и пахнуть от нас не будет. Я туда часто бегаю. У меня семена кардамона есть. Вот, гляди. Пожевал и всё! Нет никакого запаха. Даже намёка на него нет. Ну, рванули?!
– Думал Витюша минут пять. Усиленно. Напрягся. Сопротивлялся, но с ужасом понимал, что выпить, однако, тянет. Волю собирал в мозг со всего тела. И, возможно, собрал бы! Если б вдруг не вскрикнул неожиданно для себя.
– А, ходи оно всё конём! Сто граммов, не больше! Пошли! Но денег нет у меня.
– Угощаю.– Засмеялся Димка.– Потом ты угостишь.
Они зашли за казарму, огляделись, сняли фуражки, чтобы не потерять, и в новенькой форме, стукнув бляхами ремней о бетон, быстренько и ловко перевалились через забор. В кафе было полно довольно приличной публики. Играл большой музыкальный автомат со стеклянным колпаком сверху. «Аргентинское танго» – за секунду определил Дима. Под стеклом виднелся набор пластинок. Штук тридцать, не меньше. По бокам стояли черные квадратные динамики, а сложный механизм проигрывателя конструкторы спрятали в высокую тумбу из дорогого лакированного дерева. Бросаешь в щель двадцать копеек, жмешь кнопку, под которой название пластинки и автомат сам её выбирает, вертикально ставит перед иглой и запускает музыку. Здорово придумано.
– Так тут, небось, наш патруль гуляет.– Насторожился Витюша. – Тут самое близкое место для курсантов, где поддать можно. Пачками через каждые десять минут можно собирать поддатых курсантов. Бухают втихаря, думаю, многие.
– Ещё как. – Согласился Дима. – А где ты видишь наших курсантов? Ни одного мля!Они, придурки, как и ты считают, что патруль здесь только и пасётся. А хрен там! В патруле люди тоже умные. Не тупее курсантов. Они рассуждают логично, что бухать курсант двинет подальше от училища. А, может, вообще в кустах на краю города сядет, куда даже собаки не заглядывают. А чтоб под носом у всего начальства? Да кому такая наглость в организм влезет? Я тут сто раз пил. Не очкуй, пошли.
Витюша испытывал жестокую, бескомпромиссную битву своего разума со здравым смыслом, который как – то отделился от мозга и бился с неправильным решением насмерть. И, что самое потрясающее – так ведь проиграл здравый смысл слабой воле. Мозг воля гнилая подавила, печень обрезанную, ум, инстинкт самосохранения и как кошка мышку удавила насмерть инстинкт самосохранения. Здравый смысл Витюшин не победил потому, что как и новый кореш Дима считал сто граммов коньяка ничтожным количеством, полезным даже грудным детям для правильного развития. В итоге Витюша шлёпнул фуражкой по коленке и гордо сказал своему внутреннему голосу, противнику питья спиртного.
– Заткнись пока!Чисто символически с новым кентом врежем по соточке. Мы с тобой и не почувствуем ничего. И организм ни фига не заметит.
Голос заткнулся, Витюша дружески стукнул Димку по горбу и радостно крикнул.
– Ну, угощай, мля! Потом, завтра, я тебя. Деньги найду.
Через три часа в стеклянные двери вошел патруль. Не милицейский. Пограничники пришли почему – то, хотя ближайшая граница Казахстана со страной, не входящей в СССР, была в паре тысяч километров на север. А, возможно, не погранцы пришли, а ребята из части ПВО. Она прямо в городе стояла. В центре. Рядом с тюрьмой. Короче – уже не могли точно сказать Витюша с Димой – кто именно их тут обнаружил. Да и какая разница?
– Надо окно открыть и выпрыгивать.– Предложил Витюша со второй попытки. После двух с половиной бутылок коньяка это был очень хороший результат.
С первой попытки получилось что – то вроде « На но рыть и вырыгать» Но Димка седьмым чувством понял товарища. Он прихватил недопитый флакон грузинского и пошел сквозь занавеску тюлевую и высокое, от пола до потолка, стекло. Витюша рванул за ним, рухнул на асфальт и что – то стал понимать когда патрульные распутали на обоих курсантах шторы – сети, и стряхнули с их формы осколки стекла.
– Мы всё доложим командованию части этих «героев» и оно компенсирует вам убытки по составленной смете.– Сказал старшой подлетевшему администратору – Посчитайте ущерб и напишите объяснительную. Укажите сумму компенсации. Мы подождём.
Дима пытался допить коньяк, но кто- то из патруля бутылку забрал и аккуратно опустил её в урну горлышком вниз.
Проснулись курсанты на гарнизонной «губе», на холодных топчанах без простыней и одеял. Было холодно и жутко от тревоги. Они же не могли знать, что находятся на гауптвахте. Да не вышло у них и вспомнить – где были они до этой серой бетонной комнаты с четырьмя деревянными нарами, одним маленьким окном с решеткой и с синей железной дверью, посередине которой было чуть приоткрыто маленькое окошко без стекла, но тоже с арматурой, приваренной крест- накрест.
Потом их отвели к начальнику «губы», худому капитану с седыми усами, опущенными до низа челюстей.
– Форму отряхните и поправьте. Помялись за ночь на топчанах. Вот вам ваши ремни и фуражки. Тоже их доведите до уставного вида. Выполнять!– Приказал усатый.– Сейчас из училища за вами приедут. Документы в карманах, не волнуйтесь. Ничего мы не украли. Денег у вас уже не было.
Скоро в камеру зашел лейтенант милиции, начальник кафедры воинской дисциплины всего училища Шабашов. С ним струнками стояли рядом два сержанта с повязками «патруль» на рукавах. Витюшу с новым другом загрузили в миниатюрный « черный воронок». Сержанты сели напротив и через полчаса оба похмельных,несостоявшихся защитников населения от зла, стояли перед заместителем начальника учебного заведения полковником Чепраковым.
– Говорить мне с вами не о чем.– Сказал без выражения полковник.– Приказ о вашем отчислении с курсов я подписал. Висит на всех досках объявлений училища. Личные вещи гражданские у каптёра заберите, а форму сдайте ему же. Всё. С этой минуты вы гражданские люди. Гуляйте. Пошли вон, позорники!
Каптёр, сержант сверхсрочник, подпустил их к огромному шкафу, открыл дверцу и показал пальцем на длинную трубу из нержавейки, на которой уместилось штук сто вешалок с одеждой.
– Чужое с бодуна не хапните.– Сказал он весело, сел на стул и закурил.– Вот какого хрена нажрались ? Меньше месяца учиться осталось. Стали бы уважаемыми людьми. А сейчас – как были «не пришей кобыле хвост», так и остались.
Витюша переоделся и пошел на улицу.
– Эй, братан, меня – то подожди.– Крикнул Дима.
– Да пошел ты!– Окрысился Витюша. – Ты, блин, бедоносец. С тобой ходить – или в тюрьму попадёшь, а то и зарежут где – нибудь. Сам гуляй.
Он пошел к городской церкви, почистил ботинки об щетку перед входом и когда вошел- успокоился. Здесь было тепло, тихо и пахло ладаном. Со стен глядели
