гневно била хвостом, но всё-таки отступила. Артемьев и Куликов припустили к Академии. Но в этот момент каменная рука вдруг увеличилась и плашмя ударила ладонью. БАМ! Она прихлопнула парней, словно мух. От них осталось два красных пятна. У меня вырвался нервный смешок. Артемьев сам определил свою судьбу. Если бы у меня были обе ноги и я не был настолько сильно искалечен, то, конечно, бы спас сводного братца и его дружка. Но… они сделали всё возможное, чтобы бесславно сдохнуть.
Я регенерировал и снова набросился на каменную руку. Через несколько минут нас окружил отряд демоноборцев. Общими усилиями мы разрушили руку. Когда она перестала восстанавливаться, к сражению присоединился маг с заклинанием Следопыт. Он без проблем развеял демоническую маскировку и без малейших сомнений указал на клумбу неподалёку от Академии. Боевые маги атаковали этот участок земли с такой яростью, будто от этого зависела их жизнь. Образовался кратер, на дне которого скорчился уродливый скелетообразный монстр, покрытый серой кожей.
— Малец, ты как? — передо мной на корточки присел широкоплечий мужчина в чёрном бронежилете. — Ты здорово справился. Мои ребята так не дерутся, как ты. Чистый лев!
— Нормально, — я вздохнул и показал на два тёмно-красных пятна. — Но мои сокурсники…
— В любой войне есть жертвы, — мужчина неловко похлопал меня по спине, поднялся и бросил через плечо своим подчинённым: — Отведите пацана в эвакуационный пункт. Пусть запишут его имя-фамилию и добавят в список. Его родители, наверное, уже поседели от страха… Эй, малой, а кошатина твоя? У неё что, зубы стальные?
— Да, — я кивнул. — Она демоническую сферу съела.
— Ого, — он опасливо отступил на пару шагов и покосился на Белку.
В эвакуационном пункте меня уже ждала мама. Димина бабушка тоже прибыла и квохтала над любимым внуком. Рудо впервые проявила эмоции — она прижалась к Жене и затравленно оглядывалась. Видимо, толпа, шум и хаос вызывали у неё вьетнамские флэшбеки. Аделина пыталась успокаивать и поддерживать всех разом. Будучи самой старшей в нашей компании, она чувствовала за всех ответственность. Однако время от времени она с лёгкой завистью посматривала на Димину бабушку и мою маму — ей, очевидно, хотелось, чтобы за её спиной тоже был взрослый, готовый пожалеть и погладить по головке.
— Живой! — мама подбежала ко мне и крепко обняла. За её плечом я видел, как ребята радостно обернулись, но через секунду почти одновременно нахмурились.
— Ты опять это провернул! — обвинила Аделина.
— Всего лишь пытался выиграть для вас фору, — я невинно похлопал ресницами.
— Ты вечно нас бросаешь! — возмутился Дима, но тут же просиял и радостно воскликнул: — Но ты круто ему надрал задницу! Высший класс!
— Подбирайте выражения, молодой человек! — Димина бабушка отвесила ему подзатыльник. — Иначе вымою язык с мылом!
К комнате, в которой мы находились, вёл длинный коридор. На одной его стороне пестрели ярко-синие двери, а с другой — хлопали створками открытые окна… Когда-то это здание было детской больницей. Его закрыли на реставрацию, но она растянулась на несколько лет, и в итоге больницу забросили. Так и стояла, ожидая то ли ремонта, то ли сноса. В целом здание в четыре этажа было крепким. Поэтому из него сразу же сделали эвакуационный пункт, чтобы не устраивать толкучку в работающих больницах. Краем сознания я отметил, что дверь в конце коридора отворилась и захлопнулась. Застучали каблуки, но к ним добавлялся лишний стук — будто шла трёхногая лошадь.
— Золотце, ты не ранен? — прозвучал мягкий женский голос. К нам подошла блондинка с пронзительными серыми глазами. Если бы не измождённость, ей можно было бы дать лет двадцать пять. Двадцать восемь — максимум. Однако она была болезненно худой, а кожа имела нездоровый желтоватый оттенок. Женщина опиралась на красивую трость с витиеватым резным узором. Валерия Демьянова. Она смотрела прямо на Женю, не обращая внимания на остальных. — Женечка, тебя проверяли врачи?
— Всё в порядке, — пробурчал Женя, и его скулы порозовели. — Я взрослый, мам.
— Конечно, конечно, — хмыкнула Демьянова и ощупала сына. — Не представляешь, как я перепугалась! Ладно, пойдём. Я заполнила все бумаги, — впервые за последние пять минут она посмотрела на мою маму и небрежно добавила: — Спасибо, что присмотрели за моим сыном.
Она взяла его за руку и увлекла к выходу. Женя оглянулся и бросил на нас извиняющийся взгляд. Моя мама иронично хмыкнула и закатила глаза: мол, чего с неё взять, леди из высшего общества. Мы пробыли в эвакуационном центре ещё минут пятнадцать и тоже направились по домам. Но на крыльце нам пришлось задержаться, там образовалась пробка. Сперва я решил, что на ступеньках столпились люди, беспокоящиеся о своих родных и пытающиеся узнать их судьбу, однако спустя мгновение вспыхнула камера и я услышал вопрос:
— Вы считаете, что на вашего сына снова напали индийские наёмные убийцы? Дело второй жены живо?
— Без комментариев, — сухо сказала Демьянова. Она тщетно пыталась пробиться через столпотворение. Наконец, её это всё надоело и она подала кому-то знак — вскинула руку и покрутила кистью. Словно из воздуха перед ней нарисовался здоровенный амбал со зверской рожей. С невозмутимой физиономией он взял журналиста, стоящего перед Демьяновой, за плечи, поднял и переставил вправо. Будто тот был тумбочкой. Журналист захлебнулся от возмущения, но не рискнул выразить его словами. Все газетчики резко замолчали и уставились на вышитый значок на пиджаке амбала. Личная гвардия Императора. Толпа расступилась, и Демьянова с Женей спокойно прошли до машины.
Под шумок мы незамеченными проскользнули мимо, и хорошо: потому что в следующую секунду кто-то из журналистов вздохнул:
— Ну, мальчишку, отлупасившего Демона, я точно не упущу. Дмитрич с меня три
