я брови, не совсем понимая, придется ли сейчас защищаться или будем чесать языками.
До нас донесся тревожный вой полицейских сирен.
— Не лучшее место для знакомства, не находите? — усмехнулся собеседник и кивнул на первую въехавшую на улицу машину со сверкающей синей люстрой на крыше. — Думаю, сначала лучше уладить некоторые формальности.
Боярин Нарышкин, а это был именно он, оказался худым, высоким мужчиной чуть за пятьдесят. Он был не тощим, а, скорее, поджарым, и плавные, уверенные движения выдавали хорошего бойца, хоть уже и посеребренного сединой.
Виктор Сергеевич легко спустился с крыльца ресторана, в котором должна была проходить наша встреча, и подошел ко мне, чтобы осмотреть поле боя. По бегающим от трупа к трупу зрачкам я понимал, что он анализирует произошедшее, но комментариев не последовало.
Когда высыпавшие из полицейских машин стражи порядка двинулись в нашу сторону, вскинув дула автоматов, боярин чуть усмехнулся и, заложив руку в карман брюк, с любопытством наблюдал за полицейскими. Полы незастегнутого пиджака при этом раздвинулись, и в остатках света убегающего за крыши домов солнца тускло блеснула цепочка карманных часов.
Бойцы же прибывшего подразделения растерянно замерли примерно на середине пути, не совсем понимая, зачем их сюда позвали. Наконец, от группы отделился командир и двинулся к нам, поставив автомат на предохранитель.
— Капитан Седых, — представился мужчина, — прибыли на вызов о перестрелке.
— Здравствуйте, капитан, — спокойно поздоровался Нарышкин. — Быстро приехали.
— При всем уважении, Виктор Сергеевич, от вызова до прибытия прошло менее пяти минут, — процедил капитан.
— Я разве высказал какую-то претензию? — склонил голову набок боярин.
— Н-нет… — растерянно ответил мужчина.
— Вот видите, у вас совершенно никаких причин нервничать. Так что позовите ребят, пусть уберут тут по-быстрому.
— А молодой человек? — прищурился Седых, окинув меня нехорошим взглядом.
— А молодой человек со мной, — Нарышкин положил мне руку на плечо. — Какие-то трудности?
Судя по роже Седых, трудности были. И будут у всех участников расследования, когда они поймут, что красоту эту неописуемую раскидал по асфальту один уже немного засветившийся в сводках пацан.
— Никак нет, — нехотя ответил капитан и, развернувшись, начал кому-то звонить.
— Идем, — чуть сжал мое плечо Нарышкин, после чего убрал руку.
Я подавил инстинктивное желание стряхнуть ощущение чужой руки и пошел за Нарышкиным-старшим. Посмотрим, что он мне скажет.
Ресторан «Охотникъ» выглядел, как огромный парад трофеев. Тут была и голова оленя, и вепря, и чучело медведя, куда уж без него. Темные стены, массивная мебель из дерева, тяжелые портьеры, хрустальные люстры — как мечта любой советской женщины. В общем, все максимально дорого, максимально богато и как будто бы немного неформально — охота же. А на охоте, как и на рыбалке, самое оно перетереть за дела без галстуков.
Зал, в котором мы с Нарышкиным сели за стол, был абсолютно пуст — только вышколенный официант с важным видом стоял у стеночки. Мы заняли стол точно посередине, накрытый накрахмаленной скатертью, и боярин сделал неуловимый жест. К нам тут же подскочил официант и протянул меню в красивой, толстой папке.
— Голоден? — спросил Нарышкин.
Я покачал головой:
— Нет, но от кофе я бы не отказался.
— Зря, здесь недурно кормят. Особенно хороша строганина.
— Буду иметь в виду, — вежливо улыбнулся я.
Нарышкин хмыкнул, и мы сделали заказ. Я — кофе по-турецки, а он — кофе со сливками.
— Итак, думаю, мне нет нужды представляться, — произнес боярин. — Собственно, как и вам, Александр.
Я согласно кивнул, не торопясь педалировать тему разговора.
— И, надеюсь, вы понимаете, что я обладаю достаточными компетенциями, чтобы сказать, что вы влезли в очень опасную игру, не зная ни правил, ни игроков.
Любой восемнадцатилетний пацан, только что сорвавший куш, на моем месте должен был начать бить себя пяткой в грудь, что он на самом деле ого-го-го какой умный и продуманный. Но я промолчал, чем вызвал легкое удивление у боярина.
Нарышкин ведь в принципе-то прав — я влетел на всех скоростях в давно идущую драку и иду чисто по приборам. Это выглядит впечатляюще в моменте, но в долгой перспективе — не очень хорошо.
