права. Я не нужна Метельским.
– И еще, это мое издание, уясни. И я не позволю тебе…
– Успокойся. Я не претендую, – фыркаю я. Интересно, почему Жабыч платочком промокает очень высокий лоб, в лысину переходящий. Вроде климакс у мужиков иначе проявляется. Климакс – удовольствие дам.
– Одни проблемы от тебя, – вздох Жабыча похож на стон раненой лебеди. Или лебедя. Как филолог вам говорю, даже я не в курсах как правильно. – Вы сумасшедшие все. И на хрена я подписался?
Я не слушаю Жабыча. Мне плевать. Главное скрее сбежать домой. Там Юрец готовится снова отправить папаню в космос, туда, где Танька пытается дышать вагиной. И это мой мир, в котором мне страшно одиноко сейчас. Так, погодите. В смысле без меня газета не может работать? В смысле нужно время? В смысле, пока я тут главная?
Глава 21
Лев Метельский
Тырьям-тырьярим-там-тырьям
Мой сон пах дымом, серой и страданиями. И снился мне адский поезд, доставляющий грешников к месту их вечных мук. Но до места назначения чертов состав не доехал. Сошел с рельсов с грохотом и лязгом, от которого, как мне показалось я оглох даже во сне.
– Страйк, – проорал где-то в пространстве самый страшный демон преисподней тоненьким детским голоском, от чего у меня прямо во сне встали волосы дыбом по всему моему брутальному телу.
– Папочка нас убьет, – радостно поддержал своего коллегу другой приспешник короля тартара. Я вздрогнул и открыл глаза.
– О, боже, – истерично взвыло мое совсем не доброе утро голосом моей будущей жены. Я тряхнул головой, которую сдавил невидимый обруч, постарался сдохнуть без мук, сполз с постели, признав всю тщетность моих чаяний и поплелся на звуки армагеддона.
В общем, я ожидал увидеть все что угодно, но не дыру в стене дома, похожую на входное отверстие тунгусского метеорита. Хотя, после того, как от нас унесло попутным ветром чертову Люсю, этот дом превратился в поле боя и ужасную черную дыру, в которую последние несколько дней я возвращаюсь на чистом упрямстве. Пустота, которую не заполнила громадная бабища Людмила Петровна, кажется мне омерзительной, похожей на паутину. Болтающуюся в наэлектризованном воздухе липкими мерзкими ошметками. Девочки объявили мне войну, и это даже не самое страшное. Страшнее всего, то, что я так же как и они больше всего на свете хочу, чтобы желтоглазая ведьма не исчезала из наших жизней. И все ведь в моих руках, но…
– Твои девочки убили новую няньку, – стон Лелечки стряхивает с меня остатки дурного сна и оцепенение. – Они просто исчадья. Отвратительные, непослушные, наглые…
– Ты забываешься, Ольга, – рычу я, хотя понимаю, что в чем-то моя будущая жена права. Нужно орать на двух притихших малышек, стоящих в позах падших ангелочков в изножии лестницы, и отчаянно делающих раскаявшийся вид. А еще я точно знаю, что чертова няня Люся уже закрыла бы собой моих дочерей, и не позволила бы никому так про них говорить, даже мне. – Это мои дочери, которых должна воспитывать ты, если хочешь стать моей женой. Ты должна им стать матерью. Что тут произошло вообще? – Ничего, – дует губку Анечка, ковыряет носком тапки ковер. Рядом стоит Януська. С тех пор как ушла Люся, палец из носа она вообще не достает. – Просто мы хотели показать няне Людмиле Петровне корытное ралли.
– Ну, не подрасчитали маненько. А я ведь говорила, что у тетеньки вес как у слонихи, – расстроенно всхлипывает Яночка. Девочки снова вернулись к первоначальному состоянию. Прилизанная Аня, и всклокоченный сорванец Яна. Они снова не выглядят домашними и уютными. А мне снова хочется бежать из этого гребаного дома и не возвращаться. – В общем, эта Люба, она перелетела точку взлета и…
Черт. Я пулей бросаюсь к пролому в стене. Бедная тетка, реально похожая на БТР в платье, наверняка вся переломалась и теперь сожалеет о том, что из спокойной психушки все таки попала на работу в приличный дом. Приличный дом, видимость семьи, в которой муж и жена друг друга не любят, а дети одиноки. Черт, а как же сложно признаться себе в том, что ты сходишь с ума по той, которую обидел, выгнал, унизил. Что я скучаю по ней наверное даже больше, чем мои дочери. Что эта проклятая Люся свела меня с ума. Но… Черт, миллион но, самое главное из которых то, что я просто боюсь поехать к этой несносной предательнице и вернуть ее. Потому что боюсь, что она просто пошлет меня. Да и нужны мы ей не были, как оказалось. Желтоглазая ведьма просто воспользовалась ситуацией, потому так легко и ушла. Сейчас она наверное счастлива, получила то, что желала. Даже больше. Интересно ей понравился мой подарок? А, что ведь это правда. Чертова правда, от которой хочется выть задрав к набрякшему дождевому небу помятое после кошмаров лицо.
– Я уволь-уволь-уволь… – бубнит тетка, красиво раскорячившаяся в корыте, почти полностью вошедшем в мой газон. Бедная ядрометательница сейчас выглядит вообще не ахти. Волосы дыбом, глаза безумные, платье униформенное, которое пришлось шить на заказ, кажется даже дымится немного. Как бы ей обратно не отъехать туда, где она отдыхала перед тем, как вернуться в мой дом. – Знаете, я с десятком рыбаков на баркасе справлялась. Одной левой их укладывала, как щенков. Огромные морские волки, татуированные, вонючие и оборзевшие, плакали, когда я их воспитывала, клянусь. Но ваши девочки, – переходит на шепот Людмила Петровна, от которого у меня позвоночник леденеет. Глазами блестит безумно. Черт, я кого в дом снова приволок. Баба то совсем чокнутая. – Они… Они точно не ваши дети, даже учитывая, что вы не зефирка на палочке. Они дети Везельвула, клянусь. Просто, вам их подкинули, как подменышей. Точно вам говорю, так и делают специально эти нечистые, детей своих адских подбрасывают людям богатеньким, чтобы враги рода человеческого росли в роскоши. Истинно вам говорю, скоро начнется апокалипсис, и ваши девочки его возглавят.
– Ольга, прикажи рассчитать няню, – приказываю я маячащей за моей спинй невестушке. – И принимай ее обязанности. Ты хотела быть хозяйкой дома Метельских, вперед.
– А ты куда?
– Я на работу. Только сначала позвоню Лизе и сообщу ей, что ее агентство перестает существовать. Ночевать не буду.
– Но… – голос Лелечки истерично звенит. Плевать. Надо становиться снова собой. Нужно просто отвлечься, просто выкинуть из головы чертовку длинноногую и нормально пожрать. С тех пор как Ба исчезла из кухни, я снова не чувствую вкуса ни жизни, ни пищи. – Лев, у нас свадьба послезавтра. Надо бы…
– Это тебе надо, не мне. Сделай одолжение, переодень дочерей, они похожи на челядь. И еще, не трогай меня до завтра.
– Папочка, но мы не хотим оставаться одни. Не уходи. Пожалуйста.
Я молча иду к
