Петра сменили женщина лет сорока – Люда – и парень – Витя.
Ребята же зашли в помещение, которое перед работой показывал Петру начальник смены, и сели за стол. Егор сказал: «Можешь заварить себе чай в чьей-то кружке, а вообще надо принести свою чашку. Делай бутерброды. Будешь лапшу?» Для бутербродов была нарезана булка, черный хлеб, колбаса и сыр. Можно было залить кипятком лапшу быстрого приготовления, но Петр только сделал себе чай в чьей-то кружке. Он не хотел есть. На еду отводилось минут пятнадцать.
После ночного обеда Егор и Петр вернулись к упаковке и сменили Люду и Витю. Когда кружки долго шли без пустых промежутков, Егор снял футболку, потому что ему было жарко из-за активной работы. Мыслов последовал его примеру. Двенадцать часов пролетели незаметно.
Утром Егора и Петра сменили ребята из дневной смены. Егор повел Петра в помещение, где они ели, и сказал взять у начальника смены бланк для записи сделанной работы. Начальник смены дал Мыслову лист А4 «Наряд выполненных работ». Петр спросил Егора:
– Что писать?
– Напиши просто: «1.09.04 – 2.09.04 работа на линии» – сказал Егор. Писал на столе, за которым ели.
После чего Мыслов пожал руку начальнику смены Васе, в раздевалке попрощался с ребятами из своей смены (кроме Егора и Вити, был еще Павел) и отправился домой спать.
***
…А столько свежести
и молодости в воздухе!
И под арбузы, под гудки паровозные
у них дискуссии и тут
во всем размахе
о кибернетике, о Марксе, о Ремарке.
Москва-Товарная, запомни их, пожалуйста, -
ну где им равные по силе и по жадности!
Они приходят из Рязаней, из Вологд.
Они ночей не спят – бумагу изводят,
Но пусть придется им долго помучиться,
из них, настырных,
добрый толк получится!
Им предстоят открытья величайшие,
От них зависеть будут судьбы мира…
Евтушенко, «Москва-Товарная»
***
Вот что Мыслову объяснял Егор, когда работы было немного.
– Стретч – широкая растягивающаяся пленка, ею обматываешь коробки на паллетах, – наставлял Егор. – Паять – значит обжигать – газом…
– А как? – поинтересовался Петр.
– Сейчас расскажу и покажу. Надеваешь полиэтиленовые мешки на коробки на паллетах. Видишь, одним таким толстым мешком можно накрыть до десяти рядов коробок на паллете. Подвозишь баллон с газом… и обжигаешь мешки пламенем горелки.
И Егор наглядно продемонстрировал весь процесс. Мешки под действием температуры уменьшались в объеме и плотно обхватывали ряды коробок.
– Теперь небоскребы не рухнут, – подытожил Петр.
Он пока не паял, но помогал натягивать мешки на коробки, что лучше делать вдвоем. Если один натягиваешь – приходится бегать вокруг небоскреба из коробок и дергать мешок вниз с разных сторон.
– Рохля – она же гидравлическая тележка. Подсовываешь ее вилы под паллету, поднимаешь и везешь.
– А рычаг – чтобы опускать? – спросил Петр.
– Да.
– Брак – это кружки, которые еще не зашли в печь и которые в нее, скорее всего, не зайдут, так как на них нанесен некачественный рисунок, – продолжал Егор. – Такие кружки отставляет человек, смотрящий за рисунком, который наносит машина, или сам начальник смены отставляет. Но они могут и прозевать брак, тогда он войдет в печь, обожжется, и выйдет готовая кружка с плохим рисунком – это надо отслеживать.
Егор подошел к концу печи, говоря:
– Петр, видишь, на выходе из печи, над кольчугой, как ты говоришь, установлены вентиляторы, охлаждающие кружки… А пробел – это когда между партиями кружек на конвейере пустое место. Запомнил?
– Еще бы! – ответил Петр.
Вот еще в чем он разобрался (из дневника):
«Работа на подаче. Человек достает кружки без рисунка из коробок на движущуюся резиновую дорожку. Кружки едут гуськом…
Далее каждую кружку забирает железная рука и уносит ее в центр станка, кружка фиксируется механизмами машины, и на нее наносится рисунок.
Кружка с рисунком опускается на еще одну движущуюся дорожку, которая идет к печке. Пока кружка находится на этой дорожке, если она бракованная – другой человек ее отставляет, не бракованные кружки выстраиваются в поперечный ряд перед входом в печь.
И специальная поперечная планка смещает кружки с дорожки на кольчугу.
Все постоянно и быстро движется: и машина, и люди».
***
…Студенты – грузчики такие страстные!
Летают в воздухе арбузы страшные,
и с уважением глядит милиция
и на мэитовца и на миитовца.
Но вот светает. Конец разгрузу.
Всем по двадцатке и по арбузу.
В карман двадцатку, и к кассе – в полдень.
Теперь со Скрябиным порядок полный.
Арбузы просто первый сорт –
спасибо Астрахани!
Сидят студенты на перроне,
громко завтракают и поездам,
так и мелькающим над шпалами,
с перрона машут полумесяцами алыми…
Евтушенко, «Москва-Товарная»
***
28 сентября. Приехала фура, битком забитая коробками с кружками. Фуры и раньше приезжали, но разгружать меня первый раз послали, помогали два грузчика – Леонид и Сергей.
Прицеп представляет собой брезент, натянутый на каркас из деревянных досок. Все коробки пыльные, в воздухе картонная пыль. Леонид сказал, что будут картонные сопли, носом же вдыхаешь эту пыль, и действительно – картонные сопли были.
Разгрузка фуры происходит следующим образом: в прицеп с коробками закидывают паллету и на нее составляют коробки. Когда небоскреб построен, его обматывают стретч-пленкой. Водитель погрузчика отвозит поддон с коробками на склад.
Потом один грузчик берет коробку и передает ее другому, этот другой ставит коробку на поддон, как ведра с водой передавали раньше при тушении пожара. Мы кидали и ловили, а не передавали.
Когда прицеп больше чем наполовину пуст, в него можно «закинуть» рохлю и теперь к краю прицепа паллету с коробками перемещать с помощью рохли.
7 октября после ночной смены Петр проставлялся с первых денег. На двести рублей в гипермаркете купил две бутылки шампанского и коробку шоколадных конфет. Не переодеваясь, Мыслов зашел в мастерскую-столовую.
– Проставу куда можно поставить? Шампанское и конфеты.
– У нас это не принято. Здесь нельзя, могли сумку проверить. Брось, неси домой, – удивился начальник смены Вася.
– Я думал, каждый будет уходить и по стаканчику выпьет.
– Неси домой.
Петр оставил конфеты на столе. А потом, когда переодевался, подождал Егора, Витю и Павла, и они пошли в парк, что рядом с «Экраном».
На скамейку поставили бутылки, Егор откупорил их, у Мыслова для всех одноразовые стаканы были, каждому вышло по два стакана с шампанским. Павел достал пачку сигарет, все трое затянулись, Мыслов отказался. Ему и так хорошо было, на голодный желудок – развезло.
***
Ой, где был я
