих глазах умирал divinitas Серхио, тогда мне казалось, что чёрная тоска и ужас заслонили мир навсегда, и я никогда не увижу солнечного света. Сейчас же очень хотелось отвернуться, спрятаться, а ещё лучше — убежать подальше от происходящего. Но бежать было некуда. Я присела рядом с Шоном, обняв его за плечи, может, если мы переживём это вместе, будет не так горько и страшно. Рядом присел Вик и обнял меня.
Мы втроём смотрели, не отрываясь, как истаивает инкуб. Его тело бледнело, незаметно становилось прозрачным, словно сотканным из дыма. Горького дыма погребального костра. Сначала упали медные браслеты, они скатились с плеч Отшельника, потом соскользнул ошейник, тяжело ударившись о плиты. А мальчик таял…
Я плакала. Но не от того, что он умирал, а, наверное, от того, что он жил. Жил в аду. Слишком долго. Мы оплакивали не смерть. Мы оплакивали всё то горе и зло, которое принесло проклятие.
В какой-то момент почти прозрачная фигура разлетелась серым тяжёлым пеплом. Я всхлипнула, не в силах совладать с рыданиями. Ветер подхватил неподатливые хлопья и тяжело, останавливаясь, погнал их прочь с крыши.
Отшельник выпрямился и стоял, не открывая глаз. Вик, сжав подбадривающе мои плечи, встал и сделал шаг к нему, на ходу расстёгивая ворот рубашки. Раздробленное плечо собирали долго, за несколько операций, и потому сейчас там множество шрамов… Живого места нет… Ещё две небольших отметины будут совсем незаметны. Страж склонился и запустил клыки неожиданно жадно, и крови набрал, как и со мной, полный рот.
Как только он оторвался от Вика, я подскочила к любимому мужчине и обняла, прижимаясь всем телом, отводя его подальше от Серого Демона. Прошло несколько секунд, прежде чем Вик ожил, частично придя в себя, и приобнял меня в ответ.
Всё это время Страж прислушивался к выпитой крови, а потом распахнул глаза, обрушив на меня свой взгляд, словно удар меча на щит.
— Он мой.
— Ещё нет!
— Он — мой, — веско и спокойно повторил Страж. Я отвернулась, безотчётно стараясь заслонить Вика собой от него.
— Ты говорил, что не будешь торопить события, — сказала я зло, не глядя на собеседника.
— Я и не тороплю.
Вик дёрнулся, вдруг крепко прижал к себе:
— Что это значит, Сплетающий Нити? — в голосе Вика плеснулся страх.
Я обернулась, чтобы видеть Отшельника, понять, о чём речь.
Но тот лишь посмотрел на Вика и взмыл в небо, расправив свои кожистые крылья.
Я дрожала в объятиях любимого, и он, тоже испуганный, не мог мне помочь. Его белая сила свернулась в сердце, и её не хватало даже для него самого.
— Наверное, нам надо радоваться, что он не торопит… тебя…
— А ему и не надо, Пати. Кто-то другой сделает всё за него.
Я похолодела от страха. Может, это я своим неуёмным эгоизмом ускоряю события, приближаю смерть Вика. Может…
— Не вздумай, — вдруг отрезал Вик.
— Что? Ты читаешь мысли?
— Нет. Но и так понятно, что ты можешь подумать и решить. Так что знай: сколько бы времени ни осталось, я хочу, чтобы мы провели его вместе. Лучше неделя с тобой, чем годы без тебя.
— А ты не думал, — раздался надтреснутый голос, я даже не сразу поняла, что это Шон, — не думал, каково ей будет после твоей смерти и обращения? Ты привязал её к себе за последние месяцы. Хочешь, чтобы она проросла в тебя ещё больше, чтобы твоя смерть вырвала из неё кусок? И как можно больший?
Вик замер, холодея.
— Шон, нет! Ну что ты говоришь⁉ Не слушай его! — кричала я. — Вик! Вик, я всё понимаю, поверь, всё. Но пусть у меня будут дни с тобой, ведь мне гарантирована
