мной здороваются. Сэвен машет мне рукой, подзывая к себе.
Почти вся команда возле бассейна. Чирлидерши тоже здесь. Несмотря на довольно прохладный вечер, некоторые облачились в купальники и залезли в воду.
Выхожу из гостиной, направляюсь к своим. Здесь музыка грохочет ещё громче. На невысоких столиках какая-то закуска и напитки. Вообще, эта вечеринка внешне почти ничем не отличается от тех, которые устраивали мои прежние друзья.
Чёрт! Почему прежние-то? Вроде мы всё ещё друзья. Вроде бы...
– Где Ева? – спрашиваю у Кирилла.
Он оглядывается по сторонам, присматривается к девчонкам, плещущимся в бассейне. Евы, слава Богу, там нет. Но есть Вика, которая готова выпрыгнуть из купальника, увидев меня.
Задолбала...
– Да вроде где-то здесь была, – растерянно бормочет Сэвен, не находя взглядом Еву.
– Ладно, увидимся, – бросаю я.
Мне нужно её найти. Срочно!
Отворачиваюсь от Сэвена и тут же врезаюсь в свою девочку с веснушками. Поспешно ловлю за плечи, не позволяя упасть.
– Держу, – выдавливаю улыбку.
А она сама серьёзность.
– Дамир, нам надо поговорить.
Берёт меня за руку и ведёт в дом.
Хорошо, что наши мысли схожи.
Мы входим в дом. Ева уверенно ведёт меня к лестнице. Поднимаемся на второй этаж под красноречивое улюлюканье Тэна. Но мою девочку с веснушками сейчас не смущает и это. С ходу открыв первую же дверь, Ева заходит в комнату. Я за ней. Как только закрываю дверь, наши голоса звучат одновременно.
– Мама всё мне рассказала! – восклицает она.
– Твоя мама – юрист моего брата! – выпаливаю я.
– Да, я знаю, – кивает Ева и начинает тараторить: – Она рассказала, что они с Борисом были у вашей матери. И что он хочет забрать под свою опеку вашу новорождённую сестру. И это всё очень здорово, Дамир...
– Но? – подсказываю ей.
Ведь есть же какое-то «но», судя по всему.
– Но я осуждаю их отношения. Сколько бы они там ни длились, и какой бы ни была причина, которая свела их вместе.
– Ясно, – опускаю взгляд. – Вообще-то, я тоже. И я пытался повлиять на брата. Но он... Ну что я могу с этим сделать?!
– Но, – вновь произносит Ева, подступая ко мне, – я вдруг поняла, что мы с тобой тут совершенно ни при чём.
С надеждой всматриваюсь в её лицо и порывисто прижимаю к себе свою девочку.
– Мне, правда, жаль, что я не сказал тебе сразу, – шепчу напротив её губ. – Просто знал, что для тебя всё это очень болезненно.
Она кивает.
– Да, мне плохо. Я папу люблю. Но мама сегодня впервые была со мной откровенна и рассказала всё, как есть. От тебя я ждала того же.
– Прости, – поспешно говорю я. – Прости меня, Ева.
Накрываю её губы своими. И пока целую, судорожно соображаю, как сказать всё остальное. Но нужные слова пока не находятся...
Наш поцелуй быстро становится весьма чувственным и горячим. Отстраняюсь, перевожу дух, уткнувшись лбом в её лоб.
– Мне слишком хорошо с тобой, чтобы отказываться от тебя из-за матери и её измен, – признаётся Ева.
Моя девочка с веснушками нуждается во мне... Во всяком случае, сейчас это именно так. И мне нужно сделать всё, чтобы она и дальше была на моей стороне.
– Пообещай мне... – голос хрипит и срывается. – Пообещай мне, что ты всегда меня выслушаешь. Что бы ни происходило. Что бы тебе ни сказали обо мне, ты не будешь меня игнорить, не будешь отключать телефон. И сделаешь свои выводы только после того, как поговоришь со мной.
– Обещаю, – сразу отвечает она. – Прости, что убежала. Я была в шоке.
– Понимаю. И прощаю, – улыбаюсь.
Вновь целую. Ева прижимается ко мне, запускает пальчики в волосы на затылке... По спине бегут мурашки. Мы двигаемся к кровати. Вроде бы...
Я немного отпускаю себя. Хочется позволить себе хотя бы минутную слабость. Немного ласки, немного горячих поцелуев. И её в своих руках – такую хрупкую и необходимую. Пару часов назад я думал, что между нами этого всего уже не будет. И сейчас хочу побыть чёртовым эгоистом и просто насладиться моментом безмятежности.
Прохожусь губами по её скуле. Целую в уголок рта, прикусываю нижнюю губу. Ева жмурится от наслаждения. Наши пальцы переплетаются. Шепчу ей в ушко разные сладкие нежности.
Из меня буквально рвётся наружу признание в любви. Но всегда существует какое-то «но». В данном случае это «но» связано с тем, что я всё ещё от неё скрываю. Я эгоист, но не настолько же. Не хочу громких слов, пока всё у нас не утрясётся окончательно.
– Я должен кое-что тебе сказать. Признаться, – выдыхаю, невольно сжимая челюсти.
Нависаю над Евой, держа свой вес на локтях и буквально прижимая её к кровати. Не отпущу, пока не выслушает.
– Хорошо, говори, – напрягается она, почувствовав мою нервозность.
– В конце августа, мы…
Внезапно дверь распахивается, и наши взгляды устремляются на неё. Я смотрю недовольно, а Ева – испуганно.
– Вы Тима не видели? – невозмутимо спрашивает Сэвен, игнорируя и нашу позу, и то, что мы, вообще-то, на кровати.
– Как видишь, его тут нет, – цежу сквозь зубы.
Мы с Евой встаём. Она смущённо одёргивает свой свитшот, приглаживает волосы. Её лицо пылает.
– Надо его найти, – раздражённо бросает Сэвен и выходит из комнаты. До нас долетает конец его фразы: – У нас чёртовы гости...
Выходим за ним в коридор.
– Полиция? – почему-то это первое, что приходит в голову.
– Если бы! – фыркает Кирилл, открывая все двери подряд.
– А кто тогда? – не понимает Ева.
– Отморозки. Не наши. Неместные.
Всё внутри меня холодеет. Но... Да нет же, не может быть! Грозный ведь не явится сюда! Зачем?
Около очередной двери Сэвен выпаливает:
– Хоть тебя нашёл! Где Первый?
– Не знаю, – доносится вялый голос Алины.
Появившись в дверях, она выходит из комнаты. Взмахом руки приветствует нас и проходит мимо. Кир смотрит ей вслед. Качает головой.
– А ведь из-за неё все эти проблемы! – говорит со злостью, направляясь вслед за девушкой Тима.
Переглядываемся с Евой. Она выглядит взволнованно.
– Пошли, – решительно берёт меня за руку, тянет за собой.
Мне не хочется никуда идти. Нестерпимо хочется
