смотреть по пути, но больше отвлекаться было не на что. Пришло время кончать со всем этим… и как бы я не желал отсрочить этот момент, выбора уже не осталось. Ответы и правду, которые так жажду узнать, я найду исключительно где-то возле него, иного пути нет.
Что же, вот мы и дошли до конца, поздравляю вас и себя с этим душещипательным событием, поднимем же кубки и бокалы, поскольку вот оно, сердце проклятия всего сознания Прометея, его позолоченный трон, стоящий в каких-то метрах от меня… и что это была за махина! Просто уму непостижимо… Что подобное творения, вообще существовало. Это был престол в несколько метров в высоту, но в центре которого, в спинке, билось черное сердце. Каждый его удар пускал по пространству волну психической энергии, сравнимой разве что с той, что недавно практиковал Серафим, но в несколько раз слабее. Сердце слилось с тянущимися в самую глубь этого места толстыми, уродливыми путами и такими же отвратительными отростками, держащие его в своеобразной клетке, по ним тек черный ихор, который питал сознание и поддерживал его жизнь. Тело Прометея… в общем, оно разорванными ошметки, и кусками конечностей, костей и плоьт застыло вокруг престола, словно разлетевшись от некого взрыва но не умерев до конца. Впрочем, в нем не было ничего интересного, помимо глаз, глядящих на меня с ничего не выпадающей пустотой. Куда больший интерес вызывало именно бьющееся, все еще живое, сердце, которое помимо всего вышесказанного, испускало из себя отчетливый, выделяющийся на фоне другого, шепот, тянущийся ко мне. В отличие от остального гама, что витал тут и там, шепот не являлся обрывочной памятью или эмоциями, что игнорировали остальной мир. И шепот вне сердца не имел ни смысла, ни цели. Бормотание, не более… Но такое пронзительное, такое родное и в тоже время, абсолютно чуждое. То, что я чувствовал здесь, являлось абсолютно другим уровнем и преследовало совсем чуждые цели. Создавалось ощущение, будто шепот говорил сразу всеми поглощенными душами, не делая различия между их языками и голосами. Все было единым, равным в этом мире… И не найдя иного выбора, я делал шаги навстречу, постепенно приближаясь к сердцу. Он говорил сначала словами, я слышал имена, имена близких мне людей, слышал название городов, улиц, школу и вуза… вся моя жизнь в вырезанных и огороженных друг от друга фразах была воспроизведена сердцем Прометея. Но его шепот лишь постепенно стал преобразовываться в отдельно взятые, оторванные от общей канвы мыслей, но при этом полноценные фразы, теперь уже лишь косвенно касающиеся вашего покорного слуги. Чаще всего, как ни странно, там звучали проклятия и мольбы, направленные к незримой девушке, чье имя каждый раз заглушалось. Порой крики отчаянные, порой напротив, смиренные и чистые от всякого страха, они все принадлежали только одному лишь Прометею. Казалось, что сердце поглотило в себе всех принесенных в жертву существ, в самом себе уничтожив их личности и сущности, сведя все к обрывкам худших дней их жизней и присвоив их Прометею, лишний раз возрождая отчаяние, страх и гнев, что преследовали их в те мгновения. Лишь на последних ступенях, слова начали складываться в некий… монолог, и вновь направленный на меня, но заостренный вовсе не на моей жизни, а на событиях происходящих прямо здесь и сейчас б Словно выстрелы, психические удары пронзали пространство вокруг, оставляя свои длинные следы, и вспышками блеска и видений, открывая для меня весь спектр эмоций титана, преданного целым миром. Я видел века, что провел Прометей в самых недрах Тартара, видел, как медленно гниет его душа, ощущал, что чувствовал он, в те моменты, когда сознание могло побороть боль и жалость к себе, трезво оценив всю жестокость олимпийцев. Но к сожалению, видения не окончились лишь этими пытками. Голоса стали жестче, властнее, оно уже не были бесформенными бликами режущих слов, их фигуры кружились вокруг, препятствуя моим шагам в сторону сердца пытаясь коснуться, но проходили насквозь или вовсе одергивали руки, в страхе ускользая, чтобы вновь появится за моей спиной. Впрочем, пока они являлись просто призраками страданий, я без труда игнорировал их, лишь порой останавливаясь, чтобы не сорваться вниз, замечая надломанную ступень или огромную дыру, ведущую к тянущемуся вверх проклятью. Ослепленный и почти что оглохший, я с трудом разбирал дорогу и путь вперед, полагаясь на интуицию и магическую чуйку, что пока верно служилм мне. Тем временем, перед глазами плясали уже откровенные призраки убиенных, а было их немало. Кажется, среди безумных ведений я усматривал одну и туже связь, основанную на ненависти либо к богам, либо к покровителям, что не было новинкой в нашем мире. Здесь… очень немногие любили высших существ. И неудивительно, что ненависть так легко затмила разум многих, отдавших жизнь за несбыточный мир Прометея. Что же… Пора это прекратить. Подняв окровавленную руку, я отпугнул духов, что со злобой смотрели прямо мне в душу, скалясь и пытаясь протянуть свои кривые, дрожащие руки в ее сторону, словно в надежде разорвать в клочья. В моем сознании вспыхнуло внезапное осознание, что тянутся они к Надежде… И как по сценарию, в этот момент мне резко выбило воздух из легких, заставив упасть на колени перед золотым троном, начав истерически задыхаться и кашлять.
- Благодарю, что дал мне жизнь, Руфи… - От моего тела словно отодрали кусок плоти, оставив на растерзание холодным вихрями беспокойных, испуганных и озлобленных душ, что вырывались с сердца Прометея, рассекая пространство вокруг и носясь с неистовыми визгами. С трудом подняв залитые слезами боли глаза наверх, я увидел, как мне протягивает руку сияние, имеющее облик болезненной, хрупкой девушки. - Полагаю… пришла моя очередь отплатить тебе тем же, идем, я помогу тебе покончить с ним…
- Надежда… неужели ты оклемалась так быстро? - Содрагаясь от холода и боли, я аккуратно поднялся с колен, держа руки около груди, что кажется, начала кровоточить. Сознание с трудом воспринимало ту реальность, что в данный момент происходила, предпочитая попросту игнорировать тот факт, что от меня отвалилась часть сущности. - Мне казалось, ты была слаба…
- И сейчас, я все еще былая тень самой себя. Я… Просто иллюзия, что загубила и его, и многих… многих вокруг себя. - Глухим шепотом отозвалась Надежда, протягивая мне руки и помогая окончательно встать на ноги. Сплюнув в сторону свою
