Сейчас в районе Старе Место изучено около 140 объектов — жилые дома, различные ремесленные мастерские и хозяйственные постройки, расположенные по склону холма с центральным кладбищем, где отрыто более двух тысяч могил. В отдельных захоронениях обнаружены костровые погребения с урнами. Те, которые были без орнамента, оказались заполненными пожертвованиями: железными секирами, огнивами, мечами, топорами и серпами, глиняными сосудами, деревянными ведерками с художественной керамикой античных образцов, бронзовыми, стеклянными, золотыми и серебряными украшениями, отделанными самоцветами или жемчугом.
Однажды вечером профессор Груби разложил на столе несколько потемневших и невзрачных на вид золотых вещей древних мастеров, долго смотрел на них, а потом задумчиво сказал:
— Богатый здесь стоял город, большой. И, наверное, многие древние торговые караваны приходили к нему. Любопытно и то, что Старый город — одно из немногих мест в Моравии, которое столько веков хранило следы своей истории и где до сегодняшнего дня продолжается жизнь. Считаю и это доказательством того, что именно отсюда пошла Великая Моравия...
Заканчивался второй полевой сезон. В последний вечер перед отъездом ученого в Брно Демл сказал ему, что отснятого материала вполне хватит на хороший документальный фильм. На что профессор Груби, помолчав, с ноткой сожаления в голосе произнес:
— И все-таки полного счастья от своей работы я не испытываю.— Заметив изумленный взгляд Юрая, объяснил: — Места раскопок, да и все здешние памятники истории находятся в ведении Института истории в Брно. Давно бы уже пора передать их Словацкому музею Угерске Градиште. Самое главное — сохранить для людей это осязаемое прошлое. Нам только кажется, что оно безвозвратно ушло. Нет, оно всегда с нами, в нас... Должно быть в нас, иначе мы лишимся корней. А долго ли прошелестит крона дерева, если его не будут питать корни...
Тревога ученого взволновала и Демла, она остро прозвучала и в фильме «Два года с профессором». Археологические и архитектурные памятники вскоре были переданы в подчинение Словацкому музею, но профессора Груби уже не было в живых. А спустя полгода инженеру Юраю Демлу предложили стать директором этого музея...
Когда мы подходили к домику лесника Роузека, рядом, на взгорке, ярко полыхал костер. Школьники из села Траплице вместе с Павлой Штефковой, обступив его, грелись у огня. До нас долетали их громкие веселые голоса.
Да, неравнодушие молодых защитников природы к тому, что их окружает, имеет более глубокие корни. Они — в неравнодушии к своей истории, прошлому народа, его национальной культуре. Не случайно в Угерске Градиште и находится Центр народных художественных производств, и знаменитый на всю республику этнографический ансамбль «Ольшава», вот уже 35 лет пользующийся огромной популярностью. Я помню, как на открытии фестиваля, посвященного его юбилею, корреспондент одной из центральных газет сказал: «Река Ольшава должна быть такой же чистой, как чисты исполняемые ансамблем народные песни и танцы...»
Без этих «родников живой воды» невозможно по-настоящему оценить и полюбить то, что тебя окружает. А тем более сохранить.
Москва — Прага — Угерске Градиште
Александр Глазунов, наш спец. корр.
Я остановился на обочине гладкой, отполированной, как рукоять крестьянской мотыги, дороги, соединяющей крупнейший центр Бенина — Котону — со столицей средневековых королей Абомеем. По обе стороны проезжей части — вереницы празднично одетых крестьян. Женщины несут на головах корзины, подносы с овощами, фруктами, хлебом и прочей снедью. Мужчины на велосипедах и мопедах торопятся на работу. Каждый встречный приветствует: «Добрый день! Как поживаете?» Иные подъезжают, спешиваются и вежливо осведомляются — все ли в порядке, не нужна ли помощь? «Спасибо. Все нормально». Утро. Совсем не жарко.
Я вспомнил свои ощущения годичной давности: едва открыли дверь самолета, струя горячего парного воздуха ударила в лицо. Двести шагов до здания аэропорта Котону — словно в парилке Сандуновских бань. Второе ошеломление постигло меня в здании аэропорта: симпатичный молодой таможенник, позевывая — пятый час утра,— нахлобучил на голову... шапку-ушанку и, зябко поеживаясь, натянул довольно плотное пальто.
