class="p1">Тут мы на него и навалились всем скопом. Уронили, отпинали. Гамлет попытался выклевать ему глаз, Ныр пытался отгрызть ему кисть. А я выхватил откатившуюся стрелу с заморозкой и всадил колдуну в ту ногу, на которую он себе заклятие уронил. Потому что в том месте защита его уже и так повреждена. Колдун оказался не морозоустойчивым. Сдох в ледяных муках.
Я отогнал от себя меркантильную мысль о том, что смогу получить за макр, если вырежу его с поверженного колдуна. Я уже слышу снизу шаги. По ступенькам к колдуну бежит подмога. Никакой макр вырезать мне не позволят.
Толкнул ногой стеклянный артефакт, который оказался неожиданно увесистым. Сначала он только покачнулся, но я пнул его еще раз. Артефакт начал валиться с постамента. Хватаю Ныра и закидываю в свой инвентарь, Гамлет отправляется туда же. Сейчас по нам будут палить из всех ладошек, а много ли черному надо?
Заскакиваю на подоконник. Артефакт долетел до пола и разлетелся на тысячи мелких осколков. Часть осколков полетела в меня. А я совсем не горю желанием узнать, что будет, если в меня попадет осколок такого дряного артефакта. Отталиваюсь ногами и прыгаю куда-то вбок, чтоб не попасть под массированный выброс поганых осколков.
Я лечу над фортом. Мимо меня пролетают черные сгустки: «ваш доспех обогатился новым типом слиния с тьмой, теперь он способен использовать в планирующем режиме энергию антиматерии» — ну что ж. Видимо что-то в меня все-таки попало. Главное, что попало не критично.
Я летел довольно долго и порой даже набирал высоту. Но… все-таки лететь как птица я не способен, даже используя энергию антиматерии. Мне пришлось приземлиться и дальше бежать на своих двоих. Я выпустил Ныра и Гамлета, хотел распросить их об уровне комфорта во время парного пребывания в инвентаре… к сожалению поговорить не удалось. Мы услышали конский топот погони.
Не думал, что темные погоняться за почти бэтменом… видимо, очень уж мы их расстроили выходкой с убиением колдуна и разбитием артефакта. Походу, такого демарша нам решили не прощать. Мы чесали со всех ног, но от конницы убежать мы оказались не способны.
Гамлет отчаянно искал место провала, только увы… мы сами себе оказались злобными буратинами. Источник провалов мы сами же раздолбали в дребезги. Когда стало понятно, что от погони нам не уйти, я решил принять бессмысленный бой. Просто глупо погибать бесславно уставшим. Лучше погибнуть уставшим геройски.
На невысокой горке, заросшей колючим кустарником, я остановился, развернулся и достал лук. Конница не сможет здесь бить с наскока. На подъеме, да пробираясь через заросли, ей придется сбавлять скорость.
— Чтоу ты задумал?
— Хороших идей нет. Примем бой.
— Оу-станемся здесь?
— Ага.
— Кр-ротовский, смотри, — крикнул Гамлет.
— О. Бежим дальше.
— Не оу-станемся?
— Поднажмем.
Какой молодец у меня Гамлет. Заметил приближение отряда охотников. Не знаю, как они здесь оказались, но оказались на наше спасение. Черный первым к ним подлетел.
— Шухер-р! За нами погоня.
Но охотники уже и сами услышали топот копыт некровских коней. К тому моменту, когда добежали мы с Ныром, они успели развернуть строй из походного в боевой. Забежав за их спины, я рухнул на землю, хватая воздух ртом. Жаль некому зафиксировать рекорд по бегу по пересеченной местности.
— Эффектное появление, — флегматично прокомментировала питонщица, спуская удава, — И давно ты их за собой тащишь? Лошади выглядят уставшими.
— Килоу-метров пятнадцать, — вместо меня ответил волк.
