Александровна, - Дам протягивает маме шикарный букет чайных роз. Твердо пожимает руку отцу, вручая ему коллекционный коньяк, - Олег Павлович, рад познакомиться. Дамир.
- Здравствуй, не ждали сегодня. Подготовились бы получше, но все равно рад, - отец крепко трясет протянутую руку Дама, - Садись, в ногах правды нет. Поболтаем.
- Ой, не надо было, - кокетничает мама, нюхая цветы.
- Надо, - в своей обычной манере отрезает Дамир, протягивая мне одну тугую белую розу на длинной ножке.
Нервно улыбаюсь, наблюдая за ним. Дам кажется таким уверенным и таким расслабленным, хоть и совершенно чужеродным в своей идеальной белой рубашке и галстуке, на деревянной веранде из моего детства. От него веет терпкой туалетной водой и мягкой давящей силой, на которую реагирует даже мой папа, с интересом разглядывая гостя.
Мама же и вовсе плывет. Вижу это по тому, как она начинает суетится. Кладет перед севшим за стол Дамиром лишнюю салфетку, поближе ставит вареники с вишней, которые мы только-только приготовили, улучает момент и сбивчиво шепчет мне на ухо: "Шикарный какой!".
- Мам, ну что ты! - осекаю ее, тихо смеясь,- Вазы где? Давай лучше принесу.
- Принеси, дочь, принеси. В зале в серванте хрустальная, и там еще поуже есть, - сама же садится напротив Дамира.
Ухожу в дом, оставляя их одних. Не тороплюсь почему-то обратно. Медленно иду в зал. Не включая свет, достаю две вазы, о которых говорила мама. Перед тем, как уйти, подхожу к окну, выходящему как на веранду, и подглядываю за своей семьей и Дамиром, прячась за занавесками.
Отец что-то рассказывает, активно жестикулируя. Дамир внимательно слушает, аккуратно разрезая вареник. Мама, судя по всплеску рук, причитает, что вареники с вишней вкуснее, если их есть руками. Улыбаюсь. Нервно и как-то радостно. В душе трепетно звенит, когда на них смотрю. Ухожу от окна. Возвращаюсь на улицу, ощущая, как скручивается теплый узел в низу живота. Пока огибаю дом от крыльца к веранде по мощеной дорожке, уже слышу их разговор.
- Вот скажи мне, Дамир, - интересуется мой отец, - А что ж у тебя с Каретниковым- младшим произошло -то такое? Весь город гудит...Женька молчит как партизан. Только и повторяет попугаем "их дела - их дела".
Так...Притормаживаю, вслушиваясь. Папина прямолинейность во всей своей красе...
- Правильно повторяет, - вежливым, но твердым тоном отвечает Дам, - Все уже решили все. Неважно.
- Ясно... - продолжает папа вкрадчиво, - Ты мне только вот что скажи, Дамир. Это вы по бизнесу не поделили что, или все-таки из-за дочки моей? Я ж отец, я должен знать...
- Олеж! - возмущается мама.
- Что "Олеж"? Просто спрашиваю! А то мутно как-то...
- Олег Павлович, - голос Дамира становится тверже. Слышен звук отложенных приборов, - Если кратко, то у меня с братьями Каретниковыми был общий бизнес. Но вскрылись кое-какие факты, и продолжать вести этот бизнес с ними стало невозможным. Их отец, не желая терять сотрудничество с моей семьей, сейчас занимается тем, что сыновей отстраняет, а мы пересматриваем активы и соглашения. Так что да, это все дела ...
- Все, понял, больше не лезу. Вижу, неприятна тебе эта тема, Дамир Тигранович, - хмыкает отец.
- Зачем сейчас о работе, - дипломатично уходит от подтверждения Дамир.
- Что, может по стопочке, а? У меня чача есть отменная, сам гоню, - окончательно идет на мировую папа.
- Я за рулем, Олег Павлович, - вяло отнекивается Дам.
- По одной, за знакомство, - и не дожидаясь ответа, - Зинуль, принеси!
- Сейчас- сейчас, - слышу, как мама вскакивает со своего места, и решаю, что пора выходить из укрытия.
Показавшись из-за угла дома, первым делом натыкаюсь на прямой взгляд Дамира. Он чуть раздраженно выгибает бровь, давая понять, что ему тут без меня устраивают милые родственные пытки. Пытаюсь глазами передать посыл, что дико извиняюсь, и обхожу стол, чтобы сесть рядом с ним и принять огонь на себя.
- Ну тебя только за смертью, дочь! - хмыкает отец, шутливо грозя пальцем, пока пододвигаю стул к Даму поближе, - Тебя не дождался – мать за чачей отправил.
- Ты всегда найдешь зачем ее отправить, пап, - отбиваю я, садясь.
- Ребенок, ты мне тут не умничай, - грозит отец, показательно хмурясь.
Улыбаюсь в ответ и, дабы продемонстрировать папе всю серьезность своих намерений защитить Дама от дальнейших неприятных бесед, без лишних слов крепко обнимаю локоть Керефова обеими руками, буквально повисая на нем. Дам стреляет в меня насмешливым взглядом и откладывает нож, которым ему теперь, с гирей на локте в виде меня, пользоваться неудобно.
Родитель мой все это, конечно, замечает и со свойственным ему тактом, вошедшим уже в анналы истории нашей семьи, изрекает:
- Дочь! Ну что ты в Дамира вцепилась, как в последний шанс. Дай спокойно поесть мужику, а? Он сытый добрее будет.
Тут же багровею от смущения и локоть отпускаю. Отец как ни в чем не бывало, оборачивается на подошедшую маму, принесшую ему чачу. Я же кошусь на Дамира и вижу, как он из последних сил пытается не захохотать. Лицо непроницаемое, но вот черные глаза так и лучатся искристым весельем.
- Хм, никогда не воспринимал себя ШАНСОМ для тебя, - шепчет мне, чуть наклонившись.
- И не смей начинать, - буркаю возмущенно в ответ.
- Ну, за знакомство! – отец, разлив чачу по двум стопкам, поднимает свою.
Чокаются. Залпом пьют. Дамир одобрительно кивает, потянувшись за нарезанным лимоном. Папа довольно урчит. Чача – предмет его особой гордости. Мама накладывает мужчинам горячее. Садится напротив и пододвигает мне салат.
- Кстати, да, слышал я, что сейчас сыновей по - быстрому Олег Ефимыч из бизнеса убирает. Правда, люди не с вашими делами связывают, - как бы между делом бросает отец, разрезая ребрышки.
- А с чем? – ровно интересуется Дам, но взгляд моментально тяжелеет, становясь цепким.
- С тем, что по