— Вам повезло,— сказал он.— Нынче у нас похолодание.
Прошел год, и теперь, кажется, я и сам испытываю желание одеться потеплее, когда ртуть в градуснике падает до отметки плюс 30...
...Громко загорланил петух — не «ку-ка-ре-ку», а «кьюн-го» называют здесь его клич. По обочинам зашагали мальчишки и девчонки в бежевых форменных костюмах: вот-вот начнутся занятия в школах.
Страна, раньше почти сплошь неграмотная, говорящая на десятках языков разных народностей и племен, сегодня учится. В начальные и средние школы, политехнические и сельскохозяйственные училища, колледжи и институты в прошлом году пришли более шестисот тысяч молодых бенинцев. Государство, учитывая возрастающую роль молодежи в обществе, важность подготовки квалифицированных национальных кадров, более трети бюджета отводит на образование. Если же сюда прибавить ассигнования на строительство и оборудование школ, других учебных заведений, то речь пойдет уже о доброй половине бюджета. Это, конечно, говорит о многом, если иметь в виду нелегкое финансовое положение страны.
На всем протяжении пути от Котону до Абомея мелькала знакомая школьная форма. Она виднелась в распахнутых окнах классов, на школьных дворах: уборка территории — дело рук самих учащихся...
Вообще, одно из первых впечатлений человека, попавшего в Бенин,— это обилие молодых лиц. Действительно, в стране больше половины населения составляет молодежь.
Для меня была важна не только дорога из Котону в Абомей, как символ перемен в жизни страны, но и день, когда я отправлялся в путь.
30 ноября — торжественная дата для бенинцев. В этот день в 1972 году Республика Дагомея провозгласила политику национальной независимости; в этот же день два года спустя государство объявило о выборе социалистического пути развития. А в 1975 году, вновь 30 ноября, на карте Западной Африки родилось новое государство — Народная Республика Бенин, и Партия народной революции Бенина стала во главе борьбы за экономическую независимость и социальный прогресс страны.
Сколько стоит пушка?
Когда-то (по историческим меркам не столь давно) в Дагомее могли дать такой ответ на этот вопрос: пятнадцать мужчин и двадцать одна женщина. Именно эту цену назначали португальцы за примитивное чугунное орудие. Пушки были нужны абомейским королям для борьбы с французскими колонизаторами. Сейчас тридцать пушек — свидетели позора и героизма — стоят в Абомее перед дворцами королей Пезо и Глеле.
Двенадцать королей, сменяя друг друга, вершили судьбами народа. Немало драматических страниц было в истории королевства. Сегодня о них напоминают железный бог войны Гоу, черепа врагов в основании трона, стена королевской гробницы, раствор которой был замешен на порохе, вине, воде из священных источников и крови десятков пленных, а также туники амазонок — воинственной женской гвардии, состоявшей на службе у абомейских королей, картины средневековых пыток и жуткие железные мечи.
Знание своей истории — в крови бенинцев: спросите любого — и вам расскажут, например, что король Агаджа избрал своим тотемом пароход, веря в его неодолимую силу, а король Аконгло, бывший кузнец, сам оковал свой трон серебряной чеканкой.
Но, конечно, больше всего здесь чтут одного из последних королей — Беханзина. Возглавив небольшую армию, он в течение четырех драматических лет самоотверженно сражался с французами. Увы, Беханзин не добился победы: в 1882 году войска под трехцветными знаменами заняли Абомей. Однако народ помнит мужество борцов: несколько лет назад, уже при народной власти, Беханзин был провозглашен национальным героем Бенина.
И еще одна важная деталь. По решению народного революционного правительства в бывшей резиденции королей Абомея, на месте пыток и казней, будет создан межгосударственный африканский центр поощрения ремесел.
Наступление на пески
...Много лет назад здесь шумела пальмовая роща. Сегодня, чтобы посадить росток пальмы, нужно сначала вырыть в безжизненном песке колодец и наполнить его плодородной землей.
— Моей семье все труднее сводить концы с концами,— жалуется крестьянин.— Ведь земельный участок совсем истощился...
Опустынивание, обезлесение, «сахелизация» — у этой проблемы много названий, а суть одна: нарушение экологического балансе может привести к печальным последствиям во многих странах Африки.
