но какая разница?.. Лена приглашающе кивнула.
Пили, болтали ни о чем и обо всем, как это бывает со случайными попутчиками. В какой-то момент Влад – так он представился – указал в окно:
– Смотри, какой закат! До моря еще целая ночь, а закаты уже – закачаешься!
Лена залюбовалась. Закат был и правда божественный. Вздохнула, перевела взгляд на Влада. Залпом допила остававшееся в бокале вино.
Остаток вечера она не запомнила.
***
Лена очнулась в купе. Голова раскалывалась, в глаза будто насыпали песка. Темноту разгоняли тусклые лампочки над верхними полками и редкие фонари, мелькающие за окном.
Что-то явно было не так. Лена попробовала пошевелиться, застонать – и обнаружила, что рот заклеен, а руки стянуты за спиной. Чем-то жестким, врезающимся в кожу. Лодыжки – тоже. Она сидела на полу в одной маечке, ощущая голой задницей жесткий ворс коврика. В груди полыхнуло, сердце застучало отбойным молотком. Лена замычала, в ужасе озираясь. Задергалась. Сзади на плечи легли грубые, мозолистые ладони. Напротив, на нижней полке, Лена увидела Влада. Его белоснежная улыбка выделялась в полумраке, в руке, между указательным и средним пальцами, он крутил стальной прямоугольник. Рядом с Владом, у окна, сидел еще один мужчина, постарше, со скучающим видом глядя на Лену сверху вниз. Седые виски, морщины, холодные глаза.
Влад, не переставая улыбаться, наклонился к Лене. Его рука змеей метнулась к лицу женщины, раздался щелчок – и в паре сантиметров от Лениного глаза тускло сверкнуло лезвие выкидного ножа.
– Будешь дергаться и орать – выколю глаз. Кивни, если поняла.
Лена оцепенела. Кивнула коротко. Взгляд продолжал метаться по купе, ища подсказку, спасение.
Тяжесть, давившая на плечи, исчезла. Через мгновение кожу под носом обожгла боль – скотч сорвали вместе с пушком, растущим над верхней губой. Прежде чем Лена успела заорать, рот зажала крепкая ладонь.
– Сейчас, сука, ты будешь пить. Молча. – Прокуренный голос, раздавшийся из-за спины Лены, невероятным образом напугал даже больше ножа. Нутро подсказывало – обладатель такого голоса не просто убьет, а будет мучить, пока жертва сама не издохнет.
Рука исчезла, меж горящих огнем губ ткнулось стеклянное горлышко. Лена инстинктивно глотнула и закашлялась – огонь перекинулся на пищевод. В нос шибанул запах водки. Лена кашляла, пытаясь вдохнуть хоть толику воздуха.
– Я сказал, пей! – От удара голова Лены дернулась вбок, врезавшись в столик. Бутылку снова ткнули в рот, грубо, едва не выбив зубы. Лена глотала горькую жидкость, шумно дыша через нос.
Раздался легкий стук в дверь. Бутылка моментально исчезла, сменившись грубой рукой.
– Мальчики, у вас там все в порядке? – женский голос, глубокий, почти заигрывающий.
– Да, Жанночка, простите, ради Бога, бутылку воды с верхней полки уронили. Постараемся не шуметь больше. – Влад говорил беспечно, тем же приятным, успокаивающим голосом, что так привлек Лену в ресторане.
Говорил спокойно, будто у его ног не корчилась в ужасе голая женщина. Будто лезвие его ножа не придвинулось в этот момент к Лениному глазу так близко, что она перестала его различать.
За дверью купе воцарилось молчание. Послышался удаляющийся стук каблуков. Проводница ушла.
Водка начинала действовать, и Лену окутывала мутная пелена, скрадывая боль и ужас. «Хоть добавки проси…» – промелькнула в голове шальная, будто чужая, мысль. Влад наклонился и перерезал ножом то, что стягивало Ленины лодыжки. Швырнул на стол обрезки пластиковых стяжек. Мужчина, что был сзади, рывком затащил Лену на нижнюю койку, положил на спину. Лена заерзала, поскуливая – вес тела перешел на стянутые сзади руки.
