хватает.
— Мне ничего не нужно.
— Ну, вот еще, — фыркнул археолог. Снял с себя заслуженный револьвер и пояс с патронами и всучил их Маглору. — Бери и не спорь. Мало ли, какие упертые по ночам тут плавают! Кто говорил, что патроны лишними не бывают, не ты ли?
Беззвучно смеясь, Маглор опоясался подарком, погладил кобуру.
— Последний дар современной цивилизации, — кивнул он.
— Акулу на обед подстрелить, — подхватил Индиран, — пару негодяев на корм акулам отправить…
"Застрелиться, если ничего не выйдет", — не сказал он вслух.
Улыбка Маглора сделалась совсем отчаянной.
— Постарайтесь не затеряться в Последней битве, — сказал он хрипло. — Мне есть кого там искать. Найду и вас…
— Главное, попасть на нее, а там найдемся!
— Я буду чаще ходить в тир, — пообещала Аэлин. Слеза сползала у неё по щеке.
— А я займусь фехтованием, — тихо сказал Нарин.
Сбросив канат с бревна, заменявшего здесь причальную тумбу, Маглор резко оттолкнулся. Сел за весла, сделал несколько мощных гребков.
Легкий ветер вдруг прибежал с берега, растрепал волосы на непокрытой голове Нарина и блестящую темную гриву Маглора. В отсветах ламп люди еще различили, как Маглор складывает весла и подходит к мачте. Развернулся чуть светлый парус. Нежданный ветерок подхватил его и повлек лодку прочь от земли по течению Гэлханда, почти прямо на запад. Потом и светлый прямоугольник паруса затерялся в ночной темноте. Только темный силуэт парусника маячил какое-то время на фоне звезд, а затем растворился и он.
Люди стояли на причале долго, не говоря ни слова.
"Да что ж оно так быстро-то", — думал Индиран. Успел склониться к тому, что тянуть было бы хуже.
Потом, наконец, взял Аэлин под руку и сказал:
— Я выяснил сегодня, что впереди, у самой набережной, поставили таверну, открытую до поздней ночи. Предлагаю пойти туда, ведь смотреть на море лучше, когда сидишь на удобном стуле с кружкой пива в руке.
— Да, — согласилась рассеянно Аэлин. Она держала картонную папку странно неловко, готовая то ли ее немедленно открыть, то ли швырнуть ее в море.
— К тому же, нам определенно есть, что обсудить. Целую библиотеку. Ты хоть что-нибудь знаешь о Кирин-Дара?
— Не моя тема, — она немного очнулась. — Это же Умбарский университет ведет раскопки старой столицы, а не мы. Впрочем, наши востоковеды туда ездили…
— Только представь себе, сколько будет поводов поспорить и хорошенько поссориться!
— Можно начинать сейчас. Наши востоковеды, помниться, рассказывали, что одни историки приписывают этому региону единобожие, принесенное с запада в конце династии Телконтаров, а другие, преимущественно умбарцы, настаивают на традиционном харадском многобожии. Свидетельства, как я понимаю, есть и тому и другому… Тьфу.
— Да, я бессовестно пытаюсь заболтать тебя, — согласился Индиран.
— А ведь могла бы стоять там в одиночестве и предаваться терзаниям. Безобразие. Что подают в той таверне, есть ли там крепкое?
— Там точно есть мясо и пиво, вот все, что я знаю.
Таверна была одна такая храбрая на недавно обновленной прибрежной улице. Плетеные стулья и кресла выставили прямо вдоль нее, чтобы приезжие могли пить вино и предаваться безделью и созерцанию в любое время суток.
Археологи сдвинули три кресла и поставили между ними столик из ящика для фруктов. Хозяин принес им стаканы и бутылку рома на подносе.
— У меня есть одно неприличное предложение, — сказал Индиран, осторожно наливая ром в маленькие глиняные стаканчики. — Если мы были в своих угрозах неубедительны, и старый пивной моралист Вельхин попытается тебе навредить сплетнями…
— То что? — Аэлин мрачно опрокинула свой стакан и даже не поперхнулась.
— Я предлагаю тебе официальный брак. Это убережет от любых недоброжелателей.
— Тыиздеваешься, — сказала она зло. — Потерять право работать без твоего разрешения? Потерять управление своим имуществом? Я еще не сошла с ума!
— Я же говорил, ты плохо знаешь Южный Умбар. Я предлагаю договорной брак по новоумбарски, с подписанным при свидетелях документом, где оговаривается все, что угодно. Право жены на свое имущество. Право на раздельное проживание. Право на немедленный развод по желанию любой стороны. И этот брак признается в Гондоре как подчиненной Умбару стране.
— Хм… — отозвалась Аэлин уже менее резко.
— Если угодно, я предлагаю тебе свою дружескую руку и свою лопату. Потому что вдвоем пробить разрешение на совместную экспедицию в Кирин-Дара будет гораздо проще, если мы окажемся в браке.
— Проще говоря, ты пытаешься меня придержать, чтобы я не сбежала в Гондор с архивом, откупившись от тебя собранием убойного эльфийского железа неустановленной, хотя и наверняка заоблачной, цены?
— Примерно так! — подтвердил Индиран. — Я здесь исключительно эгоистичен. В строго научном смысле.
— А на стоимость эльфийского оружия, — продолжила она задумчиво, — наверняка можно организовать экспедицию самостоятельно, не дожидаясь помощи и не отчитываясь о каждой монете…
— Все на продажу не отдам! — возмутился Индиран. — У меня в доме отличный настенный ковер, а там всего-то жалкие два кхандских скимитара и харадский щит с бирюзой.
— Это ужасно, — мрачно согласилась она в пустой стаканчик.
Нарин сидел, краснея и стесняясь, ром в его стакане почти не убывал.
— Я подумаю, — сказала Аэлин наконец. — Нет, мне уже хочется посмотреть в глаза декану Гварету, когда я ему об этом сообщу… К слову об эгоизме.
— Я думаю, два уважающих друг друга эгоиста между собой всегда договорятся! — уверенно заявил Индиран, любуясь ее профилем на фоне темного моря.
— Посмотрите! — воскликнул вдруг Нарин шепотом.
Звезда вспыхнула точно на горизонте нежным бело-золотым светом. Они замолчали.
Подошел сонный хозяин и спросил, будут ли господа еще пить и есть. Индиран торопливо отсчитал ему деньги, заказал что-то, не глядя. Попросил принести пледы, если найдутся.
— Странное какое дело, — сказал обеспокоенно хозяин. — Звезды такой не было нигде! Я у моря всю жизнь живу, такого не помню! Не к добру это…
— Красивая, — невпопад ответил ему Нарин.
— Знаете, — начал Индиран, — ученые сейчас узнали, что самые обычные звезды иногда способны вспыхивать ярким светом и потом медленно угасают…
— Чего только не выдумают, чтобы королевские деньги получить, — проворчал хозяин, уходя исполнять заказ.
Они сидели молча, закутавшись в пледы, и ждали, когда же звезда уйдет за горизонт. Но она упрямо светила, чуть уменьшаясь, словно уходя прямо все дальше и дальше. Пока вдруг не погасла — уже перед самым рассветом.
И им сделалось очень спокойно и грустно.
В лекционном зале номер два университета Минас-Тирита обычно собирали журналистов, так уж повелось. Это был лучше всего сохранившийся после всех ремонтов средневековый зал, отделанный темным деревом, с резной кафедрой из старого дуба, на которой так торжественно смотрятся
