щит в окне выходила на улицу. Освещали сполохи колоритную группу подростков пятнадцати-шестнадцати лет, сидящих прямо на полу, на матрацах и одеялах. В центре явно был главный. Пахан.
«Пахан» встретил Митяя равнодушным взглядом. Вернее, даже не встретил, а просто скользнул, вновь уставившись в засаленные рваные карты в руке.
Митяй, повинуясь команде конвоира, молча стоял, ожидая, когда подойдёт его очередь.
Наконец кон закончился, и Пахан сказал, подняв хитро сощуренные глазки:
– Имя? – Митяй замешкался, и тут же получил то, что обещал конвоир. Скривившись от боли, выдавил:
– М-м-м… Дмитрий.
– Ах, М-м-дмитрий… – Пахан криво ухмыльнулся, затем помолчал. – А как тебя звали дома?
– Митяй! – сразу выпалил Митяй. Пахан поднял глаза к потолку, но, очевидно, ничего путного и вдохновляющего там не найдя, снова вперился в новоприбывшего.
– Ладно, … с ним, будешь Митяй. Идёшь к Пильщикам. – сказано было сквозь полусжатые губы, и последовал кивок одному из партнёров, – Жбан! Раз сегодня фарт не твой, покажи мальцу его место, и скажи дежурному, чтоб разместили.
Жбан, здоровенная туша килограмм под восемьдесят, явно нехотя встал, с трудом разведя ноги, сложенные так, как это делают азиаты. По виду он был лет пятнадцати – то есть, года на три старше Митяя.
Пройдя к двери, он молча кивнул, приглашая за собой. Митяй было повернулся, но вдруг снова получил по почкам. «Попрощаться». – прокомментировал новый хозяин его шмоток.
– До… свидания. – сквозь боль еле выдавил Митяй, судорожно пытаясь вдохнуть, и устоять на ногах. Однако, не желая новых неприятностей, от Жбана в очередном тёмном коридоре старался не отставать. Хотя инстинктивно держался, как научили в пересылке – в двух метрах позади.
Жбан вышел из двери в противоположном конце барака, и они двинулись по заросшей бурьяном территории. Через сотню шагов Митяй решился спросить:
– Жбан! А почему… – Жбан остановился и отвесил Митяю солидную затрещину. После чего прокомментировал свои действия:
– Во-первых, малец, не «Жбан», а – Мистер Жбан! А во-вторых, никогда не обращайся к ребятам из Свиты, и вообще, Старшим, первым. Хочешь чего спросить – подними руку, но – молчи. Ясно?
– Да… мистер Жбан.
– И не – «Да», а – «Так точно!» Ясно?..
– Так точно, Мистер Жбан!
– Ну… – смилостивился провожатый наконец, и сменил официальный тон на более ворчливый, – Чего там у тебя?
– Мистер Жбан… Я… не ел с утра. У вас бывает ужин?
Жбан покудахтал. Очевидно, это должно было обозначать смех.
– Нет, ужина у нас не бывает. И остальные дурацкие вопросы задашь своим новым «коллегам» – уже там, внутри. А сейчас пошли-ка, некогда мне тут с тобой валандаться!
Уже почти в полной темноте он довёл Митяя до самого дальнего барака. Постучал в дверь.
– Кто там? – вопрос изнутри последовал только после второй серии могучих ударов.
– Это Жбан! Открывай быстро! – внутри лязгнул засов, и дверь распахнулась.
– К вам новенький. Кличка – Митяй. Определите ему место, где спать. Остальное – завтра.
– Так точно, Мистер Жбан!
Войдя в абсолютную темноту, Митяй споткнулся обо что-то, но не упал, уперевшись руками в стену. Дверь захлопнулась, лишив его даже слабого света звёзд. В ноздри резко ударил специфический запах этого места! Пахло потом, аммиаком, плесенью…
Митяй невольно вздрогнул.
Тонкий детский голос сказал равнодушно:
– Вытяни руку! – Митяй так и сделал. Однако его просто взяли за кисть тоненькой ладошкой, и куда-то почти нежно потащили. Медленно ступая, и поднимая ноги повыше, Митяй прошёл куда-то по коридору, затем его ввели в гулкое большое пространство. Наверное, комната.
Они пересекли её почти всю. Митяй почувствовал, а затем и снова уткнулся в стену. Запах мочи стал почти нестерпим. Они остановились, и голос сказал:
– Ложись и спи прямо здесь. И не вздумай ссать под себя! Протяни руку. Это – параша!
Митяй брезгливо отдёрнул испачканную ладонь, затем, подумав, решил воспользоваться.
Теперь он понял, где он, и – кто он.
Он – в самой низшей касте. Его место – у параши.
И завтра выяснится, какие ещё унижения он должен испытать за свою злобную дурь…
Утро пришло к нему в виде здоровенного сапога, пнувшего прямо в ребро. Огромный (как показалось на первый взгляд) парень повторил приветствие, хмуро буркнув:
– Ну-ка, быстро – встал и вынес! Яма – слева!
Митяй, наученный горьким опытом пересылочной тюрьмы, вытащил, стараясь не пролить – а то сам же будет убирать! – омерзительно вонявшее ободранное ведро из-под стульчака, и медленно пронёс по коридору. Засов пришлось отодвигать самому. Яму он нашёл быстро, и убедился, что до дна её не так уж много – с полметра. Значит, автоматически отметил мозг, скоро надо будет копать новую…
Вернувшись в комнату, он наконец разглядел её как следует.
Сквозь узкие щели давно немытых стёкол просачивался клубящийся туманом полумрак. Да, на улице был туман, и в комнате – тоже. Печка стояла и здесь, но ни золы, ни дров в ней не наблюдалось. Ощупывание железного бока принесло ощущение ржавой сырости – не топят…
Трёхъярусные нары высились только вдоль одной из стен, оставляя сбоку двухметровый проход. У стены, напротив нар, и стояла печка. А всего в длину барак протянулся метров на двадцать.
Впрочем, многие койки пустовали. Митяй насчитал всего около пятидесяти занятых.
Вот, значит, на ближайшее время, его «коллеги»… Ну и что здесь положено делать с утра?
Как бы отвечая на его вопрос, с койки у самого входа поднялся тощий малыш лет десяти, и Митяй сразу узнал голос:
– Ты, новенький. Сейчас быстро умойся, да не забудь про зубы – дантистов здесь нет! Так что если что заболит – пеняй на себя. Как закончишь, тряпку в зубы – и вперёд! Закончить уборку должен до того, как встанут Старшие.
В душевой Митяй обнаружил только алюминиевые рукомойники, (под каждым – таз и ведро!) с конструкцией которых был знаком только благодаря тому, что у бабки в деревне пользовался таким же. Вечная конструкция – испортить можно только динамитом.
Здесь же, у стены, стояло два ящика: в одном грудой лежали зубные щётки всех видов и мастей, в другом – зубные пасты. Выбор поразил Митяя, но он поспешал – быстро почистил зубы Голгейтом, так как те после вчерашнего «переодевания» всё ещё побаливали.
Полы удалось домыть за час. Он справился бы и быстрее, если бы не необходимость передвигать аккуратно всю обувь и почти стоящие носки, набросанные под нарами.
Затем вошедший Старшой (тот, что разбудил его) велел залить воды во все рукомойники. Затем Митяю пришлось вновь вынести наполненные вёдра. Долить воды в рукомойники. Вытереть лужи. Затем… Он
