магию, несмотря на то, что за кучу лет никто домового не нашел и на камеры не запечатлел, верят даже с виду адекватные люди.
Я отвлекся от раздумий, когда Слава незаметно для Александры схватил в охапку сумку и пересел к Нике. Сестра испуганно покосилась на Липова.
Разумеется, меня такие перестановки не обрадовали. А так как мана в запасе оставалась, я не стал откладывать свой ход.
Сосредотачиваюсь, и формирую в воздухе крошечную рунную цепочку, вкладывая в нее четверть запаса. Силы летающих рун не хватит на мощное воздействие, но если вложить побольше маны и сосредоточиться на маленькой площади, его наверняка проймет.
Печать получилась с ноготь и светилась багровым от вложенной энергии. Я задал ей вектор, и та поплыла в сторону Славы. Я корректировал ее полет, но даже с моим контролем подобное управление напоминало попытку донести на вытянутой руке полный тазик с кипятком, не расплескав ни капли.
Но донес. Печать никто не заметил: сияющая фигура медленно подлетела к сидению стула, прилипла к лакированной поверхности и поползла дальше. Липов не разговаривал с Никой, не пытался дерзить или подкатывать, сидел спокойно. Когда печать оказалась близко, завертелся, ощущая угрозу, но не понял, откуда она идет. А потом стало поздно.
Печать под его задницей полыхнула жаром, Слава подскочил и выматерился. Щит не спас — печать активировалась слишком близко к коже, а щиты в основном располагаются в сантиметре и больше от тела. Конечно, будь печать сильнее насыщена, или будь их целый рой, хороший щит активируется на полную и не допустит до хозяина ни одной энергоструктуры. Но печать-то была одна и довольно слабая.
— Липов! — возмущенно воскликнула преподаватель. — Выйдите из аудитории!
— Прошу прощения, — сквозь зубы сказал Слава. Подхватил вещи, бросил на меня ненавидящий взгляд и потопал на выход.
Я уже почти протоптал дорожку через защиту разума засранца, но использовать иллюзии не стану — во-первых, не хочу, чтобы Слава осознал: его великолепная защита совсем не великолепная. А во-вторых, так даже доходчивее будет. Пусть до похода к целителю сидит на ожоге.
Ника вопросительно посмотрела на меня. Ну, хоть такой контакт, а то после вечера памяти общение у нас как-то не задалось. Хотя мы и не пробовали его наладить: сестра вела себя, как оскорбленная принцесса, а у меня хватало и других дел.
Пожалуй, стоит прекратить наше взаимное игнорирование: взять с собой Степана и сходить, развеяться. Благо, карманными средствами мы не ограничены. Я так точно могу себе позволить оплатить скромный отдых втроем.
На предложение отдохнуть втроем Ника согласилась.
— Но не в ближайшие дни. А так, наверное, можно. Только куда?
— Да хотя бы по какому-нибудь торговому центру прогуляемся. Купим Степану кассеты для приставки, зайдем в кафе. Может, в кино посидим.
— Можно, — тряхнула головой Ника. — Но опять же, не в ближайшие дни. С этими новыми занятиями у меня совсем нет времени: приходится учить руны, системы расстановки печатей.
— Ладно. Главное, что ты не против.
Помолчали. А потом сестра спросила:
— Говорят, ты начертил какую-то печать, которую даже преподаватель повторить не смогла?
— Она и не пыталась. Но — да, я уже знаю то, что Александра преподает сейчас
До самого дома болтали о печатях — о них я мог рассказывать часами. Ника слушала и задавала толковые вопросы по лучшему расположению рун. Сестра действительно схватывала все на лету. Думаю, что программу она уже опередила минимум на пару занятий, и если попросит, ей выдадут индивидуальный материал.
* * *
Ночь, когда Айдар перенесся в прошлое.
Москва.
Императорский дворец.
Сергей Артемович Ерохлин уже девяносто семь лет занимал должность главы вещунов Российской Империи. Причем занимал по праву: верхняя грань А-ранга, талант столь мощный, что пробивал любые барьеры и с легкостью препарировал судьбы. Чтобы узнать будущее человека на годы вперед, Ерохлину нужно было лишь пожелать, без всяких ритуалов, которыми пользуются видящие рангом пониже. Ходили слухи, что он — самый сильный вещун, ведун, предсказатель и оракул из существующих.
Огромная сила и неизмеримый талант проложили мужчине дорогу в высокие круги. Ерохлину всегда доставалось самое лучшее: теплое и денежное место при дворе, маленький трехэтажный особнячок для его семьи в Кусково, старинной родовой усадьбе Шереметьевых. Лучшие лекари, достигшие А-ранга, год за годом откатывали изменение его тела, чтобы сильнейший прорицатель продолжал жить и служить на благо Империи и императорской семьи. Вещун этого не требовал, не просил и не намекал, но Император видел души, помыслы и желания своих слуг едва ли не лучше, чем сам Ерохлин зрел многочисленные нити будущего.
Заявить, что Ерохлин по важности стоит сразу за императорской семьей, будет преувеличением. Но в десятке тех, кто стоит за той семьей, точно находится.
И мужчина с душой старика отрабатывал императорский хлеб с лихвой. Он зрел многочисленные нити будущего как самостоятельно, так и в кругу вещунов рангом пониже и послабее, ныряя в непроизошедшее еще глубже, чем мог себе позволить в одиночку.
Этот человек стал прорицательской глыбой. Он словно гигантское сито просеивал сквозь себя будущее и составлял доклады, по результатам которых политика государства менялась в лучшую и лучшую сторону.
Именно он за неполный век службы предотвратил сотни покушений на Императорскую семью.
По его докладам вскрывались ячейки разнообразных культов и террористов.
Если Ерохлин брался за дело, то иностранного агента, прибывшего заграничным порталом, брали под белы рученьки сразу на портальном камне.
Именно с его слов возвышались талантливые крафтеры, иначе обреченные зачахнуть в нищете — Ерохлин видел, насколько ярким может быть их талант, если правильно его огранить.
С его подачи строились и развивались производства в городах, а команды сильнейших бойцов успевали собраться и прибыть на место появления S-ранговых порталов задолго до того, как реальность затрещит по швам. Но с его же подачи лишались своих ресурсов и производств рода и кланы, даже верные Империи, если вещун среди бесчисленных нитей будущего зрел, что в других руках производства будут работать лучше. Аристократия расплачивалась за еще не совершенные ошибки, за еще не осуществившиеся предательства.
Разумеется, одного Ерохлина на всю Империю было мало. Даже с учетом всей своей силы, он не мог найти и вычислить все. Тем более, что на стороне заговорщиков, тайных обществ, предателей или иностранных государств были свои специалисты, всю жизнь оттачивающие искусство лжи. Они вплетали в полотно будущего фальшивые нити, блокировали его чутье, пытались отвлечь или замаскировать события, сбить с толку. Не было такого обмана,