Когда отдышался и смог подняться на ноги, с темными было покончено. Осталось только подставить ладони, в которые мне ссыпали только что вырезанные макры. А неплохо охотники сработались с аборигенами. Работают в убойной связке.
— Как вы здесь оказались? — спрашиваю у питонщицы, убирая макры в инвентарь.
— Проклятие исчезло, мы и пошли…
— Но вы были на Лице. Как на Изнанке оказались?
— А, это местные нас провели… сквозь дерево…
— Как это сквозь дерево?
— У них свои оригинальные способы портальных перемещений. Мой бедный питоша до сих пор в шоке… а еще сказали, средоточие темных сил на этом слое. Это так?
— Скорее всего так. У них тут форт… и темных слуг очень много.
— А, ну вот туда местные нас и ведут.
— Так что. Выходим?
— Сегодня поздно уже, — питонщица сдержала зевок, — Здесь переждем смену сессий. Выйдем завтра со свежими силами.
Вернувшись в обычный мир, я раздраженно заткнул мигающую гоблинскую иконку в интерфейсе. Сегодня на Великий Базар я совершенно точно не попаду. Рухнул спать с намерением ухватить не менее пяти часов сна. Меня разбудили через четыре. Ну ладно… по нынешним меркам это еще гуманно.
— Окунек, ты? — я прошлепал к двери барской избы босиком в одних трусах.
Однако это оказался не Окунек. Настасья Кобылкина вошла в избу, внеся с собой запахи сырой хвои, терпкой смолы и ночного костра.
— О, всегда бы так, — одобрила Настасья, — Приятно, знаешь, когда мужчина встречает с дороги сразу раздетым.
— Настя, мне не до баловства сейчас. У меня война с англичанами.
— Кротовский, у тебя все время с кем-то война… одно другому не мешает… ладно, шучу. Сама предпочитаю заниматься этим неспешно в ванной или в бане с большим количеством горячей воды.
— Ты по делу? — спрашиваю, натягивая штаны.
— Очень может быть, Кротовский, я опять вытащу из кострища твою подгорающую задницу, — многообещающе сообщила Настя.
— Заинтриговала. Куда ехать?
— Сначала прогуляемся до портала… а уже потом ехать.
— Настя, я сильно сомневаюсь, что прогулка по Изнанке мне как-то поможет. Если только ты не нашла там убер-оружие.
— Это ты сам решай, что я там нашла. Пошли.
Мы вышли на уличный осенний предутренний холодок. Ночной заморозок сковал лужи хрумким ледком. Дошли до портала, где на посту скучал Комаринский погранец, и переместились на Изнанку. Там нас поджидал еще горячий, пахнущий маслом Настасьин мотоцикл. Она завела железного коня и дала мне знак кивком головы, чтоб садился сзади.
— Настя, может, все-таки раскажешь, что ты нашла? — мне пришлось кричать, чтоб перекрыть треск мотора.
— Кротовский, ты же знаешь. Я не мастер говорить… и не любитель болтать. Потерпи, тут рядом.
Мы и впрямь проехали недолго, минут десять всего. Настя заглушила мотоцикл.
— И? Пока не заметил ничего заслуживающего внимания, — верчу башкой по сторонам, но вижу обычный дикий пейзаж нулевой Изнанки. Деревья, кусты, трава, мхи, лишайники…
— Это дорога, — коротко пояснила Настасья.
— Где?… ах, точно… — я увидел, наконец, заросшую просеку, — Если б ты не сказала, не догадался бы.
— Сама несколько раз здесь проезжала. Дорога старая.
— Так. И куда она ведет? Я имею в виду направление.
— Вообще-то, ты у нас картограф, — Настасья Кобылкина хмыкнула, — Но она довольно короткая. По спидометру всего семнадцать километров.
— И что? Просто обрывается?
— Не просто. Там такое же заросшее заброшенное поселение.
— Поехали. Я
