не могу...
- Жек, ты меня пятой точкой слушала? Пока все отменяется. Смысл тебе там торчать? На работу возвращайся!
- Не могу, - кусаю губы, - По личным причинам.
- В смысле? Я вообще-то начальник твой, Дубина. Что, блин, за личные причины? Ты же не в отпуск поехала.
- Тим, личные. Давай я отгулы возьму тогда? За свой счет. Мне, правда, сейчас никак.
Молчит. Тяжело, возмущенно дышит.
- Сколько?
- Не знаю, неделю...
Опять молчит.
- У тебя в семье приключилось что-то? - выдает наконец.
- Да, можно и так сказать...Так неделю даешь?
- Ты ужасный работник, Дубина. Бываешь...
- Я тебя тоже люблю, - кладу трубку и падаю на спину, уставившись в потолок.
Первая мысль, которая приходит в голову, заставляет нервно и сладко трепетать все тело, порождая мурашки. Тигран Рустамович сказал, что Дамира завтра, скорее всего, отпустят. И вот оно - "завтра". Наступило.
Не верится, что скоро его увижу. И страшно. Стыд, неуверенность ворочаются в груди.
Что я увижу в его глазах кроме болезненного сочувствия?
Может, это конец. Я все пойму, если Дам не сможет переступить через это. Если мое прошлое станет препятствием, которое он не сможет преодолеть. Пойму, но...
В груди так сильно сжимается, что, кажется ребра вдавливают легкие в лопатки и нет возможности глотнуть кислород. Задыхаюсь. Липкая паника подступает. Усилием воли гоню ее, вскакиваю с кровати - лежать больше все равно не получится. Топаю в душ. Движения резкие. Лихорадит. Пока моюсь, все думаю о том, что не проверила, дошло ли уже мое сообщение до Дамира или нет. Может он уже в сети. Эта мысль так будоражит, что хочется выбежать из ванной, не домывшись, чтобы проверить. Торможу себя. Наскоро вытершись, семеню голыми пятками в комнату к телефону, лезу в сообщения.
Нет, еще не дошло…
Конечно, только восемь часов утра, о чем я вообще думаю? Пока уладят все, пока соблюдут формальности - это долго...
Но нервозность не спадает. Я вся - оголенный нерв, приемник, настроенный на ожидание.
Минут через пятнадцать звонит Ромка, интересуется, почему не вылетаю с ним. Тут уже честно говорю, что из-за Дама. Злобин сочувственно вздыхает и спрашивает, где я планирую дальше останавливаться, ведь из гостиницы нас должны выселить в обед, поеду к родителям?
Впадаю в ступор. Я совсем об этом не подумала.
Бормочу, что скорее всего, еще не решила, и вешаю трубку. Ощущаю протест. Прямо сейчас никуда выезжать не хочу. Дам не знает, где живет моя семья, да и не горю желанием при них с ним встречаться, так как еще не понимаю, чего от этой встречи ждать, что с нами будет. Будет ди вообще...
Его рвение меня защитить, огородить и даже помочь отомстить может быть никак не связано с желанием быть со мной дальше - это вполне может быть просто приступ какого-то болезненного чувства справедливости, как у его отца вчера.
Да и себя я не до конца понимаю - как отреагирую, если вдруг буду постоянно видеть жалость в его глазах, вынесу ли.
Потому, после секундных раздумий, одеваюсь и спускаюсь на ресепшн.
- Девушка, здравствуйте, - я опираюсь руками о высокую стойку, улыбаясь идеальной блондинке Ирине, судя по бейджу на ее блузке, - Я из триста пятого. Бронь осуществлялась АО "РЗК". Из конторы мне сообщили, что сегодня у меня выселение, но номер был забронирован еще на неделю вперед. Могу я продлить его на двое суток как частное лицо?
- Минутку, - девушка смотрит в монитор, - Евгения Олеговна… Да, вижу. Возврат с неустойкой уже осуществлен. А номер...Извините, на двое суток именно этот уже не получится. Он заново забронирован с послезавтра. Могу я предложить другой?
Поднимает на меня вежливый взгляд.
- Н-нет, давайте этот на сутки тогда.
- Хорошо, вот этот бланк заполните, пожалуйста, - подает мне распечатанный листок.
Кладу телефон рядом на стойку и начинаю вписывать необходимые данные в пустые графы. Между делом снова открываю сообщения, уже практически машинально. Рассеянный взгляд скользит по списку отправленных смс.
И замирает на двух серых галочках напротив последнего.
Сердце останавливается. Доставлено. Кровь приливает к щекам, когда на моих глазах галочки зеленеют. Прочитал. Рвано выдыхаю и хватаю телефон, чтобы позвонить, но не успеваю, потому что экран уже оживает от входящего звонка. Дрогнувшим пальцем смахиваю зеленую трубку.
- Да? - голос булькает от волнения.
- Жень, ты где?
До боли вслушиваюсь во все оттенки тембра Дамира, пытаясь считать настроение. Не получается. Слишком кровь шумит в ушах. Понимаю только, что голос у него напряженный, будто Дам торопится, и я его отвлекаю.
- В гостинице. Тебя жду...
- Хорошо. Там и оставайся. Скоро буду, - сбрасывает.
Как загипнотизированная смотрю на гаснущий экран телефона.
- Евгения Олеговна? - мягко возвращает меня рецепционист в реальность.
- Да, извините, сейчас, - выдыхаю и возвращаюсь к заполнению бланка.
12.
Стук в дверь отдается амплитудными ударами в грудной клетке. В каком-то стремительном полете пересекаю гостиничный номер. Повлажневшие пальцы лишь на мгновение задерживаются на ручке, не сразу открывая. Вдох. Дверь распахивается.
Смотрю во все глаза на Дамира, стоящего на пороге. Лицо немеет, слов не находится.
Мне почему-то казалось, что Дам будет теперь другой, что что-то в нем неуловимо изменится, надломится. А он вдруг настолько знакомый, что больно. Его тепло пробирает меня даже за метр, запах туалетной выводы выветрился, уступая естественным горячим терпким ноткам смуглой кожи, черные глаза смотрят так же цепко, прошивая насквозь и вместе с тем грея до жгучих покалывающих мурашек.
Мой пульс нитевидно тонко бьется, пока мы молча пялимся друг на друга. Я начинаю гореть. Прямо сейчас образ Дамира оседает во мне где-то очень глубоко. Его внимательный взгляд, считывающий мои эмоции, едва заметная вертикальная
