class="p1">— Не бзди. Я одного такого уже склевал.
Мы подошли ближе. Темные слуги постарались, как следует. Ценой своих жизней они нанесли насекомому неисчислимое количество повреждений. Некросы его просто заливали потоками смертельных заклятий. Удивительно, что тварюга до сих пор жива и даже не оставляет попыток перекусить последнего рыцаря смерти, ноги которого болтаются из тараканьей пасти.
Охотникам не пришлось добивать таракана. Аборигены ремесленники сотворили какое-то хитрое групповое заклятие. Из земли полезли стебли тонких хищных растений, которые быстро оплели тушу, пуская толи побеги, толи корни под складки хитиновых накладок, и очень быстро высосали тушу досуха.
Охотникам осталось только достать макр… огромный и наверняка очень ценный макр. Однако мне отдали его с видимым облегчением. Понимаю, если б не было у них договора отдавать мне всю добычу, пришлось бы как-то решать, кому он достанется. Такие ценности нередко становятся причиной раздоров. А так все только рады. Отдали Кротовскому со спокойной душой, и спорить не о чем.
— Скажи, охотник, — обратился ко мне старший ремесленник, когда я упрятал драгоценный трофей, — В той башне ты убил горбатого колдуна?
— Да.
— Его тела там нет, — расстроенно сообщил абориген.
— А что ты хотел? — влезла питонщица, — Кто же оставит сильного колдуна, даже мертвого? Он и мертвый представляет собой немалую ценность. Как минимум из него можно вырезать макр.
— Вы правы, — с сожалением согласился ремесленник, — Он и мертвый еще может послужить своему хозяину.
— Так… а вот с этого места поподробнее. Что ты там начал говорить про хозяина?
— Мне стыдно рассказывать об отступнике и предателе моего народа… но, видимо, придется.
— Уж будь так добр. Расскажи, — потребовала питонщица.
— Вот именно. Сколько можно использовать нас в темную? — поддержал другой охотник, — Рассказывай все как есть.
— Он считался великим местером, — начал рассказывать ремесленник, — Мы всегда ходили к нему за советом и помощью. Он познал многие тайны… горько признаваться в этом, но именно он обучил нас боевым заклятиям.
— Пока что я вижу только пользу от вашего мастера, — не согласилась питонщица, — Давай, жми дальше.
— Его эксперименты стали заходить слишком далеко. Он открыл порталы в иные миры.
— И в этом я пока не вижу ничего плохого.
— Но раньше наш мир был закрыт от чужаков. Если бы не он, оставался бы таким и дальше.
— А вот это не факт, — безжалостно возразила питоншица, — Все миры рано или поздно раскрываются. По вселенной шарится очень-очень много исследователей. Кто-то когда-то но пробил бы портал в ваш мир.
— Вот и он говорил точно так же. И я был одним из тех, кто ему верил. Когда свама изгнала его, несколько ремесленников сохранили с ним связь.
— Ага. Ваша компашка — это и есть те самые «несколько ремесленников», — догадалась питонщица.
— Да. Мы оставались под его чарами. Слушали сказки про иные миры. Я сам ходил с ним на Изнанку. Но потом даже я стал замечать его одержимость. Он жаждал не просто исследовать, а захватывать иные миры.
— А вот тут согласна. Это уже и впрямь перебор, — покивала питонщица, и вместе с ней зачем-то покивал и питон.
— Я еще пытался отговаривать его… заставить одуматься. Только без толку. А однажды он притащил из другого мира ученика… он так его назвал.
— Это ты про горбатого?
— Да. Этот ученик имел совершенно извращенное понимание жизни.
— В каком смысле?
— Он был мастером по выращиванию кристаллов. Представляете? Он говорил, раз кристаллы растут, значит они живые. Мы все только посмеялись над таким нелепым утверждением, но… но не наш мастер. Он принимал ученика всерьез. В конце концов их эксперименты вылились в совершенно чудовищные формы. Они просто перестали видет разницу между живым и мертвым.
— М-да… теперь понятно, как твой мастер докатился до дружбы с некросами и рыцарями смерти. Сумасшедшие ученые — это зло.
— К сожалению, мы поняли это слишком поздно.
— Ладно, не дрейфь. По крайней мере вашей сваме хватило ума призвать на защиту охотников. Ты знаешь, где засел этот ваш сумасшедший мастер?
— Конечно. Его логово в горах. Я бывал там, — признался ремесленник.
— Ну вот и чудно, — питонщица хлопнула себя ладонями по бедрам, как бы подводя итог разговору, — Мы сходим в горы, вальнем этого неуемного мастера и… вопрос закрыт. Утомил что-то уже меня ваш дивный природный мир…
— Обожди-ка, — осаживаю ее порыв оптимизма, — Что-то тут не бьется. Что-то мне не нравится… как будто наш добрый абориген чего-то не договаривает… любезный, если хочешь, чтобы мы довели дело до конца, рассказывай все…
— Этот мастер мой отец, — понурив голову, ответил ремесленник.
— А главная свама еще поди-ка твоя мать?
— Да, — еще больше скуксился ремесленник.
— Ну вот видишь, Кротовский. Теперь уже все разрешилось окончательно, — питонщица ухмыльнулась и поднялась с питона, как с лавки, — Сыновние чувства… все дела… когда вернешься в свой мир, можешь сочинить про это слезливую балладу, а пока…
— Это еще не все, — вдруг выпалил ремесленник, оборвав охотницу.
— Не все?
— Если вы его убьете, мать-природа не прибавит вам очков репутации.
— Что значит, не прибавит? — могильным голосом переспросила питонщица.
— Он хоть и отступник, но он старейшина нашего племени. Природа-мать такого не простит.
— Ну вот теперь, видимо, сказано все, — резюмирую, — Вот теперь я бы хотел получить хоть один повод для оптимизма.
— Черт, черт, черт, черт… — питонщица плюхнулась попой обратно на удава, — …какой еще в жопу повод для оптимизма? Кротовский, ты слышал? Если мы не завалим этого сукиного сына, нам не хватит очков репутации. А если мы его завалим, у нас отнимут даже те очки, что есть уже сейчас. Это гребаный разводняк. Вот как чувствовала, что будет подвох. Вот зудело у меня в одном месте, что так просто питомца не получить. Слишком легким делом это все казалось.
— Но может, наш друг ремесленник видит какой-то выход из положения? — обращаюсь к аборигену, — Не могла же свама призвать нас, заранее зная, что мы нарвемся на кидалово? Хоть какая-то лазейка должна быть?…хоть самым мелким почерком внизу договора? Или свама умышленно пошла на это, отдавая себе отчет, что ее репутация перед гильдией охотников навсегда рухнет ниже плинтуса.
— Кротовский, ты сам видел, что эта их свама дура…
— Обожди… дай ему сказать…
Мы все уставились на ремесленника. Тот какое-то время молчал.
— Я думаю… возможно свама надеялась… — нехотя заговорил он.
— На что, блин, надеялась твоя свама? — не выдержала питоншица.
— Может, она надеялась, что вы заберете его с собой…
— Кого с собой… вашего мастера с собой? Что за бред? Нас сюда закидывает индивидуальным порталом. С собой мы можем забирать только макры… а еще, надеялись, что заберем питомцев…
— Вот это она и имела ввиду, — тихо предположил ремесленник, —
