стало с инспектором Эспозито.
– Дядя... Можно ведь что-то сделать? Есть ведь такие люди, которые могут не только убивать, но и исцелять? Не только себя, но и других?
– Они – огромная редкость, – ответила за Дженази Валерия. – Но я слышала, что Кенсэй – твой дед – способен на это. Уверена, он выполнит просьбу своей внучки.
– Кенсэй далеко, а медицинскую помощь Просперо нужно оказать сейчас, – Рыков поднял инспектора с асфальта, словно маленького ребенка, и прислушался к нарастающему вою пожарных сирен и машин скорой помощи. Городские службы спасения уже приступили к выполнению своих обязанностей, но количество пострадавших был слишком велико, и сосредоточены они были в других районах Фламби. Дожидаться машины, которая прибудет именно за Эспозито, можно очень долго.
– Отнесу его в больницу.
Агенты «Молота» поспешили к командиру, напоминая, что помощь требуется и ему самому. Все они были встревожены его ненормальным состоянием, битва с дронами далась Рыкову тяжело.
– Не нужно его никуда нести, – прозвучал голос Дженази. Эти слова дались ему нелегко, мало кто обратил внимание на напряженную внутреннюю борьбу этого человека, словно оказавшегося перед лицом непростого нравственного выбора.
– Простите?
– Опусти его, говорю. И отойдите все.
Рыков подчинился, и искалеченное тело Просперо вновь оказалось на асфальте. Все посторонились, еще ничего не понимая, и только лицо Валерии посерело, приобретя какое-то безумное выражение. Юрике на секунду показалось, что мать Виктории сейчас прокусит себе губу.
Дженази опустился перед инспектором на одно колено и простер над ним руки. В наступившей тишине поначалу ничего не происходило, а потом присутствующие кожей ощутили, как дрожит, наэлектризованный, воздух. Юрика вскрикнула, когда у нее поднялись дыбом волосы и она машинально пригладила их рукой, получив по пальцам трескучим разрядом статического электричества. Крохотные синие молнии засверкали и вокруг остальных.
– Я же попросил отойти...
Яркий белый, но совсем не слепящий свет окружил инспектора Эспозито, соткавшись в плотный непроницаемый кокон, который сначала звенел на сверхвысоких частотах, а потом уже гудел на сверхнизких, выведя из и без того шаткого эмоционального равновесия всех окружающих. Порой звук причинял физическую боль, приступ паники едва не заставил самых нестойких убежать прочь.
Наконец все закончилось. Странные свет и звук исчезли, Дженази поднялся, оставив Просперо лежать в той же позе. Но когда Юрика подошла ближе, единственная решившаяся на подобный шаг, то увидела не грузного коренастого мужчину, переступившего сорокалетний рубеж, а паренька лет двадцати, для которого теперь были слишком велики плащ и светло-серый костюм инспектора. И, разумеется, рука у него была на месте.
– Здорово... Дядя, у меня в приюте подруга осталась, Мария, так она в аварии ногу потеряла. Давно, правда, но тебе ведь все равно, когда это случилось, да?
– Посмотрим, что можно будет сделать, – устало улыбнулся Дженази. – Валерия, ты не против, если мы отнесем инспектора в твой дом?
– Нет, конечно, – Валерия ответила бледной улыбкой. – Но в городе еще много раненых. Не хочешь помочь и им?
– Разве я похож на человека, который станет помогать всем подряд?
– Нет, вовсе нет.
– Я не могу, – произнес Дженази уже другим тоном. Голосом бесконечно уставшего человека.
Наступила неловкая тишина, никто не решался посмотреть на застывших друг напротив друга Дженази и Валерии. Первый был мрачен, глаза второй – пустыми.
– Мы... займемся поисками Ичиро, – Рыков, все еще находясь под впечатлением от увиденной картины исцеления, напомнил своей группе о прямых обязанностях «Молота».
Когда они ушли, Виктория помогла Ранмаро поднять инспектора с асфальта и водрузить бессознательного ему на спину.
– Ну что, домой? – нарочито бодро спросил парень, и не дожидаясь ответа, первым зашагал в нужную сторону.
Уже когда они покинули площадь и двигались по одной из многочисленных, и так похожих друг на друга улиц Фламби, Юрика решилась задать вопрос идущему позади дяде:
– Что с ней так?
Валерия, которой этот вопрос и касался, ушла далеко вперед и не оборачивалась, компанию Ранмаро сейчас составляла только Виктория.
– Это из-за того, что я сейчас сделал.
– Вылечил инспектора? И что в этом плохого?
– Способность исцелять крайне редка, и раньше я ей не обладал.
– И? Ну научился теперь, что не так-то?
Дженази почти решил прямо ответить на этот вопрос, но в последний момент передумал и почти отмахнулся от племянницы, произнеся:
– Все так. Валерия злится из-за того, что я отказался помогать пострадавшим в городе.
– Врешь ведь, – открыто заявила девушка, но быстро сникла под строгим и донельзя злым взглядом. – Спросил бы лучше, как я из тех снегов выбралась. Чуть не умерла, между прочим. И почему ты не хочешь помочь остальным раненым?
Обиженная, Юрика решила не рассказывать дяде о странном подарке огромного черного медведя.
– Помнишь, я говорил тебе о железных шестеренках, перемалывающих случайных невиновных людей?
– Помню. А причем здесь это?
Дженази ничего не ответил.
***
Ближе к шести вечера в дом Валерии пришел Рыков. Один. Юрика приветствовала его уже как старого знакомого, сообщила, что с инспектором все в порядке, и только после этого спросила, есть ли новости об Ичиро. Иван, вынужденный находиться в обществе наглой малолетки до тех пор, пока Ранмаро звал вниз Дженази и Валерию, нехотя ответил, что «Стая» определенно унесла его далеко от Фламби, и «Молоту» придется приложить все силы для того, чтобы найти их на бескрайних просторах Федерации.
– По крайней мере, мы знаем, что Ичиро сейчас совершенно беспомощен, а значит, «Стае» придется возвращаться на Судо традиционными способами. Или ждать, пока он придет в себя.
Но Юрике были мало интересны проблемы загадочной организации Рыкова – самое главное она уже узнала.
«Жив,» – она приняла этот факт с мрачным облегчением.
А через полчаса пришел сам Ранфарг Белгорро. Полуголый, с обернутой вокруг бедер простыней, которая запросто могла сушиться на бельевой веревке в чье-нибудь дворе, он ввалился в холл, едва не сорвав дверь с петель, и громко позвал Дженази, который как раз поднялся с Рыковым к инспектору. Юрика, наблюдая лично с такого близкого расстояния столь влиятельную фигуру, слишком поздно сделала вид, что ей вообще-то все равно, и теперь мучительно размышляла над тем, слишком ли глупо со стороны выглядела ее отвисшая челюсть.
– А ты кто? – вопрос Ранфарга
