все шрамы и мозоли, кожа на пальцах стала чистой и эластичной.
– Вы вернули не только руку, синьор Дженази, – сказал Просперо, узрев себя в зеркале. – Молодость тоже.
Из отражения на него смотрел он двадцатилетний – таким он был вот уже больше пятнадцати лет на старых фотографиях, на которых был запечатлен еще студентом. Ни следа морщин, хотя взгляд и общее выражение лица остались прежними. Рубашка и брюки, в которых его положили на кровать, висели мешками, служа немым укором не совсем правильного образа жизни, который он вел последние десять лет.
– Я перед вами в неоплатном долгу? – инспектор и утверждал, и спрашивал одновременно, продолжая рассматривать себя в зеркало.
– Нет, – ответил Дженази. – Для меня это было не сложно.
– Вы страшный человек, синьор, – произнес Просперо значительно тише.
– Спасибо.
Эспозито вышел из ванной и с недоумением посмотрел на дядю Юрики.
– Простите?
Дженази отвел взгляд в сторону.
– За то, что продолжаете считать меня человеком.
– А вы что, сами считаете иначе?
– Разве что в широком смысле этого слова. Вот вы, думаю, без разного рода предубеждений считаете людьми яо, цвенгов и гемини – представителей желтой, черной и белой рас этого мира. А что насчет арга?
– Зверолюдей? Ну, у них просто есть клыки и когти. Что с того?
– Вот, для вас разницы нет, а многие на Судо и Вердиро с этим не согласны. А если я спрошу вас о ярмирах?
– А это еще кто? – спросил Просперо.
Дженази удивила его реакция, и инспектор как никогда отчетливо ощутил, что его объем знаний о родном мире несколько ограничен. Это если выражаться предельно корректно и аккуратно, не оскорбляя чувств.
– Существа из камня, огня, воздуха... Да из чего угодно, обладающие человеческим разумом. Белгорро, например.
– Так вот почему он так странно выглядит... Я думал, он просто мулат такой необычный, – узнать, что влиятельнейший человек на Вердиро с определенной – не его, Эспозито – точки зрения не является человеком, было для инспектора весьма неожиданно. – Но вы сами сказали, что он обладает человеческим разумом. Следовательно, он тоже человек.
– А что насчет разумных существ, ближайшими родственниками которых являются не обезьяны – с точки зрения биологии и психологии, а, например, рептилии, птицы, земноводные, насекомые? Моллюски? Или зачем смотреть на другие классы, среди млекопитающих также полно видов, крайне отличающихся друг от друга. Хищники, травоядные, морские млекопитающие... Разумное существо, похожее на кролика, слона, медведя, или мышь. Или на всех сразу?
– Ну, если допустить их существование, то мне достаточно того, что они просто разумны. Даже если их логика не похожа на мою, то это не значит, что я буду относиться к ним не так, как другому разумному моего вида. Я человек закона, синьор Дженази, а в них не сказано, что мне не надо защищать чьи-то права только потому, что этот некто покрыт чешуей или слизью. Мне достаточно того, что он способен мыслить.
– Они существуют, – со всей серьезностью заявил Дженази. – И мне приходилось встречать таких разумных, которых вы и в страшном сне не увидите. И вряд ли пожелаете защищать их права.
– И где же вы с ними встречались? – спросил инспектор. Ему было тяжело поверить в услышанное.
– В других мирах.
Просперо только покачал головой в ответ.
– Ну хорошо, – сказал он. – Каким боком это все относится к вам, синьор Дженази? У вас две руки, две ноги, два глаза, два уха, нос... Цвет глаз и волос не совсем обычный, но не более того. Что вынуждает вас сомневаться в вашей принадлежности человеческому роду? Ваш образ мыслей и ваши невероятные способности? Осмелюсь заявить, что любой человек, получив в свое распоряжение возможность возвращать людям молодость, коренным образом изменит свое отношение к нашей действительности. Но я ведь тоже не совсем рядовой гражданин, смотрите, – Просперо поднял руку с растопыренными пальцами и пропустил по ним электрический ток. – Разница только в характере и силе наших способностей. Вы в мистических способностях сильны, а я так, погулять вышел.
Дженази задумался.
– Похоже, – сказал он наконец, – что я снова не учел то, что вы знаете слишком мало. Я – г'ата. К тому же, г'ата-отступник, изгой. Но это проще показать, чем объяснить словами.
Черты лица Дженази, его тело, да и сама реальность вокруг него исказились, представляя перед глазами Просперо совершенно фантастическую, иррациональную картину. И в комнате сразу стало очень тесно, дяди Юрики внезапно стало... много.
– Как я уже говорил, – чуть помедлив, не изменившимся голосом произнес Просперо, задрав голову к потолку, чтобы смотреть собеседнику в глаза, – для меня человеком является любой, кто обладает разумом.
Дженази снова принял прежнюю форму и теперь смотрел на инспектора с нескрываемым восхищением.
– Вы поразительный человек, синьор Просперо Эспозито. Могу я поинтересоваться, вы намерены вернуться к своей работе после всего случившегося? У меня есть для вас небольшое предложение.
– Зависит от того, в чем оно заключается.
– Стать моим учеником.
– Даже не знаю, что сказать, – искренне заявил Просперо. Предложение выбило его из колеи.
– У вас время до полудня. Потом я и Юрика покинем этот дом.
– Не слишком ли мало времени вы мне оставили, синьор Дженази?
Дядя Юрики только улыбнулся в ответ и направился к двери.
– Могу я задать еще один вопрос?
Дженази остановился.
– Какой?
– Юрика знает... о вашей скрытой сущности?
– Нет. И прошу, не говорите ей.
– Я никому не буду об этом говорить, синьор Дженази. Ах да, и еще одно! Джин и Джина Саргас... То есть Ичиро и ваша сестра Ришари – они тоже... такие же?
– Нет, – ответил Дженази. – То, что вы увидели – это облик г'ата-изгоя. Кровь Великого Белого Волка Гата берет над такими, как я, верх, и мы преображаемся физически и духовно. Очень сложно... не стать зверем.
Просперо задумался.
– Я скажу, согласен или нет на ваше предложение, через полчаса.
