взгляде вмещается так много любви…
— Главное, чтобы мои девочки были счастливы, — он целует меня в висок.
— А ты?
— Что? — он хмурится. — Счастлив ли я? Ты еще спрашиваешь… Иногда мне кажется, что мое тело банально не выдержит наплыва таких чувств, — посмеивается он.
Меня отвлекает Татьяна.
Она выходит за пределы процедурной, бережно неся Владу на руках.
Малышка успевает уснуть. Я неплохо изучила ее первые биоритмы, и знаю, что после кормления она почти мгновенно засыпает. Примерно восемнадцать часов Влада сейчас проводит в состоянии глубокого, целебного сна, но это нормально, об этом предупреждал врач.
— Ну что, папа готов подержать доченьку? — обращается Татьяна к Дамиру.
Дамир только этого и ждал, он сразу делает шаг к Татьяне и осторожно берет Владу на руки. Его движения полны нежности и заботы. Дамир бросает на меня восхищенный взгляд, прижимает Владу к груди, обнимая. Влада мелко вздрагивает во сне, но под его «ш-ш-ш-ш» вздыхает, уютно устроившись в объятии своего папы.
— Какая красивая, какая же красивая… — он кивает мне, чтобы подошла поближе. — Посмотри, она же буквально твоя копия…
— На носик глянь, носик твой… — я легко беру Дамира под руку.
Дамир начинает осторожно покачивать малышку, пытаясь окончательно убаюкать. Маленькие пальчики Влады сжимают его большой палец, и Дамир улыбается еще шире. Он обещает ей самое лучшее в мире, шепчет ей о будущих приключениях, которые они вместе переживут, и о том, как он будет защищать ее от всех бед…
Свет тускло падает через окно родильного зала, создавая мягкий ореол вокруг Влады. Я склоняюсь к дочери, подмечая каждую деталь на ее милом личике: маленькие реснички, которые едва заметно дрожат при вздохе и выдохе, мягкие, пухлые щечки, кажущиеся такими нежными…
Время отдавать Владу наступает слишком быстро, но ни я, ни Дамир не жалуемся — мы бы даже из другого города приехали ради этих пяти минут с ней. Малышку снова кладут в бокс жизнеобеспечения, в нем она восстанавливается с комфортом.
Мы возвращаемся в палату, переговариваясь о каких-то мелочах, а мои вещи сразу встречают нас на пороге.
— Ты готова вернуться домой? — спрашивает Дамир.
Хотя вопрос риторический, ведь он уже подхватывает мою сумку в ладонь, а вторую в приглашающем жесте подает мне.
— Мы вернемся завтра, да?
— Конечно. И послезавтра, и в среду…
Я уверенно беру Дамира за руку.
Не размыкая ладони, мы выходим за двери клиники. Я ощущаю легкое давление Дамира на свою руку, когда вместе с ним направляюсь к припаркованной машине.
Солнце, пробивающееся сквозь облака, озаряет наш путь яркими бликами света среди теней. Я слышу легкий шелест листвы, далекий гул города, который почти не вмешивается в мечты и мысли.
Дамир открывает дверь автомобиля, позволяя аккуратно сесть на переднее сиденье, стараясь не потерять ни секунды нашего бесценного соприкосновения. Сиденье мягко принимает форму моих ног, и я комфортно устраиваюсь, расслабляюсь, игнорируя побочные эффекты родов. Дамир закрывает дверь и обходит машину, чтобы сесть за руль. Он бросает на меня взгляд через плечо. Взгляд, полный любви и взаимопонимания. Я отвечаю ему тем же.
* * *
— Сюрприз? Ты серьезно?
— Приятный сюрприз, да.
— Ты уверен, что сюрпризы — это сейчас хорошая идея? — спрашиваю я у Дамира, преодолевая широкий зал частного родильного дома. На руках у меня Влада.
Я думаю о ней, чувствую ее маленькое тельце, прижатое к куртке, любуюсь попытками доченьки осмыслить огромный страшный мир, который ее окружает. Влада ведет себя тихо на руках, зато безумно громко требует внимания, если мама позволяет себе наглость куда-нибудь отойти на минуту. Она укутана в мягкий, теплый конвертик розового цвета с кружевной отделкой по краям, и выглядит, на мой взгляд, как настоящая принцесса.
— В том и суть. Пора тебе, милая, привыкать к хорошим сюрпризам.
Спустя месяц пребывания в клинике, мне, наконец-то, отдали доченьку.
Все, эпопея с боксом закончена и моя девочка готова познавать этот мир, как и все остальные дети. Она стала еще красивее, весит теперь два килограмма девятьсот граммов. Дома ее ждет готовая спальня с кроваткой, пеленальным столиком и развивающими игрушками.
Ее ждет дом.
В этих словах кроется весь смысл.
Дамир идет со мной вровень, держит в одной руке цветы, во второй — сумку с первыми вещами Владиславы. Цветы он успел подарить мне перед выпиской Влады, крепко поцеловав в губы. Роскошные белые розы пощекотали мои рецепторы изысканным парфюмным ароматом, но поскольку мои руки заняла Влада, цветы я вернула мужу.
Выйдя из роддома, я успеваю подумать, что у нас с Дамиром в кои-то веки что-то происходит нормально, по-человечески.
На мое лицо наползает широкая улыбка счастливой новоявленной матери, но потом она превращается в растерянное непонимание… Я поднимаю глаза и вижу Карину. Моргаю раз, другой, но Карина никуда не исчезает. Она держит в руках огромную мягкую игрушку — черно-белую панду. Рядом с ней Аслан в белой куртке, которая окончательно делает из него современного викинга… Я перевожу взгляд на Катю, она в своей манере машет мне сразу двумя руками, почти подпрыгивает.
Дамир поддерживает меня за талию.
И хорошо, потому что взгляд на людей, стоящих рядом с Асланом, приводит к резкому судорожному вздоху восхищения.
Я мелко оступаюсь.
— Мама… Папа…
Я спускаюсь со ступеней и подхожу к ним, замираю на секунду, не зная, что предпринять. Я бы обняла их, но и отдавать Владу пока не хочу… Смотрю на них и поверить не могу. Наконец, до меня доходит, что сами бы они не приехали…
— Это ты устроил? — поворачиваюсь к мужу. — Но… Как? Как они все…
Дамир просто пожимает плечами, полностью счастливый от моего счастья.
— Мама, пап! Я так рада вас видеть! Я так рада вас всех видеть…
Родные и подруги подходят ко мне, образовывая круг.
— Девочка наша, ну как ты?
— Боже, какая хорошенькая у тебя дочурка, ай, какая!
— Красавицы наши…
После первых возбужденных вопросов и моих эмоциональных заверений, что «я в порядке, точно!», Дамир, улыбаясь, опускает сумку на пол, передает букет Кате и берет Владу, чтобы я могла нырнуть в руки к своим родителям. Мы сливаемся в долгом объятии, словно пытаясь сразу же наверстать упущенное.
— Мы так скучали, — шепчет мама.
— Я тоже, — отвечаю я, чувствуя, что давно не была так близка с родителями.
На невиданном доселе уровне понимания и синхронизации.
Папа улыбается, укутывает меня сильными руками. Я чувствую, как он старается передать мне всю любовь через этот жест.
— Мы всегда рядом, даже если не видимся часто, — говорит он.
Я знаю, что это правда.
