ледяную кровь, я недовольно поморщился, плечом ведя из стороны в сторону и пытаясь сделать вдох, но горло преступно рвало на части. Плечи хрустели, на них словно ломалась корка льда, спина ныла, руки дрожали. - Ты явился сюда… и я обязана помочь. Ведь он стал таким во многом из-за меня, и хотелось бы, чтобы он наконец обрел поко.
- Сложно винить тебя, многие, быть может, надеялись на холокост, как на избавление от всех проблем. - Я сжимал и разжимал окоченевшие пальцы в надежде, что кровообращение вернется в норму. Не помогло, я все еще не ощущал в собственном теле жизни как таковой, лишь болезненный холод и озноб, сравнимый с самым худшим гриппом. - Подобное не делает виноватой тебя. Надежда для каждого своя… ты не вправе брать на себя чужое.
- Не в этом случае… и не сейчас. - Надежда взялась за мои руки, начав аккуратно вести за собой. Ее голос оставался ровным и спокойным, не выражая ни малейшего страха, хотя мы оба понимали, что… скорее всего, ее конец недалек. В таком состоянии противостоять болезни… бессмысленно, она просто хочет принести себя на алтарь… Пытаясь искупить грехи. . - Меня обманули… И за мою глупость умерли все эти невинные… Погибли в ереси некоторые отчаянные боги.
- Она заставила тебя помочь Прометею? - Под нашими шагами рисовались пышные облака, дающие подняться выше, к бьющемуся в агонии сердцу. Как я уже и сказал, находясь в непонятной тряске и чуть ли не умирая, я уже не мог в полной мере осознавать мир вокруг, и даже этот марш по небу не казался чем-то… внезапным или неожиданно странным. Скорее, логичным. - Ты можешь назвать… кто Она?
- Ко мне явилась девушка, с яркой Надеждой в душе, она так и горела идеей о новом мире… И я не могла игнорировать ее, не могла отвернуться, когда она обещала мне новое мироздание. Ты встречался с ней совсем недавно… Она знала, что я единственная, кто способен подобраться так близко к бездне, не почувствовав сопротивления и не привлеча к себе лишнего внимания Богов. Соня обещала мне, что знает средство, способное исполнять желания людей… и воплощать в жизнь их надежды, их стремлениы, мечты. Я не могла отказать ей, как бы не желала этого сейчас. Она знала, как подступиться… И я сотворила это все. Я виновата в падении Прометея… Я стала их сообщницей по своей воле, когда многие… даже не знали, на что идут.
- Тем не менее… нельзя винить только себя в том, что он сотворил. Это его воля, Надежда, он не мог бы стать чудовищем, лишь от болезни, если душой не жаждал всего этого. - Я шагал вслед за ней, испытывая странные, смешанные эмоции, сочетающие в себе абсолютную апатию, уже лишившую меня страха и удивления, покой и некую душевную лёгкость. Редко когда я мог чувствовать себя счастливым и спокойным возле бьющегося сердца Титана, зараженного болезнью и ненавистью, пожалуй, вся эта неделя создана для того, чтобы отметить ее в календаре и никогда не забывать, как бы я не хотел подобного исхода. - Эти чувства… могут испортить задуманное тобою, Надежда. Ненависть, страх, жестокость и обида меняют как смертных, так и богов.
- Ты уже понял, что я хочу сделать? - Опасливо поинтересовалась девушка, на секунду останавливаясь и сбавляя шаг. Я был этому рад, потому как в один момент стал заметно отставать, рискуя вовсе провалиться через медленно уплывающие в разные стороны облака. - Это… Мои мысли правда могут сорвать ритуал? Я способна что-то испортить прямо сейчас?
- Да, ты хочешь отдать всю себя… а значит, и свои сомнения, мысли, страхи и проблемы. Перед таким, следует отпустить абсолютно все, что было, что есть и что будет, чтобы слиться с вечным и не терзать себя зазря прошлым. - Ритуал схожий с тем, что мы проделывали ранее… Но на этот раз, собой жертвует именно Надежда, и более того, сила его тоже окажется куда меньшей, ввиду нашей обоюдной слабости и истощения, полученного после прошлого взрыва. Но и ситуация, к счастью для нас, требовала куда меньшей власти над имматериумом, ввиду состояния Прометея. Потому, по моим весьма скромным подсчетам, нам должно было сполна хватить и той власти, что находилась в наших руках и на кончиках окоченевших пальцев. А тем временем, мы уже подобрались чуть ли не вплотную к сердцу, замерев около бьющейся плоти.
Надежда абсолютно точно ввела меня в некий транс, полностью растворив в себе многие мои чувства и мысли, по сути, дав то самое просветление которого добиваются буддийские монахи и жрецы в течение долгих, поистине долгих десятилетий, лишенных всяких радостей, восторгов и переживаний. Это было… во многом волшебное, несколько пугающее чувство, которое позволяло мне смотреть на мир вокруг без какой-либо предвзятости, и мыслить столь девственно чисто, что казалась, можно было обнаружить самую суть вещей, просто взглянув на них. Надежда отбила у меня естественный инстинкт самосохранения, оставив лишь свободу мысли и волю. Пожалуй… я был ей за это благодарен, ибо сейчас, мне меньше всего требовались привычные параноидальные мысли.
- Тогда прошу тебя, Руфи, просто мне мои грехи, страхи и сомнения… что я вверяю тебе, перед своим скорым, неизбежным концом. - Руки Надежды полностью коснулось моих, сливаясь с ними в единую сущность и заставляя кровь в венах застыть. - Я… хочу уйти зная, что свободна.
- Ты думаешь, что больше никогда сюда не вернешься? - Я был готов исполнить ее волю, ибо… что мне еще черт возьми оставалось? Я был бессилен спасти ее, и это был наш шанс. Шанс, возможно, единственный, но крайне неправильный и даже более того, попросту порочный. - Ты ведь не просто богиня… ты образ.
- Предавший свою собственную суть, убив сотни смертных, разрушив жизни миллионами… Надежда всегда лишь ложный свет, и я… я устала быть израненным, уставшим от боли маяком, ведущим корабли на скалы. - Надежда отчаянно склонила голову, возможно, плача. В имматериуме чужих