– Гошан, ты первый. – Влад протянул нож. – Только нам оставь что-нибудь, не жести.
– Как получится, – осклабился Гошан, незнакомец-из-за-спины, которого Лена наконец смогла рассмотреть. Здоровенный, похожий на обезьяну. «Потерянное звено эволюции», – еще одна мысль, возникшая словно извне.
Длинные мощные руки, скорее, лапищи, поросшая кудрявым волосом грудь. Голова в залысинах. Маленькие злобные глазки сверлили Лену из-под кустистых бровей. Гошан взял протянутый нож, перевернул Лену на бок, резко перерезал стяжки на руках. Тут же приставил лезвие к горлу, надавил.
– Пикнешь – убью, с-сука.
Свободной лапищей раздвинул Лене ноги. Лена заскулила, как щенок, когда шершавые пальцы проникли во влагалище.
– Сухая, как пакля. – Гошан ухмыльнулся. – Ну ниче, ненадолго.
Отложил нож на край стола, взгромоздился сверху. Повозился. Лена почувствовала, как между ног ткнулось огромное, горячее. Из последних сил попыталась оттолкнуть мужчину. Гошановская лапища легла на рот, в который раз. Запечатала крик, вырвавшийся из Лениного рта, когда Гошан вошел резко до упора, преодолев сопротивление плоти. Задвигался быстрыми толчками. Лена чувствовала, что внизу становится мокро, и не понимала, что это: смазка, кровь или она просто обмочилась. Мощный торс Гошана давил на грудь, перекрывая кислород.
Потом был Влад. После Гошана она почти его не чувствовала. Мерзкое, чужое скользило в ней, а Лена смотрела вверх, уже не пытаясь сопротивляться. Иногда она отстраненно замечала улыбку Влада – казалось, намертво приклеенную к лицу.
Третьим был молчаливый мужчина, сидевший у окна. Он имел Лену с таким же отстраненным выражением лица, с каким наблюдал за происходящим. Когда он кончил, Лена отключилась.
Пробуждение было жестоким. Болела, казалось, каждая косточка, каждый мускул. Между ног саднило, чесалось и жгло. Лена обнаружила, что лежит на боку в позе эмбриона, накрытая тонкой казенной простыней.
– Пора вставать, красавица, скоро Адлер!
Лена не хотела оборачиваться. Она не хотела вставать, даже шевелиться. Больше всего она хотела, чтобы ее просто оставили в покое. Ехать и ехать в этом проклятом поезде так долго, чтобы время залечило раны в душе и на теле. Правда, она опасалась, что ехать в таком случае придется вечно.
– Давай, не тормози! – Лену развернули, потянув за плечо. Она уставилась припухшими глазами на Влада, который совал ей скомканную розовую тряпку.
– Вещички твои забрали, не боись. Надевай.
Лена узнала в тряпке свое платье, которое планировала носить прохладными южными вечерами. Длинное в пол, рукава доходят до запястий.
– Да подожди, она еще не позавтракала, туго соображает. А ну! – Гошан протянул Лене бутылку. Водки в ней оставалось чуть меньше половины. – Сама будешь, или помочь?
Лена молча взяла бутылку. Лучше так, чем оставаться в реальности. Сделала несколько глотков.
Дверь купе слегка приоткрылась, пропустив внутрь молчаливого мужчину. Тут же захлопнулась за ним. Щелкнул замок.
– Димон, че там на горизонте?
– Нормально. – Мужчина протянул Лене влажное полотенце. – Утрись.
Лена на мгновение представила другой мир, отсеченный дверью. Людей, снующих от туалета к своим местам, умывающихся, прихорашивающихся, возбужденных в предвкушении отдыха и теплого моря. Совсем другой мир, из которого ее, казалось, вырвали навсегда.
Она вытерла лицо и принялась
