он здесь делает? — Почти со злостью выплюнул он.
Меня мучал тот же вопрос. За окном, присев на капот заведённой машины, сложив руки на груди, стоял Марк Васильевич собственной персоной и сверлил меня чёрными глазами.
Архаров стоял и даже не думал отводить глаза от нашей парочки. Я же замерла, уставившись в ответ. Мне помахать рукой? Позвонить? Или вообще подойти?
Куда я пойду, если ещё даже свою пасту не съела?
— Так, — повернулась к Максиму с неким облегчением, — меня, кажется, на службу вызывают.
— У тебя же выходной!
— Да, но-о, нет, — развела руками, — у золотых нет выходных.
— Что?
— Ну, намёк на то, что я золотце. Упакуйте пасту с собой, — попросила весьма вовремя вошедшего официанта.
Максим выглядел очень расстроенным, мне на секунду даже показалось, что злым. Ну а я в качестве стратегии выбрала тактическое отступление, то есть — попросту смылась, прихватив с собой макароны с ветчиной и сыром. Простите, пасту карбонара.
Возможно, а точнее, наверняка, мой поступок в сторону Максима вряд ли можно назвать хорошим, но мне действительно непросто расстаться с человеком, даже с таким, который откровенно начинает напрягать. Его становится слишком много в моей жизни.
Мне страшно ранить чувства другого. Да, моё бегство тоже ранит чувства, но здесь больше срабатывает принцип «меньшее из двух зол». Я вообще не умею расставаться с людьми. По какой-то причине обычно расстаются именно со мной.
— Мы поедем покупать вертолёт? — С широкой улыбкой спросила я вместо приветствия. Уж сильно нахмуренным выглядел Марк.
У него и так были достаточно хищные черты лица, сейчас же он выглядел и вовсе опасным. И одет он был во всё чёрное, как и я.
— Вы не отвечали на звонки.
— Вы и не звонили, Марк Васильевич.
— Проверьте телефон, Есения Аристарховна.
Слегка демонстративно достала подаренный им же смартфон и, развернув дисплеем к боссу, разблокировала:
— Видите? — Победно улыбнулась Марку, — от вас, чёрт, восемь пропущенных.
— Садитесь в машину. Вы пили алкоголь?
— Да, немного. У меня ведь выходной.
Хотела ещё добавить и про свидание, но сдулась под тяжёлым взглядом. Откуда-то появилось ощущение, что я провинилась. Телефон не был на беззвучном, я это точно помню. Михалыч сказал, что мы все должны быть на связи, я и была на связи. Когда пришла смс от Михалыча, я ведь услышала, так? Так.
Ладно, видимо, какой-то сбой.
Босс был явно не в настроении. Он почти не отвечал на мои вопросы, а просто усадил в машину, которую, между прочим, я в ангаре никогда не видела. Даже на вопрос, откуда авто он не ответил, а просто бросил косой взгляд и резко стартовал с места.
— Зачем же так грубо? Это ведь механика, сцепление сожжёте!
— Я не сжигал сцепления с одиннадцати лет, — и это были его единственные слова на последующие два часа.
Мы уже выехали за город. На все мои вопросы: а куда мы едем, а можно ли остановиться на заправке, взять кофе, а есть ли у него вилка для моих макарон — ответов не было. Только угрюмое молчание.
Перед свиданием я не поела. Айрин всегда ужинает перед походами в ресторан с ухажёрами, чтобы не казаться троглодиткой, а я же наоборот, хотела вкусненько поесть. А на голодный желудок всё кажется вкуснее — это ведь основа мироздания.
Паста, которую упаковали в фольгу перед тем, как положить в контейнер, пахла просто одуряюще. Мой желудок уже в десятый раз раздавался иерихонскими трубами, так что, отбросив сомнения и воспитание, полезла в бардачок в поисках приспособления для еды. Хоть какого-нибудь.
— Вы уж извините. Если бы вы отвечали, я бы не нарушила вашего личного пространства, а так надо искать пути решения проблемы, — копалась в чистом бардачке, бубня себе под нос, — ага! Вот вы и попались! Кто-то баловался суши?
Но ответа также не последовало. Марк ещё сильнее сжал руль, аж костяшки побелели.
— В последний раз предлагаю, иначе съем всё сама, — пропела Марку, распаковывая палочки.
Ответа, естественно, не было. Ну, нам убытков меньше.
Я не люблю, когда кто-то ест в машине, хотя самой это делать уж очень нравится. Без зазрения совести принялась за пасту. Как только еда оказалась на языке, по телу прошла волна эйфории. Как же это вкусно! Я никогда не испытывала оргазм от секса, секса-то и не было, но мне кажется, что сейчас я испытала именно его.
— Вы мурчите.
— Да? Извините, непроизвольно. Максим, кстати, тоже говорит, что…
Марк резко дал по тормозам. Нас слегка качнуло перед тем, как мы съехали на обочину.
— Выходите.
— Прямо в лесу? Если вам не нравится, когда едят в машине, могли бы просто так и сказать.
— Немедленно, — почти прорычал Марк и вышел сам.
Внутри пробежал холодок. Вышла на улицу, вцепившись в контейнер, и встала подальше от Архарова.
— Кто такой этот Максим?
— Эм, — я даже как-то растерялась, — мы этот вопрос с ним не обсуждали. Кавалер?
— Какой ещё нахрен кавалер?! Да брось ты уже эти помои!
— Эй! Это почти единственная моя еда за день, я голодная!
Внезапно, паста вырвалась из моих рук и полетела в темноту леса.
— Чтобы я этого Максима возле тебя не видел.
— Это ещё почему? — Не то, чтобы я держалась за Максима, но меня покоробило вторжение в мою личную жизнь. Что это ещё за новости? Будет потом ещё контролировать с кем мне дружить?
— Потому что я так сказал.
— Это не ответ, — я сложила руки на груди и уставилась на шефа, — нельзя так просто взять и запретить кому-то общаться с кем-то. Вы мне не отец.
— Но я твой босс.
— И это тоже не ответ.
Марк продолжал сверлить меня взглядом. И в нём было уж много чего очень нехорошего. Я честно пыталась понять Архарова: да, у нас сейчас режим тревоги. Но я спрашивала Михалыча, могу ли я пойти на свидание, не будет ли это угрозой. Михалыч сказал, что главное — не говорить о работе и не приводить никого в ангар. Так что, никаких протоколов я не нарушила.
Но Архаров был иного мнения. Даже в темноте я смогла заметить, как недобро сверкнули его глаза прежде, чем он двинулся на меня.
Я — трусиха, признаю. Вроде как я должна быть всегда при боссе, когда рядом нет гардов, прикрывать собой его от пуль и всё такое, но никак не убегать от него. А я попыталась именно убежать. Даже стартанула с завидной резвостью, но каблуки мне в
