На следующий день я уезжала из Курая в Горно-Алтайск. Узнать, чем кончился этот поход Анчи, не удалось. Подарил ли он народу еще одно полезное месторождение? Не окажется ли оно как раз тем звеном, которое не нашли пока ученые? А если и нет, разве не ценнейший из всех кладов сам этот беспокойный поиск, который ведет вместе с тысячами алтайцев и русских старый охотник Анчи! Ведь не одному, а тысячам только под силу раскрыть Алтайские горы — кованый сундук с хитрым затвором, полный всякого добра.
Вера Ветлина
На старом христианском кладбище в Фергане стоит небольшой памятник, увенчанный деревянным крестом. На пирамидальном каменном постаменте высечена надпись на французском языке: «Здесь покоится Жозеф Мартен, исследователь Центральной Азии, скончавшийся в возрасте 36 лет». Какая судьба забросила этого человека в столь далекий от Франции город? Какими научными подвигами отмечена его жизнь? Кто поставил ему памятник?
Ни в энциклопедиях, ни в справочниках вы не найдете ответа на эти вопросы.
Только сравнительно недавно в Военно-историческом архиве мы обнаружили материалы о путешествии Мартена по Северо-Западному Китаю. Это был сигнал к дальнейшим поискам. Вскоре в пожелтевшей от времени газете «Туркестанские ведомости» за 1892 год нашли некролог на смерть Жозефа Мартена, а в одном из номеров журнала «Известия русского географического общества» — графический маршрут Мартена от берегов Лены к Амуру. Так постепенно шаг за шагом стирались «белые пятна» в биографии французского путешественника.
В 70-х годах прошлого века Жозеф Мартен, по профессии инженер-путеец, приехал в Россию. Молодой Мартен принимал участие в русско-турецкой войне 1877 — 1878 годов и за инженерные работы под Плевеном был награжден орденом Станислава 2-й степени.
После войны он по поручению русских золотопромышленников едет на золотые прииски в Сибирь. Суровый край покорил француза, и он пробыл там около трех лет. Каждый день открывал он для себя что-то новое, необычное. Мартен много путешествовал по Оби, Алтаю, Забайкалью, исследовал горные богатства Станового хребта, побывал в Уссурийском крае и Корее. Его перу принадлежит множество интереснейших заметок по геологии и географии Сибири.
В 1882 году путешественник возвращается на родину и организует в Париже, в зале этнографического музея Трокадеро, выставку богатых коллекций минералов и различных этнографических материалов, собранных в Сибири. Парижане с интересом слушали увлекательные рассказы Мартена о далеком крае. Выставка имела большой успех.
Но недолго пробыл Мартен в Париже. В марте 1883 года он предпринимает смелое путешествие по малоисследованной местности — от селения Нохтуйского на Лене через Становой хребет к берегам Амура. Для этой цели он организует на свои средства караван из 120 оленей, 20 лошадей и 20 якутских собак. В экспедицию входили 20 проводников — якутов и эвенков.
Наступила поздняя сибирская весна. Снег шел вперемежку с дождем. Встречавшиеся на пути реки и дождевые потоки путешественники преодолевали вброд или на плотах. Еще более трудным был подъем и спуск с горных круч, на которых лежал нерастаявший лед. В девственных лесах прокладывали себе путь топорами, сражались с медведями и стаями голодных волков. Не раз жизнь Мартена была в опасности. Однажды, когда он измерял глубину озера Ничатка, внезапно налетевший шквал выбросил его вместе с лодкой на береговые скалы.
В декабре 1883 года, «форсировав» Становой хребет, Мартен и его спутники достигли, наконец, верхних притоков Амура. Свыше девяти месяцев продолжалось это путешествие, было пройдено 2 500 верст, собрано много ценных сведений. Исследования Мартена явились ценным вкладом в картографию Восточной Сибири. Его путешествие через Становой дало материал для исправления 40-верстной карты Азиатской части России.
И снова выставка в Трокадеро, которая отличалась от первой еще большим богатством экспонатов. Парижское и Лионское географические общества наградили своего соотечественника золотыми медалями. Русское географическое и Московское этнографическое общества также отметили работу путешественника золотыми медалями, а русское правительство 8 наградило его орденом.
В 1888 году Мартен обратился в Русское географическое общество с просьбой оказать ему содействие в путешествии в Северо-Западный Китай и Тибет. То был последний маршрут Мартена.
