А ещё?
— Индейский.
— Какой? — не понял учитель.
— Какой-какой. Известно какой, Индейский.
— А почему он так называется? — продолжал любопытствовать учитель.
— Известно почему, там индейцы живут.
— Где, в океане что ли?
— Зачем в океане. В океане крабы живут и другие рыбы. А индейцы живут на берегу, ловят бизонов и ковбоев, а сами раскрашенные и кровожадные. И у них…
— Хватит про индейцев, — прервал его учитель, — я вас про океаны спрашиваю.
— А я вам про них и говорю, про природу ихнюю.
Вот так интересно проходили уроки, а после уроков к Пиноккио подошёл чернявый паренёк и сказал:
— Эй, носатик, тебя Бланко сегодня молотить будет. Он вон в туалете хвастается, как тебя сегодня за нос таскал, и говорит, что это ещё не конец.
— И что же вы предлагаете? — сухо поинтересовался Буратино.
— Предлагаю тебе накостылять ему по шеяке.
— А как же его дружки?
— А дружки Бланко накостыляют тебе.
— И в чём прелесть такого общения? — спросил Буратино.
— В крутости, — ответил Чернявый, — раз пять или шесть тебе бока намнут, а потом зауважают.
— Боюсь, что этот вариант меня не устроит. Не люблю, знаете ли, когда мне бока мнут. Это больно.
— Струсил что ли? — неодобрительно сплюнул пацан.
— Нет, просто у меня есть иной способ решения таких вопросов.
— Жаловаться пойдёшь? — догадался Чернявый и криво усмехнулся.
— Это они жаловаться пойдут. И, надеюсь, ты мне поможешь, — заявил Буратино.
— Может, и помогу, а может, и нет. Это смотря что делать надо.
— А ничего сложного делать не надо. Просто расскажи всем одноклассникам, что завтра, после уроков, я буду с Бланко биться на берегу моря. С ними и с его дружками.
— Один с тремя?
— Да.
— А ты отчаянный, — восхитился Чернявый, — давай познакомимся, я — Рокко Чеснок. А тебя я знаю, ты — Буратино.
— Точно, — пацаны пожали друг другу руки.
Так они и познакомились. А слух про битву на берегу тут же разлетелся по всей школе. Оскорблённый таким вызовом, Бланко не заставил себя долго ждать. Он тут же появился и начал:
— Ах, ты, носатая деревяха, наверное, ты думаешь, что крутой? — с этими словами он дал в глаз нашему герою, добавляя: — Это тебе задаток на завтра.
Пару ударов нанесли его дружки. Буратино мужественно стерпел удары, даже и не пытаясь защититься. И когда хулиганы удалились, он тихо сказал:
— Вы ещё не знаете, с кем связались, козлы. Вы за это ответите.
Сказав это, наш герой побежал домой, где у него была ещё куча дел.
— Синьор Говорящий Сверчок, — заорал мальчик, едва появившись дома, — у меня новая проблема.
— Ну, что ж, меня это не удивляет. Я предполагаю, что вся твоя жизнь будет сплошной вереницей проблем, — философски заметило насекомое.
— Мне срочно нужны деньги, — заявил Пиноккио, — очень срочно.
— Деньги? — удивился Говорящий Сверчок. — Какое странное желание. Да ты, братец, оригинал какой-то.
— Мне не до шуток. Мне срочно нужны деньги. Посоветуйте, кому продать награбленное?
— Мне кажется, парень, что ты торопишься, в нашей ситуации лучше выждать.
— Нету времени. Я должен себя поставить в коллективе, иначе хулиганы меня достанут.
— Ну, что ж, раз дело обстоит так, сначала продадим серебряные пуговицы. Продать их легче всего, а денег за них дадут немало.
— Кому мы будем их продавать?
— Местному ювелиру, синьору Леону Вайману, что живёт на центральной площади и коллекционирует монеты высокой номинальной стоимости.
— Понял, я побежал.
— Подожди, оглашенный. Запомни, меньше, чем за три сольдо одну пуговицу не продавай, так как они стоят семь, как минимум. Это первое. Второе: торговаться синьор ювелир будет, как настоящий лев, и хитрить будет, и пугать полицией, даже попытается обсчитать. Будь холоден, ничего не бойся, ни на что ни обращай внимание, торгуйся и не отступай. Он человек слабого здоровья, к тому же жадный. Он сдастся. Главное, ниже трёх сольдо не опускай ни под каким видом. И третье. Когда войдёшь, скажи ему «шалом алейхом». Это его деморализует, поначалу собьёт с толку.
— А что это значит? — поинтересовался мальчик.
— Это пароль у них такой, у ювелиров. Они так друг друга признают.
— Понял, — сказал Пиноккио, — я пошёл.
— Иди, и помни, когда будет звать полицию, не бойся — не вызовет.
Буратино залез на чердак, сложил себе в карман двадцать три серебряные пуговицы и отправился к ювелиру.
Леон Вайман сидел за прилавком и дремал. Ему после обеда всегда хотелось вздремнуть, тем более сегодня, когда судак был особенно хорош. Настолько хорош, что синьор ювелир съел на один кусок больше, чем ему позволяло его старое пищеварение. Исходя из этого, в животе у него происходили всякие бурления и другие неприятные вещи. И ещё ему доставляла неприятность крупная и необыкновенно шумная муха. Пользуясь тем, что истома не оставила синьору Леону сил на убийство летучего зверя, муха нагло пикировала на лысину ювелира и, чувствуя полную безнаказанность, бродила там, время от времени делая вылазки в район носа.
— Уйди, нечистая птица, — махал на неё рукой синьор Вайман, но сил прогнать муху или хотя бы сонливость, у него не было, и он только тяжело вздыхал.
Неизвестно сколько бы всё это продолжалось, не звякни колокольчик на входной двери и не появись в магазине мальчишка.
Синьор Вайман несколько секунд осматривал вошедшего, выбирая фразу приветствия. И убедившись, что особо лебезить не перед кем, сказал:
— Какого чёрта я разозлил, что вижу вас, мой обшарпанный юный друг?
— Шалом алейхом, синьор Вайман, — спокойно ответил мальчик и деловито начал прохаживаться по магазину, разглядывая товар.
«Не дай Бог, родственник приехал», — мелькнула в голове ювелира кошмарная мысль, но он отогнал её от себя и произнёс задумчиво:
— Ну, да, ну, да, и вам тоже шалом. А что-то я вас в нашей синагоге не видел, я-то вас бы запомнил. Или вы, быть может, приезжий? Судя по костюму, приезжий, у нас такой фасон штанов ещё не носят.
Мальчик поправил свои мешковатые штаны и, не взглянув даже в сторону ювелира, небрежно бросил:
— Приезжий.
— Позвольте поинтересоваться, а вы просто так, приезжий, шатаетесь или по делу
