и кармического. А я не фаталист.
Спеша расстаться с мутью провала, вскарабкался наверх, попытался одолеть бордюр и был мягко поднят Шестом — прям как подъемником цепанули, только в запястье, за которое ухватил боец, торкнуло болью.
Тротуар под ногами сошел за приятную твердь. И можно выпустить из рук шершавую бахрому веревки, обретя надежную опору. Я покрутил кистью и покосился на тощего, который философски пожал плечами:
— Зато быстро.
Смелое и яркое выступление. Нетерпеливый Замес отодвинулся от грани провала и спросил со значением:
— Ну че там?
— Не до конца мертвое, — сказал я задумчиво, отвлекаясь от раздумий о ближайшем будущем костлявого. И вправду поднял, как два пальца. Мяско благодарно, а воля пусть крепнет. Шест, почувствовав, что пронесло, слегка выдохнул.
— Не до конца… — протянул Замес, чем заставил соратников напрячься. Творец саспенса от Оси и бесплатно.
— И мне не нравится, — закончил я.
Смена № 7 важно покивала — хотя вижу, что из простой солидарности. Для них реальность пока сущий ништячок — в перспективах лишь полезное, а с негативом разберемся единой командой и нас не остановить. Что ж, разочаровывать не стану:
— Трусцой, марш. — И подал пример, уходя в легкое ускорение. Позади забренчало. — Кто звучит?
Через мгновение меж ускользавших назад пейзажей слышались лишь дыхание и топот. А спустя пару десятков метров Крыса сдавленно прошипела на грани слышимости:
— Да знаю, знаю…
Клановое стойбище встретило суетой — по первому впечатлению тела бессистемно кружили вокруг построек, выполняя мелочные работы, лишенные смысла, а иногда и просто наматывая метры с выпученными глазами и невнятным словесным поносом. Денек у них, несомненно, знаковый, что не слишком полезно для гостей, не вхожих в тусовку.
С минуту команда потолклась на входе в попытке наделить клановые метания толикой смысла и по моей отмашке свернула к позициям, отданным нам под стоянку. Там будет поспокойнее в плане тяжелого нервного духа, повисшего над застройками.
Тощий опять же сунулся к телеге, пока мы размеренно располагались. Умник, скупо потянувшись, отложил шмалабой и присмотрелся, как Фрау ворошит угли:
— У нас интерес к Оторве? — умеет чертяка задавать нейтральные вопросы.
Ива настороженно глянула на ощерившуюся мелкую и проглотила комментарий. Понимает, либо своевременно интерпретирует мою усмешку.
— Чай будет в самый раз, — пробормотала кулинар. Зазвенела посуда.
И бойцы немного оплыли, перестав напоминать сурикатов на стреме. Тощий, не отрываясь от колесницы, внес весомый аргумент:
— Нам должны.
— Так айда, спросим, — воспряла Крыса. — Если вы их подержите…
— Да ладно, — сдалась Ива. — Лишняя агрессия всегда приводит к последствиям…
— Само собой, — не поняла мелкая.
Я поднял руку, и подопечные с готовностью замолчали. Да и говорили они лишь с одной целью — вытянуть из меня определенность. Потому не особо вникали в анализ и просто озвучивали очевидное — простенько и дерзко. Но я переплюну:
— А чай совсем хорошо, — одобрительно посмотрел на Фрау. Женщина с легкой улыбкой сунула руку в рюкзак. С десяток секунд царило молчание под аккомпанемент лагерного жужжания. — Замес?
— Сидим, сами придут. Мы пилигримы солидные, — отозвался мужчина. Есть в нем потенциал, не отнять.
— Во, — закивала Ива. — С языка снял.
И я согласен — на данный момент у смены № 7 позиция нестабильная, но с хорошим задатком на положительный исход — нам должны, нас опасаются и не до конца понимают, кого Ось занесла в отлаженное болотце Парка. Самое время добавить непоняток и тихо посидеть у потрескивавшего костерка.
Ива, не торопясь осмотрела командирскую рану, поцокала для виду, поправила повязку и отсела, приняв у кулинара парящую кружку. Образ второй, позиции те же — сидим, солидно треплемся по мелочам и стойко игнорируем любопытные взгляды местных. Чужое внимание слегка давило, обозначая жгучий интерес, но знакомых персонажей пока не видно.
— Может надеются, что сами сгинем? — предположила Крыса. — Могу пробежаться, намекнуть.
— Аэро, — вмешался Замес, точно оправдываясь. Я кивнул. Достав хронометр полюбовался на истертое стекло, за которым двигались стрелки, прикинул варианты и еще разок подвигал головой — в ближайшей перспективе грядут перемены.
Через часок в проходе со стороны центральных районов Парка наметилось движение. Почти угадал — свершилось даже раньше, чем предполагал. Оторва, Никки и человек десять сопровождения — по виду трудяги с начальными боевыми навыками. Не самое бесполезное мясо, без учета общей потасканности образа. Мягко говоря, бомжи с претензией.
Оторва широкими жестами раздала целеуказания подскочившим клановым, и непонятная суета приобрела толику осмысленности. С минуту понаблюдав, как народ утекает в обозначенных направлениях, она вздохнула и повернулась в нашу сторону, безошибочно наведясь на уголок, из которого дерзкие гости наблюдали за цирком. По правую руку от нее замерла Николаевна с постной миной, а с тылов подпирала Таша, скорее любопытствующая нежели озабоченная. Почти делегация, так скажу.
А мы сидели ровненько, Фрау меланхолично поворошила угли, оживляя пламя, и клановые, точно по сигналу двинулись к цели. Шли не спеша, но и не затягивали явку с повинной. Правильно — они маленькие и дюже гордые. Таким просто сломать имидж, а восстановить — мучительно.
Подошли, обозначившись скрипом гальки, потоптались.
— Скажу первой, — рубанула Никки. Глава дернулась в попытке упредить и сдержалась, тяжело выдохнув. А Николаевну уже не остановить — почти церемониально припала на одно колено, смотря упрямо и дерзко. — За мной косяк, я знаю. Серьезный косяк. Недостойный косяк. Я думала, что могу предложить на откуп…
— Ник, — активизировалась Оторва. Я посмотрел с добрым прищуром, и глава проглотила слова.
— Знаю, знаю, — отмахнулась клановая. — Ты можешь забрать мое имя. Это хорошее имя, сильное. Я многое отдала, чтобы получить его. Теперь забирай.
У Ивы что-то случилось с глазами — больно уж круглыми стали и челюсть нехорошо поддалась гравитации. Остальная команда молча переглядывалась. Да я и сам чутка поплыл — вот что можно, сука, ответить, когда тебе отдают имя?
— Имя Николай? — уточнил я осторожно.
— Да, — она тяжело моргнула. — Имя Николай. Сильное имя.
— То есть раньше тебя звали иначе? — спросил немного туповато.
— А что? — мгновенно набычилась женщина. — Хочешь все забрать?
Я мягко качнулся в ее сторону, и клановая показательно дернулась. Боится тетенька, крепится, цедя дыхание. Хмыкнул:
— А я Джимми.
Местные посмотрели с недоумением. Лады, могу и разжевать:
— Я привык звать тебя Николаем. А на привычки я падок.
— Чего? — вздрогнул народ.
— В жопу, говорю, тебя и твоё имя. Так понятнее? — улыбнулся и собеседников покоробило. — Ты еще жива, а значит смена № 7 не зачла тебе косяк в карму. Просто отметили, что есть в тебе гнильца и дальше пошли. Не льсти себя Вобля.
Николаевна поперхнулась воздухом. А мне сейчас насрать на их правила,
