ебенях служит. Сука.
– Да че ты очкуешь?
– А то, он может всю малину обломать. Сейчас этот Гришка стуканет ему, мол, браткам по дурости забашлял, а отдавать нечем, и они теперь требуют хату на них переписать. А этот не из тех, кто мимо пройдет. Он, сука, начнет разнюхивать. А тут у Костыля по области в каждом районе сбыт.
– Так у Костыля ж все на мази. Тут в ментовках его портреты рядом с портретами Путина разве что не вешают.
– Ага, когда Порядок начнет рыться, он сразу в ФСБ сообщит, и начнется тут веселье. Порядков – это хитрожопая гнида, но все, что связано с наркотой, не переносит, ну или, по крайне мере, раньше не переносил.
Лысый завел двигатель.
– Ты куда собрался?
– На поиски сельского бара. Расслабиться надо. А то ты грузишься на пустом месте.
– А Гришка?
– Его все равно дома нет. Так хули без толку сидеть, если можно пивка тяпнуть?
8
Колян и Саня стояли в свинарнике в полумраке лунного света.
Поросята, тихо похрюкивая, глядели на пришельцев.
Саня ткнул в одного пальцем.
– Вот этого кувалдой бей по основанию головы. Ну ты понял – это там, где шея и голова соединяются. Я ему дырку начну пилить, а ты этим временем вон того ебнешь, – судьбоносный перст указал в сторону другой хрюшки, – потом ты этого начнешь пердолить, а я тому выпилю и…
– Бля, почему это я этого, а ты того?
– Какая разница?
– Большая. Твой красивше.
– Колян, блин, ты меня пугаешь.
– Бля, ну серьезно, у моего морда печальная, а твой такой милый.
– Хорошо. Ты печального ебнешь, я дырку ему выпилю и начну пердолить, а ты своему милому потом выпилишь и тоже начнешь.
– А почему ты моему не выпилишь?
– Потому что мой начнет остывать.
– Давай тогда я сначала своего ебну, а потом твоего, чтобы ты моему…
– Хорошо, Коля, давай уже, ебашь хрюшку.
Пока Колян подкрадывался к кабанчику, Саня бормотал себе под нос:
– Он собирается посреди свинарника по колено в говнище трахать поросенка со сломанной шеей в дырку на голове, и, сука, еще перебирает. Видите ли, этот поросеночек милый, а у этого печаль во взгляде поселилась.
Тем временем Колян занес кувалду за плечо.
– Прости, Хрюша, но мне Филя больше нравится, – сказал он и проломил свинке череп.
– Блин, Колян, хули ты сделал? Я ж говорил, за голову бить, чтоб хребет сломать.
– А я че? Он сам дернулся.
Они склонились над бившимся в судорогах поросенком.
– Ладно, будем считать это пробной попыткой, – перст указал на очередную жертву. – Уеби-ка этого.
9
Гришка вышел из колхозного сада. Прогулка средь цветущих яблонь приглушила тревогу, разбушевавшуюся от увиденного у дома «БМВ» с воронежскими номерами.
Не ожидал он, что братки столь скоро объявятся.
И угораздило ж его за месяц до конца срока решиться на игру в карты. Хотелось срубить деньжат, чтобы отметить возвращение на волю, но вместо этого он задолжал девятьсот сорок тысяч. Ясное дело, такой суммой он отродясь не располагал. И в состоянии, когда от осознания грядущих проблем очко сжалось до плотности, превосходящей плотность в момент космологической сингулярности, Гришка согласился на альтернативный вариант расчета – переоформление имевшейся у него недвижимости.
Чуть успокоившись, он перестал радоваться принятому решению и даже хотел пойти на попятную. Но ему объяснили, что все уже решено и что его земля заинтересовала Костыля.
Гришка понял, что исход картежной игры не просто был предрешен, а что сама игра была организована с целью завладения его земельным участком.
А потом появилась заточка…
Гришка поежился от воспоминания и коснулся груди там, где раньше был сосок.
Тяжело вздохнул, сознавая, что игра с людьми Костыля в прятки – затея скверная.
Нужно идти домой.
А перед этим заглянуть в свинарник – стырить свинушку для гостей. Ведь сытые люди – добрые люди.
С этими мыслями он направился к колхозному свинарнику.
10
Гришка наткнулся на мертвого поросенка. Второго мертвого поросенка, третьего… шестого. А потом увидел, как два парня (коротыш и оглобля) творили непотребство.
Саня яростно впечатывал тазом свиную голову в перемешанные с дерьмом опилки, грезя, что под ним находится сексапильная мулатка.
Колян тоже не терял времени и, держа хрюшку за уши, уже в третий раз повторял:
– А-а-а! А-а-а! Сра-а-ань!
Думал он о безвременно ушедшей Жучке.
– Ну и мода пошла. В мое время баб ебали. Москвичи, небось?
Голос неизвестного заставил друзей остановиться.
Саня подумал, что это сторож, и что теперь об их любовном похождении напечатают в районной газете.
Колян же ничего не подумал об этом, а просто запустил в грудь незваного гостя кувалду, после чего снова принялся взбивать хрюшкин мозг.
Пожав плечами, Саня последовал его примеру.
11
Сношаясь с двумя азиатками, Порядков не мог взять в толк, откуда исходит мелодия его телефонного звонка, а потом осознал и проснулся.
Фантомы азиаток растворились в свете дисплея орущего смартфона.
– Порядков.
– Витя, блядь, с низкого старта пиздуй в «Гаштет»!
– Кто это?
– Майор Синицын, блядь!
– Я, товарищ майор.
Порядков вскочил с постели и вытянулся по стойке «смирно».
Но телефон уже молчал.
12
Саня и Колян занимались гигиеной: стирали влажными салфетками с натруженных «причиндалов» свиные мозги. Каждый сам себе, вопреки предложению Коляна об обоюдном вытирании, мол, так будет чище.
– Хм, а ты знаешь, кто это?
– В душе не ебу. А ты?
– Если не ошибаюсь, это дядя Гриша, который жене сраку отрубил.
– Бля, так он же «сидит».
– Видимо, нет. Времена такие. Поссал в неположенном месте – упекут до Второго пришествия. А зарубал жену или из госбюджета стырил несколько ардов – «сидеть» будешь до первой амнистии.
Гришка еле слышно застонал.
– Бля. Он живой. Надо добить его, а потом поджечь свинарник и съебаться.
– Не спеши. С поджогом идея хорошая, а вот добивать его не нужно. Возьмем к тебе. Огородами донесем.
– Нах?
– Чтобы баба Шура не увидела, а то вдруг прибором ночного видения обзавелась.
– Не, я про то, что нах его брать?
– Чтоб попрактиковаться в головаче на людях.
13
Порядков подъехал к единственному в селе бару, именуемому в народе «Гаштет».
Еще по дороге позвонив в «дежурку», он узнал, что в баре произошла перестрелка и что случилась она в момент, когда мимо проезжал ОМОН, «накрывший» в соседнем поселке лабораторию по производству синтетических наркотиков.
Порядков выскочил из «Уазика» и вбежал в бар.
Омоновцы сидели за парой сдвинутых столиков и пили кофе из пластиковых стаканчиков.
В центре зала лежал тучный лысый мужик: в правой руке пистолет Макарова, а в голове