В феврале 1889 года он выехал из Петербурга в Одессу, а оттуда пароходом направился в Китай.
В сентябре небольшая экспедиция во главе с Мартеном отправилась из Пекина на запад. В декабре путешественники достигли Ланьчжоу, одного из крупнейших городов Северо-Западного Китая. Здесь Мартен заболел тифом и почти месяц пролежал в постели. Не совсем оправившись после болезни, он решил продолжать путешествие. Но от первоначального плана пришлось отказаться, и из Синина он направился не в глубь Тибета, а к озеру Лобнор.
Здоровье Мартена все ухудшалось. В августе 1891 года в Хотане он встретил двух своих соотечественников — Дютрейль-де-Рена и Гренара, которые тоже путешествовали по этим местам. Они посоветовали Мартену отправиться в Фергану, где он сможет восстановить силы.
В Фергане (тогда город назывался Новый Mapгелан) Мартена встретили гостеприимно и радушно, создали ему условия для лечения. Однако состояние Мартена ухудшилось, и 24 мая 1892 года он умер.
Позднее на могиле Мартена в городе, где французский ученый и путешественник закончил свой последний маршрут, был сооружен памятник.
В. Виноградов, А. Соловьев
Дождь лил уже пятые сутки. А метеорологи вновь обещали «значительные осадки, дожди ливневого характера».
Поздним вечером 15 июня 1959 года началось очередное селекторное совещание. Во всех уездах провинции Гуандун люди, затаив дыхание, слушали сообщение товарищей из Хойяна.
Сквозь шорохи и потрескивания доносился хрипловатый голос:
— За вчерашний день на метр с лишним нарастили дамбу реки Дунцзян. Работало более ста тысяч человек. Начиная с полудня, волны перехлестывают через верх дамбы. Вода все прибывает. Течение бешеное. Коммунисты и кадровые работники мобилизованы на эвакуацию населения в безопасные районы... Алло! Алло! В переговорную проникла вода, она поднимается, мы вынуждены перейти в другое место...
— Алло! Алло! Хойян! Хойян!..
Несколько сот тысяч местных жителей, бойцов, командиров и кадровых работников не первый день яростно сражались с разбушевавшейся рекой. Им удалось эвакуировать население из угрожаемых районов в низовьях реки. Почти сто тысяч жителей уездов Хэюань, Боло, Хойян и Дунвань успели укрыться от наводнения на холмах и в верхних этажах высоких зданий. Но вода все прибывала. И вот, переплеснув через дамбу, вода разлилась на тысячу ли. Под ее напором дамба стала обваливаться. Река затопила большой участок обработанной земли, десятки деревень.
В эту ночь на гуанчжоуском аэродроме было многолюдно и шумно. Отовсюду подвозилось продовольствие, одежда, топливо — все, в чем могли нуждаться люди, пострадавшие от наводнения.
Десять самолетов, выделенных для оказания помощи, принимали грузы. Утром вместе с руководителями Гуандунского провинциального комитета партии мы вылетели для осмотра районов, залитых водой.
На бреющем полете наш самолет пронесся над Хойяном и Боло. Как острова, из разлива поднимались горные пики. На склонах холмов, почти скрывшихся под водой, виднелись полузатопленные сады. Оба берега реки Дунцзян, дамбы, окаймлявшие их, исчезли под водой.
Вот внизу показался какой-то городок. Его здания будто плыли по волнам. А большей частью от домов на поверхности воды оставались только коньки крыш.
Самолет низко пролетел над холмом, где укрывались спасавшиеся от наводнения. На склоне его догорали костры-ориентиры. Неподалеку группы людей собирали сброшенные с самолетов тюки с продовольствием.
Но вот затопленная долина Дунцзяна осталась позади. Под крылом нашей машины протянулась равнина. На ней золотится созревший рис. И всюду, как осколки стекла, поблескивают многочисленные водохранилища, запруды, озерца, до краев наполненные дождевой водой. Даже страшно было вообразить, каких разрушительных размеров достигло бы здесь наводнение, не будь за последние годы сооружены все эти ирригационные объекты, вобравшие в себя значительную часть воды.
А между тем метеопрогнозы и сводки гидрометрической службы предупреждали о паводке еще больших размеров. Ливни в провинциях Гуанси, Хунань и Цзянси, где расположены верховья рек Вэйцзян и Сицзян, не прекращались. Через четыре-пять дней волна паводка должна была достичь Си-Бэйцзянской дамбы.
