моментально распушились, как хвост бешеной белки. Не помогла даже резинка. Блин, ну и как мне в таком лохматом виде показываться на глаза Мистера-совершенства-в-выглаженных-трусах?!
— Ну ты ведь сейчас идешь к Горецкому? — очень к месту напомнил Алекс.
Я скрипнула зубами.
— И при чем тут белье и красная помада? — прошипела я, ладонью яростно заглаживая влажные волосы назад.
— На тропе войны самое главное иметь правильный настрой! — важно изрек в трубку Алекс.
Я закатила глаза и отвернулась от зеркала. Повезло же мне с другом…
— Мне кажется, кто-то начитался «Пятьдесят оттенков серого», — мрачно протянула я, направляясь к лестнице. Чем ближе я приближалась к кабинету Горецкого, тем неспокойнее мне становилось на душе.
— Кроме шуток, Вит, — тихо проговорил Алекс. — Когда этот душнила начнет придираться к тебе, просто помни, что ты самая офигенная девчонка на свете…
Я улыбнулась.
— Даже если на тебе обычное хэбэшное белье в цветочек, — продолжил этот засранец, и моя улыбка слегка потускнела.
— Обожаю тебя, — пробормотала я, останавливаясь перед дверью, сразу за которой начинался мой ад.
— Я знаа-а-аю, — довольно промурлыкал Алекс и добавил: — Я подойду к третьей паре. Так что держись, малышка! Потом расскажешь мне все в самых сочных подробностях.
Я закрыла глаза, невольно представляя недобрый взгляд Горецкого и его напряженные плечи, нависшие надо мной…
— Даже не мечтай, — хмуро выдохнула я и, вырубив телефон, решительно взялась за металлическую ручку двери.
Откладывать пытку было бесполезно. Поэтому я задержала дыхание и резко шагнула вперед.
Виталина
— Аронова, вы пришли слишком поздно, — сухо проронил Горецкий, не отрываясь от экрана своего макбука.
Замерев в дверях, я подняла руку и демонстративно посмотрела на старенькие часы. Пятнадцать минут до начала пары. Мистер совершенство посчитал этого времени недостаточно, чтобы хорошенько унизить меня?
— Нет, — вырвалось у меня. — Это вы не уточнили время, когда я должна подойти.
Уже к концу фразы я понимала, что благополучно вырываю себе могилу, но, как говорится, слово не воробей.
Горецкий медленно поднял голову и окинул меня пристальным взглядом.
— Вы попали под дождь, — отстраненно проговорил он, останавливаясь на моей влажной одежде.
Не сдержавшись, я громко фыркнула. А еще Земля круглая, и кофе ни фига не бодрит по утрам! Мы встретились, чтобы обменяться очевидными фактами?
— Зачем вы меня вызвали? — засунув руки в карманы джинсов, исподлобья посмотрела я на Руслана Александровича.
Дверь в аудиторию я предусмотрительно оставила открытой, и приглушенные голоса других студентов придавали мне уверенности. Этот странный препод не сможет мне ничего сделать!..
Вальяжно откинувшись на стуле, Горецкий скрестил руки на груди и смерил меня насмешливым взглядом.
— А ты врунишка, Аронова…
Я недоуменно приподняла брови. Когда мы снова успели перейти на ты?
— Ты говорила, что у тебя нет парня, — медленно протянул Руслан Александрович, впиваясь взглядом в мое лицо. Казалось, ему доставляет удовольствие растерянность, отразившаяся в моих глазах.
Какого черта мы вообще это обсуждаем?!
— Вы позвали меня, чтобы обсудить мою личную жизнь? — воинственно вскинула я подбородок.
Горецкий холодно усмехнулся и, плавно поднявшись со стула, неторопливо снял с себя пиджак.
Ох, что-то не нравится мне все это…
— А твой парень знает, какая ты обманщица? — не глядя на меня, направился к двери Горецкий.
Облизав пересохшие губы, я проводила мужчину расширенным взглядом. Он же не сделает этого? Он же не закроет дверь?..
— Чего вы от меня хотите? — выдохнула я ровно в тот момент, когда дверь с неотвратимым щелчком захлопнулась.
П…ц.
Развернувшись, Горецкий посмотрел мне прямо в глаза.
— Правды, — тихо ответил он, делая шаг в мою сторону.
Я нервно усмехнулась. Какой еще правды от меня хочет этот сумасшедший?!
— Если вы про моего парня, то, по-моему, это не имеет никакого отношения к учебе, — сжав зубы, процедила я. Ни за что не признаюсь этому отморозку, что Алекс — гей!
Растянув губы в снисходительной улыбке, Горецкий остановился в полуметре от меня. Чтобы не любоваться на его широкие плечи, обтянутые белоснежной рубашкой, я задрала голову и уставилась в серые мерцающие глаза. Сердце тут же пустилось вскачь. Я почувствовала себя глупым кроликом, которого матерый волк пожелал на обед.
— Я знал, что ты не такой божий одуванчик, каким кажешься на первый взгляд, — задумчиво протянул Горецкий, пристально разглядывая мое лицо.
Да он точно больной!
С трудом подавив в себе острое желание отступить назад и опустить глаза, я гневно раздула ноздри и, слегка прищурившись, наклонила голову.
— Руслан Александрович, у меня через десять минут начнется пара, а я все никак не могу понять, чего вы от меня хотите. Может, вы вначале сформулируете свои мысли, запишите в блокнотик, а уже потом вызовете к себе? — каждое мое слово сочилось от ядовитой вежливости. Меня, если честно, уже вконец достали эти непонятные придирки! Я никак не могла догнать, в какую игру играет наш новый куратор.
Закончив свою тираду, я резко замолчала, не сводя с Горецкого пылающего взгляда. И чем сильнее темнели его серые глаза, тем стремительнее ускорялся мой пульс. Ой что щас будет…
— Ты даже не представляешь, Аронова, чего я от тебя хочу, — вкрадчиво прошептал мужчина, наклоняясь вперед и касаясь дыханием моих волос.
Меня передернуло от зябких мурашек.
Заметив это, Горецкий усмехнулся и плавным движением переместился вбок от меня, присев на край парты. Его колени коснулись моих ног, а ладони мягко легли на талию. Я даже не успела пикнуть, как препод уже притянул меня к себе, впиваясь в лицо изучающим взглядом.
Да что, блин, вообще происходит?!
— Что ты делаешь сегодня после пар? — тихо спросил Горецкий, не сводя с меня потемневших глаз.
Черт, и почему я не могу отвести взгляда и послать его на три веселых буквы?!
— Секс, наркотики и рок-н-рол, — хрипло ответила я. Мужские руки, заключившие меня в тиски, заставляли дико нервничать.
Горецкий красиво изогнул левую бровь.
— Звучит, конечно, здорово, — насмешливо протянул он. — Но придется тебе отложить свои грандиозные планы.
Я дернулась назад, отчего оказалась еще крепче прижатой к мужскому торсу. Если бы в этот момент кто-нибудь зашел в аудиторию, то у Горецкого были бы большие проблемы. Но его это, кажется, совершенно не волновало.
— С какой это стати? — агрессивно выпалила я, упираясь руками в мужскую грудь. Ладонью я почувствовала равномерный стук сердца.
— С такой, что я твой куратор и имею право привлечь тебя к дополнительным работам, — лениво усмехнулся Горецкий, расслабленно спускаясь ладонями ниже.
А вот это уже ни в какие ворота!
— Через деканат, пожалуйста, — прошипела я, резко скидывая с себя мужские руки и отскакивая