— Собственно, у меня вопрос — зачем тебе тот подвал? — спросил Виктор Сергеевич. — У тебя ни связей, ни реальной власти. Просто крутануть колесо, чтобы он и дальше приносил деньги, не получится. Но ты не кажешься мне глупым мальчишкой. Значит, у тебя есть план.
Я отхлебнул кофе, который, как оказалось, в этом супер пафосном заведении совершенно не умели готовить, и заговорил:
— Как вы видите, политика «хлеба и зрелищ» всегда будет актуальна, доходы клуба это подтверждают. Я бы легализовал это дело, и все бы получили свое. Я — стартовый капитал для поддержания штанов. Бывший хозяин клуба — провокационный тычок в нос. Вы — возможность его выкурить на свет божий.
Нарышкин чуть прищурился, внимательно смотря на меня, словно оценивая сказанное.
— И как ты предполагаешь легализовать бизнес? — медленно проговорил боярин.
Он смотрел в пространство, и, если очень постараться, можно было представить, как перед его глазами прыгают цифры экономических показателей.
— Сделать это спортом, — пожал плечами я. — Ввести судейство. Базовые плавила. Призовые фонды.
— Что будет основным источником дохода? — прищурился мужчина.
В этот момент Нарышкин был похож на почуявшего добычу дикого хищника перед прыжком.
— Ставки, — чуть улыбнулся я. — И алкоголь.
Боярин откинулся на стуле, и некоторое время обдумывал мои слова.
— Но ты же понимаешь, что бывший владелец клуба рано или поздно придет по твою душу?
— И у вас будет отличный повод схватить его за горло в этот момент, — ответил я.
Нарышкин снова замолчал, обдумывая мои слова. В том, что он согласится, я был абсолютно уверен. Вопрос лишь в размере личной выгоды.
— Ну, хорошо, — наконец произнес мужчина. — Но раз мы говорим о легализации такого сомнительного бизнеса на моей территории, мне нужен личный интерес.
— Само собой, — кивнул я. — Ваши предложения?
— Семьдесят, — Нарышкин показал на себя, — на тридцать, — и показал на меня.
— Процентовка мне нравится, — согласился я, — только семьдесят, — я показал на себя, — на тридцать, — и показал на него.
Боярин хохотнул:
— Мы так не договоримся. Ты же понимаешь, я могу сделать все то же самое, но со своей прослойкой.
— Можете, — не стал спорить я. — Но и я могу сделать все то же, только в другом месте. И, что самое главное, в черную.
— А ты борзый, — продолжил скалиться боярин.
— Я просто не тупой исполнитель, Виктор Сергеевич. Вы же это понимаете.
Нарышкин смотрел на меня нехорошо, пронзительно, с прищуром.
— Шестьдесят на сорок, — наконец произнес он, распределяя, естественно, шестьдесят себе, а сорок мне.
— Сорок на шестьдесят, — ответил я.
— Тебе нужны контакты и связи для легализации, организации и продвижения, — заметил Нарышкин. — А ты сирота, у тебя за душой ничего и никого. Пятьдесят на пятьдесят.
— У меня есть я, и этого вполне достаточно, — усмехнулся я.
В целом, вариант напополам меня вполне устраивал. Прямо скажем, я в него и целился, потому что боярин вообще-то прав, и мне ой как нужен его административный ресурс. Самое время обрастать связями и знакомствами на разном уровне государственной машины, и за это я готов был платить частью прибыли. Тем более что это явно не последнее мое прибыльное дельце. Как говорится, жадность — грех! Но все же хотелось оставить контрольный пакет у себя.
— Пятьдесят один на сорок девять, — произнес я.
Нарышкин снова расхохотался:
— А ты смелый!
Я только что завалил восьмерых бандитов под окнами твоего ресторана, мужик!
Но вместо ответа я лишь красноречиво развел руками, и понимай этот жест как хочешь.
— Ладно, черт с тобой. За твою смелость и чертовскую везучесть сорок девять на пятьдесят один, — согласился Нарышкин, и мы ударили по рукам.
Шампанское распивать было рано, договора подписывать тоже, так что пока Нарышкин искал визитницу по карманам, я сделал еще один глоток остывшего кофе, который холодным стал еще более мерзотным.
— Это визитка Ефима. Он — мой помощник и будет организовывать весь процесс.
Я понятливо кивнул.
— А это моя визитка. На случай, если вдруг что, — чуть усмехнувшись, произнес Нарышкин, выкладывая поверх визитки помощника свою.
Проделывал он это с таким видом, будто у него на руках топовая комбинация в покере, и он ее выкладывает. Ну, в принципе, если сюда добавить визитку министра финансов, обороны и государя, то так и будет.
— Благодарю, — я склонил голову набок.
Нарышкин передвинул обе
