груди… Запах хвои… этот аромат… Разве человек может пахнуть настолько приятно?
Мы ехали молча — Аня спала на заднем сидении, я держала ее за руку и смотрела в окно, так и не решаясь задать вопрос по поводу того, что почувствовала утром странный еловый аромат на своих губах…
Если он отнес меня в кровать, то наличие запаха объяснимо, а вот дальше подсознание могло сыграть со мной злую шутку и выдумать то, чего на самом деле не было…
Или было?
* * *
— Могу я отвезти вас на работу? — Впервые за все время проживания в этой квартире мы встали с Виктором в одно время. — Мне по пути.
— Лучше в ясли, если можешь. И еще одно. Может, уже окончательно перейдем на «ты»? Или…
— Да, я согласен. Это привычка, от которой сложно избавится, поэтому просто не обращай внимания, если я начну разговаривать с тобой официально. Я спущусь вниз, подгоню машину, а вы выходите…
Перед самым выходом Виктор получил сообщение на телефон. Прочитав его, он рассмеялся, что-то бормоча себе под нос. Его лицо при этом изменилось — выражение стало мягким, добрым… Непривычным… Интересно, что могло вызвать такую реакцию? Или кто…
Собирая Анечку в садик, я думала о том, что Волков сказал в том кафе, на берегу залива… Что есть что-то, что его мучает… Что-то, в чем он запутался. Может, он имел в виду чувства? Что, если Арина уже давно в прошлом? Что, если появилась другая девушка? Но тогда зачем проводить свое свободное время в компании матери одиночки с ребенком? Или он действительно просто хотел извиниться…
Резко встав на ноги, я почувствовала острую боль внизу живота. Ну вот, а говорили, после родов станет легче…
— Мамочка, все холошо?
— Да, солнышко, у меня просто болит животик, но он скоро пройдет.
Зная свое тело, я понимала, что этот день обещает быть тяжелым и трудным. Внутренняя злость закипала, бурлила из-за постоянной ноющей боли, которая внезапно становилась яркой, острой… Будто ножом полоснули… Как хорошо, что Виктор сможет довести нас хотя бы до садика!
Радость от того, что мы поедем вместе с Виктором мгновенно испарилась, как только я вышла из парадной.
Они стояли возле машины и о чем-то мило беседовали. Девушка из салона — Виктория, выглядела просто потрясающе. Белоснежная улыбка, легкий загар на здоровом лице, блеск в глазах и постоянная, не спадающая с губ улыбка. Волосы девушки были распущены и огромной копной доходили почти до поясницы. Черные, словно враное перо, здоровые и блестящие.
Виктор стоял слишком близко и улыбался. Он не сводил взгляда с девушки и что-то рассказывал ей, жестикулируя при этом руками. Таким я его еще не видела… Таким простым и… Живым.
Внутри все резко упало. Странное чувство. Не понимаю, мы же почти не знаем друг друга, но тогда почему я ощущаю эту странную ноющую боль в области сердца?
Девушка встретилась со мной взглядом и резко оборвала разговор. Виктор обернулся в мою сторону как раз в тот момент, когда я стала поправлять шнуровку на обуви Ани. Не хочу на него смотреть, не хочу, чтобы они видели мое лицо… Надо справиться с эмоциями, запереть все как можно глубже, натянуть дежурную улыбку и забыть все как страшный сон…
— Мама… — Аня все чувствовала и видела, но не понимала, что происходит, — болит?
Она указала ладошкой в сторону живота, и я утвердительно кивнула.
— С вами все хорошо? — Виктория с беспокойством отметила жест дочки, — если что, у меня есть обезболивающее…
— Все хорошо, Виктория, спасибо, — улыбайся, просто мило улыбайся, — у меня тоже есть. Я приму на работе.
— У нас вечерний вылет, не опаздывай, пожалуйста, Виктор! Рада была с вами встретиться. До свидания, Анечка!
— Пока! — Дочка мило улыбнулась, продолжая держать меня за руку. Она забралась в машину и позволила Виктору застегнуть ремни безопасности. Машина плавно тронулась с места и уже спустя полчаса я бежала на работу, выходя из садика. Как здорово, что нас могли подвести и… они летят вместе? Но ведь Виктория не работает в фирме… Проанализировав ситуацию, я сделала вывод, что, скорее всего, Волков действительно забыл Арину. Ее поведение говорило о многом — обычно такое предательство заставляет по-иному смотреть на женщин. Виктория показалась мне хорошей. Настолько хорошей, что даже обидно.
— Мария! — Голос Виктора оказался неожиданным. Я вздрогнула, вновь вспоминая аромат хвойного леса, который постоянно сопровождает мужчину. — Ты куда так побежала? Я же тебя жду…
— Я думала, что вы нас только до садика подбросите…
— Нет, конечно, садитесь. Мне все равно надо в офис заехать, уже потом в аэропорт.
Виктор открыл передо мной дверь, позволяя сесть на переднее сиденье. Внезапно он нажал на какую-то кнопочку и…
— Ой, мама! Это что такое? — Спинка сидения стала слегка вибрировать и нагреваться. К такому я была не готова, а вот Виктор тут же рассмеялся.
— Это режим массажа — расслабляйтесь и отдыхайте. Преображенский в последнее время очень нервный…
— Ты сказал это так, словно знаешь причину его беспокойства…
— Знаю, к сожалению. Но мы с ним разберемся…
Я не стала лезть с расспросами, решила просто расслабиться, к тому же у меня постепенно отпускало живот — боль стала менее яркой и не такой частой. Как же я не люблю «эти самые дни»…
— С тобой все хорошо? — Мы почти подъехали к офису, когда я внезапно схватилась за живот. — Ты очень бледная.
— Все нормально, просто немного больно…
Он видел, где лежит моя рука. Думаю, что все понял, раз перестал спрашивать о причине моего недомогания. Я повернула голову в его сторону и…
Черт. Какие же у него пронзительные красивые глаза! Словно бездонные… Еле заметная улыбка на тонких, влажных губах… И о чем я только думаю? Маша, очнись, только не смей влюбляться… Ни к чему хорошему безответные чувства не приведут.
— Удачи сегодня.
Я поблагодарила Виктора в ответ, и мы спокойно вышли из машины.
У входа в здание офиса меня уже ждали.
Лина.
Злая, словно тысяча чертей, она о чем-то спорила с Преображенским, наблюдая за тем, как я приближаюсь все ближе. При этом выражение лиц обоих участников спора сильно менялись. Александр уставился на нас с Волковым так, словно мы шпионы, засланные в его фирму. Лина же будто бы выдохнула, с облегчением…
— Доброе утро. Всем. — Александр Сергеевич был зол. Эти яркие эмоции распространялись вокруг него словно темная аура. — Ты не забыл, что сегодня вылет?
— Вылет вечером, и я прекрасно все помню. — Виктор держался спокойно,
