вопрос:
- Вы уверены, Джеймс, что телеграммы не было?
- Абсолютно, миледи.
Можно было бы отчитать слугу, снова напугать его, настроение для этого у неё было, но ведь он не был виноват в том, что эти ювелиры набрались наглости не отвечать на её телеграммы. Она встала:
- Хорошо, Джеймс, передайте доктору Мюррею, что я жду его у себя в кабинете.
- Будет исполнено немедленно, миледи, - ответил слуга и ушёл.
А она, почти не опираясь на трость, пошла в свой кабинет дожидаться доктора.
Глава 26
На самом краю города, невдалеке от железнодорожной станции Вандсбек-Ост, на маленькой улочке Остенде она нашла новенький, недавно выстроенный пятиэтажный дом, в котором сдавались квартиры и комнаты. Немного напыщенный герр Цомерман важно сообщил ей, что он является владельцем этого дома.
- Дела с жильцами ведёт мой приказчик Пауль, но встречаю своих будущих жильцов я сам. Я хочу знать, кто будет жить в моём доме, – важно вещал домовладелец.
- Это очень разумная практика, - соглашалась с ним девушка.
- Я хочу довести до вашего сведения, - тут он сделал паузу, чтобы она всё хорошо усвоила, - что не допущу у себя в доме всякого… Ну, вы понимаете, о чём я…, - продолжал он.
- Да-да, я прекрасно вас понимаю, – отвечала ему Зоя очень серьёзно. – С моей стороны смею вас заверить, что и сама не люблю этого всякого, я вообще первым делом, после того как устроюсь, буду искать кирху поблизости.
- Прекрасно, на нашей улице как раз есть кирха, там служит отец Отто, это достойный человек, – произнёс Цомерман
Тем не менее домовладелец поглядывал на неё свысока и с некоторым подозрением, скорее всего, он не был уверен в её платёжеспособности. И тогда Зоя, недолго думая, показала ему талер и дюжину шиллинговых монет, после чего герр Цомерман успокоился и сообщил ей, что у него есть кое-что именно для неё. Что значило это «кое-что», Зоя поняла, когда вслед за домовладельцем поднялась под самую крышу здания, в мансарду, где прямо под стропилами находилась малюсенькая двенадцатиметровая комнатка с небольшим окном, выходящим на крышу. Дом был новый, и поэтому в нём соблюдался весь стандарт современного домостроения. Освещение было электрическим, в углу в закутке, находился настоящий ватерклозет, и ещё имелось круглосуточное водоснабжение: небольшой бронзовый кран с мойкой. Помимо этого, там имелась узенькая кровать, правда без подушек, перин и одеяла. Два стула, стол и корытце для водных процедур или стирки и керосиновая плита системы керогаз. А ещё тут была небольшая чугунная печка-буржуйка с трубой, уходящей вверх. Несмотря на то, что комната находилась под самой крышей, здесь было достаточно чисто, дом ведь был новый, и достаточно светло, солнце буквально заглядывало в окошко.
- Я прошу за эту комнату всего два талера в месяц, но это не включая стоимости воды и электричества, два талера только за аренду, - сообщил герр Цомерман; он уже готов был начать торговаться, если девушка вздумает оспорить цену, но та ответила ему просто:
- Да, хорошо, я согласна.
И сразу протянула два больших и тяжелых талера. Чем и решила всё в свою пользу. Она сразу поняла, что эта комнатка ей подходит, и главной причиной её выбора был не ватерклозет и не электричество, ей сразу приглянулось окно, что вело на крышу.
«Выбирая жилище, предпочтите всяким прочим то, что имеет запасной выход», – учили её наставники в монастыре. Дева, правда, ещё не знала, можно ли спуститься с крыши. Но собиралась это выяснить при первой возможности.
- Как вас записать? – спросил герр Цомерман, принимая и пряча деньги в карман. – Это надобно для подачи данных в полицию.
- Гертруда Шнитке. Из Франкфурта, – она быстро достала из саквояжа свой новый паспорт.
- Угу, значит, фрау Гертруда Шнитке из Франкфурта, – кивал домовладелец, не очень внимательно разглядывая документ.
- Фройляйн, - поправила его Зоя и улыбнулась. – Фройляйн Гертруда Шнитке.
- О, да-да, простите мою рассеянность, конечно же «фройляйн», - сказал Цомерман, выдал ей ключ от входной двери и удалился заносить её данные в книгу жильцов.
А Зоя, заперев за ним дверь на засов, – ей понравилось, что дверь открывалась наружу, замок в двери был нов, а засов на двери был крепок, – стала обживаться. Первым делом испытала кран и улыбнулась, когда вода закономерно потекла из него. Свет: она покрутила выключатель, лампочка горела. Смыв в ватерклозете, работал безукоризненно. Хорошо, пока что ей всё нравилось.
Затем Зоя распахнула окно и впустила в комнату немного майского тёплого воздуха. Она выглянула из окна. Ей уже хотелось вылезти на крышу, чтобы, как выражался отец Поликарп, «до автоматизма отработать отход». Но сейчас, при свете дня, лучше ей было этого не делать. Из окон верхних этажей дома, что стоял напротив, её мог кто-то заметить. Дева тем не менее пару минут оглядывала всю округу, стараясь запомнить всё, что видела.
Потом она решила заняться вещами, поднесла к окну свои саквояжи и стала выкладывать их содержимое на освещённый солнцем и чуть пыльный пол.
Стилет – она вытащила его из ножен, проверила. Он был сделан из отличной стали и заворонён; на самом кончике, на самом острие оружия имелось небольшое отверстие – это для яда. Чтобы любой, даже мимолётный и едва ощутимый укол стилета, в отверстии которого находился яд, был смертельным. Зоя прекрасно – ну, для девушки – владела этим оружием; жаль, что его нельзя было носить с собой. Это бросалось бы в глаза. Её придумка со стеком для верховой езды была великолепна, вот только к новому, очень скромному её платью, стек для верховой езды не подходил от слова «совсем». И она отложила его в сторону. Чёрный пузырёк с коричневой этикеткой с надписью «Йод». На самом деле пузырёк заполнен ядом с красивым названием «аллокант». Это был концентрированный яд японского шершня, даже малюсенькая частица которого, попавшая в кровь, вызывала у человека судороги и спазмы гладких мышц. А уж хорошая порция… Но пока эта смазка для стилета ей не пригодится. Она открывает пузырёк и проверяет содержимое. С ним всё в порядке. Деньги – денег у неё достаточно. При разумном расходовании ей хватит… на год, не меньше. Это если просто жить, а не заниматься подпольной работой. . Она делит всю сумму на три части; одну часть, завернув в бумагу, прячет
