кого-нибудь слопает.
– Он может и одновременно проделать всё это, – заявил ворон. – И я был прав – ты глупая! Только дyрa может не бояться!
– Кто тебе сказал, что я не боюсь? – удивилась Таня. – Боюсь, конечно.
– Боишься, но всё равно собираешься ехать?
– Ну, как тебе объяснить… я всё-таки врач, – пожала плечами Таня. – Это моя работа.
Через два дня Соколовский позвонил Тане и сообщил, что медведь этот натуральный, то есть ни в кого не оборачивается, но говорить действительно может, делает это активно, правда, не совсем прилично.
– Ругается почём зря, – вздохнуло Танино начальство. – Судя по лексикону, он подслушивал то ли дальнобойщиков, то ли стройбат… Зубы у него и правда болят, он оголодал и, что ещё опаснее, после зимы толком так ни разу и не поел.
– То есть слопает меня? – осведомилась Таня, осознав, что фоном слышит какой-то рык. – Вы что, сейчас там?
– Нет и да. В смысле на первый вопрос нет, а на второй – да. Медведь клянётся, что не дурак и врачами не питается.
– Ну тебя! – прорычал чей-то голос. – Я и не врачами не питаюсь. Они ж, горожане эти, сейчас жрут не пойми чего, так слопаешь, а потом лечись от… ну, ты сам понял, от чего! Ты скажи этому врачу, что я это… даже кусаться не буду!
«Даже… это столь многообещающе звучит, – подумалось Тане, которая уже сильно пожалела о том, что согласилась. – Вот вечно у меня так, то мастифу в пасть лезу, – Таня вспомнила последнего своего «зубного» пациента», – то медведю… Хотя он, боюсь, значительно крупнее мастифа будет».
Шушана предложила связаться с кем-то из своих сородичей и повыяснять, есть ли среди них те, кто имеет опыт общения с медведями, но Соколовский сказал, что это слишком долго, а медведь уже на грани – надо ехать.
– Таня, я сам буду вас подстраховывать. Не волнуйтесь! – заверил он ветеринара.
Иван Степанович, удивляясь прихоти владельца клиники, издал приказ о том, что Татьяна отправляется в командировку, сильно озадачив прочих сотрудников.
И Татьяна отправилась в Смоленск. Правда, не одна. Вран, разумеется, отправился её сопровождать, но кроме него с Таней запросился ёж.
– Тань, бери его. Он живёт в чахлом лесочке в окружении дач и дачников. Ему надоело – хочет в настоящую чащу. Медведей он не боится, а вот помочь может, – посоветовала норушь.
Когда Таня уходила из дома, на пороге её провожали Шушана и откровенно счастливый отъездом ежа Терентий, мурлыкавший что-то романтическое. Видимо, «на дорожку».
Возможно, из-за котопожеланий дорога оказалась неожиданно несложной.
Пять часов езды на поезде, и Таня уже стоит с увесистым чемоданом и «ежеперевозочной» переноской на вокзале Смоленска. Время без пятнадцати пять утра…
– Соколовский сказал, что нас кто-то встретит, – неуверенно покрутила головой Таня.
– Он и не то скажет! – вздохнул усевшийся рядом на спинку скамьи Вран.
С соседней скамейки на них изумлённо воззрился какой-то ожидающий поезда тип, решивший, что ему привиделось.
– Что? – возмутился Вран. – И поговорить нельзя честной птице?
Затихающий вдали топот ног заставил Таню философски заметить:
– Вот так и рождаются нездоровые сенсации! За что ты так жестоко?
– А чего он подслушивает? – возмутился ворон.
– Действительно! – поддержал коллегу обычно молчаливый ёж. – Пааадумаешь, какая невидаль – птица говорит. Вон эти… попугаи болтают почём зря.
Пока Вран вполголоса пререкался с ёжом, Таня отправила Соколовскому сообщение о том, что она на вокзале, и почти сразу пришел ответ – её на стоянке ждёт заказанное такси.
