фон Тешен. — Что она видит?
— Кто знает… пророчества могут касаться чего угодно, не только прошлого.
— Откуда вам знать?
— У моего дознавателя есть любовница-ведьма, — сказал Фонтанж. Регент криво усмехнулся:
— И каково же это?
— Разницы почти никакой, — ответил Солерн. — Разве что бывают головокружения.
Фон Тешен посмотрел на дознавателя с неожиданной симпатией, и Фонтанжу это не понравилось. Тем более, что герцог вдруг заявил:
— Кажется, вы первый из даларцев, от которого есть хоть какая-то польза. Раньше я вас не видел.
— Скорее, ваше высочество не придавали моему присутствию значения, — мягко отозвался Солерн. — Я редко бываю при дворе, а когда появляюсь здесь, то стараюсь не привлекать внимания.
Лотрейн слабо вздохнула, и ее пальцы разжались. Южанин тут же подхватил ее под локоть и усадил на стул, а затем без спросу налил ей вина. Лотрейн выпила бокал, как будто все еще не понимая, где она и что делает.
— Ну что? — нетерпеливо спросил фон Тешен. — Что за пророчество? Она скажет?
— Дайте ей бумагу и карандаш, — сказал Солерн. — После пророчеств ведьмы часто не могут говорить.
Герцог тут же протянул Лотрейн кипу листов и карандаш. Ведьма положила их на колено и принялась строчить с такой скоростью, что он едва был виден в ее пальцах. Наконец она откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Солрен передал убористо исписанный лист герцогу, и тот тут же скрылся в комнате, примыкающей к кабинету.
***
— Что там было? — быстро спросил Фонтанж.
— Все не прочел. К тому же пророчества редко бывают конкретны.
— Не выводите меня из терпения! Я и так потратил его достаточно много на ваши выходки! Что вы прочли?
Солерн задумчиво посмотрел на начальника.
— Вам вряд ли что-то скажет мой ответ. Кровь короля ляжет у моря, а его корона сменит свой цвет после бури в алом сердце Далары. Удовлетворены?
Фонтанж скрипнул зубами. Не надо было годами оттачивать мастерство пророчеств, чтобы догадаться, к чему приведет мятеж в Байоле. Но кровь короля у моря… что это значит? Неужели худшие опасения сбудутся, и Монфреи пристроят на даларский трон зад своего родича — короля Инисара?
— А с ней что делать? — спросил Фонтанж, кивнув на ведьму.
— Не знаю, — Ги попытался нащупать на холодной руке Лотрейн пульс, не преуспел и недовольно покосился на окно: собирающаяся на площади толпа гудела все громче. Он вообще был удивлен тем, что взрыв народного гнева не прогремел с самого утра, как только стало очевидно, что случилось с десятком парламентариев. А теперь из-за времени, потраченного на поиски Фонтанжа, сквозь толпу вообще не пройти — хотя Солерн надеялся обернуться за пару часов.
— Я бы хотел, чтобы вы впредь сначала докладывали о подобных вещах мне, — с холодком сказал граф. Ги фыркнул: он бы хотел, чтобы ситуация перестала усложняться день ото дня, и надеялся, что ведьмино пророчество наконец-то сподвигнет регента к разумным действиям. А не к таким, как обычно.
— Вы уверены, что больше ничего не разобрали?
— Да, — буркнул дознаватель. Это было правдой. Лотрейн писала слишком быстро, а за считанные секунды, что лист промелькнул перед глазами Солерна, прочесть весь текст было невозможно. — Почему вы меня спрашиваете? Уверен, она сама вам все расскажет.
— Простите?
Ги сухо сказал:
— У вас есть шанс, воспользуйтесь им. Может, последний экземпляр эдициума где-то здесь.
Глаза Фонтанжа сузились.
— Интересно, — продолжал Солерн, хотя глас рассудка вопил, что надо заткнуться, — на кого вы двое поставили? Точно не на Монфреев — эти и без вас разберутся. Эдмонтины — единственные прямые потомки Даларингов, но у них уже нет ни денег, ни влияния, это захиревший провинциальный род. Южан вы ненавидите, значит, не тийоннские принцы. Кто же остался, а?
— Вы стали слишком много себе позволять в последнее время, Солерн. Я могу напомнить вам про ваше место.
— А я, — ответил дознаватель, — могу напомнить про ваше. Уверен, вы носите подделку с собой, а регенту достаточно намека, чтобы вас обыскать.
Фонтанж коснулся было шпаги, но даже не сжал эфес. Ги с насмешкой проследил за этим вялым намеком на решимость. Будь граф смелее, то попытался бы заколоть его прямо тут, а потом объявил бы предателем. Если б победил в схватке.
— Чего вы хотите? — спросил начальник Секрета Короля.
— Ничего, — мстительно отвечал Солерн. — Приятно чувствовать себя побежденными, а? Ваш победитель командует вами, как прислугой, так что же вы не вспоминаете про вашу даларскую честь?
— Господи, — прошипел Фонтанж, — вы, южане!.. Вы что, будете помнить про это вечно?
— Я — может, и нет. Но именно эти мысли сейчас бродят в головах всех, кто родом из Аминдолы. Сколько бедных дворян с юга служит в вашей гвардии и армии?
— Вот потому мы и проиграли, что набрали в нашу армию всякий сброд!
У Солерна было, что ответить, но в этот миг из кресла раздался короткий смешок. Лотрейн села, опираясь на подлокотники, и сказала:
— Хватит цапаться, доблестные рыцари. Кто поможет даме дотащиться до кареты?
— Уже уезжаете? — с натужной любезностью спросил Фонтанж.
— Мда. Думаю, здесь я уже сделала все, что могла. Ты, — повелительный, хоть и несколько плавающий взор ведьмы вперился в Солерна, — помоги мне спуститься.
— Но регент…
— Будет занят тяжкими раздумьями в ближайшее время. Глядишь, еще и повесится с горя. Чем не радость? Возьми свой сундук — нам по пути к Бернардену.
— Хотите забрать Илёр? — вообще Ги был бы этому рад: в обители определенно безопасней для женщины, чем в городе. Даже если эта женщина — ведьма.
— Посмотрим, — Лотрейн поднялась, пошатнулась и ухватилась за спинку кресла. Галантный Фонтанж даже не подумал подать ей руку, занятый своими мыслями. Солерн взял сундучок с жалованием и протянул свободную руку ведьме.
— Вы ведь не можете солгать во время пророчества? — спросил граф.
— Удачных попыток не помню. Во время и после как-то не до того. В основном заботишься, чтоб череп не лопнул от натуги.
Лотрейн поплелась к двери, так