Такси оказалось внедорожником с отчаянно зевающим водителем, который, через три часа доставив пассажирку в оговорённый лесной массив, сильно засомневался.
– Вы уверены, что вам нужно именно сюда? – осторожно уточнил он, когда над машиной закаркал крупный ворон.
Молоденькая симпатичная пассажирка уверенно заявила, что они приехали именно туда, куда ей надо, а когда он осторожно уточнил, нельзя ли было за грибами как-то поближе скататься, в багажнике что-то явственно зашуршало.
– Много будешь знать, скоро состаришься. Да и вообще – молчание – оно завсегда золото! Будь золотом, мужик, оно несъедобное! – послышался оттуда чей-то мрачный голос, и вполне себе взрослого да хладнокровного мужика пробил холодный пот. – Выгружай уже! – дополнил голос предыдущую тираду.
Дрожащими руками водитель распахнул дверцу, вывалился на заросшую травой старую пожарную просеку, оптимистично считавшуюся дорогой, и…
Его поджидало новое потрясение.
Из леса, непринуждённо помахивая веткой и отгоняя ею комаров, вышел странно знакомый тип…
– Ээээ? Я ж его видал где-то! – медленно, но верно осознавал таксист.
– О! Татьяна, вы уже приехали! Вас вся съёмочная группа ждёт. А я как-то засомневался, что вы правильно в лесочке сориентируетесь, вот и решил прогуляться, заодно и вас встретить.
– В лесочке… – протянул таксист, озираясь – вокруг шумел тёмный вековой еловый лес. – Ааааа! – осенило его, – вы тут фильм снимаете?
– Конечно, – уверенно подтвердил точно известный, но пока не точно идентифицированный тип. – Вы помните, что должны вечером приехать за девушкой и отвезти её на вокзал?
– Да-да, помню, конечно. Обязательно приеду! – заторопился таксист, косясь на ворона, мрачно осматривающего его машину. – А у вас в багаже реквизит был, да?
– Можно и так сказать, – улыбнулась девушка, моментально успокоив таксиста.
– Небось какая-то электронная штуковина! – решил он.
Оно ж понятно – реквизит может и болтать чего-то там из средних размеров коробки – что б ему не поговорить?
Он уехал исключительно вовремя – минуть через десять раздался такой рык, что можно было подумать о съёмках фильма о каком-нибудь юрском периоде…
Таня выпустила из коробки ежа, тот пофыркал, принюхиваясь к лесным запахам, и потрусил за ней следом.
– Ну вот, почти добрались, – непринуждённо объяснил Филипп Тане эти ушераздирающие звуки.
Правда, объяснения помогли мало, у Татьяны как-то странно стали вести себя ноги – они норовили подкоситься и уронить владелицу на мох.
– Не волнуйтесь, он будет вести себя нормально, – уверенно заверил Соколовский подчинённую.
Насколько медведь покрупнее, Таня, как это вскоре выяснилось, даже и не представляла себе.
«Мамочки мои! – пронеслось в её голове при взгляде на бурую махину, сидящую под здоровенной елью. – Пропала я, пропала…»
Вран, кружившийся над елью, мягко опустился на землю и теперь вставал с неё, отряхивая с одежды прошлогодние еловые иголки.
– Я ж говорил, что нечего в это ввязываться! – вздохнул он. – И как ты будешь его лечить? К нему же подойти страшно!
– Да это мне страшно! Я, может, стоматологов всю жизнь боялся! – заныл медведь, покосившись маленькими глазками, утопленными в густой мех, на Таню.
Глава 24.
О туристах и медведях
Вопрос она задала машинально:
– А откуда вы про них знаете?
– Так это… телевизор смотрю. В деревнях-то только им и развлекаются, ну и я…того… мне ж интересно! Вот и прихожу на просмотр. Это… в окна заглядываю там, где собак нет.
Таня медленно, но верно осознавала реальность – стоит она среди густейшего тёмного елового леса, до ближайшего жилья много часов ходьбы, рядом с ней здоровенный и отчаянно голодный
