ушки к голове; лапами расковырял в каменном полу норку; забурился на километр вглубь и, моментально облысев, прикинулся бы безобидной голой землеройкой.
– Да, я, собственно, вот…
Надо отковырнуть хотя бы одну мысль – а то они с перепугу размазались тонким слоем по черепу.
– Я не понимаю, почему вы ругаетесь, но хочу сказать вот что, – я посмотрел на Изулису. – Ты ведь нам помогаешь, эту коробку таскаешь, про того разумного со странными ногами узнала, меня спасла…
– А что бы случилось, не окажись меня рядом? – голос Изулисы дрожал.
– Но ведь ты была рядом! Ты спасла меня, а значит не можешь быть виновна. Для меня точно.
– Как и для меня, и для дочери моей, – продолжила мама.
– Мы все считаем так, так что ты не виновата ни в чём, – я посмотрел на тётю.
– Спасибо, Сиал, за твои слова. Но я останусь при своём мнении.
Вот что за упрямая женщина, а? Женщина ли? Ну, вроде да, не мужчина?! Ай, хрен с ней. Надо маму успокоить. Она не смеет наговаривать на себя. Кто-кто, а она сделала всё, чтобы называться матерью тысячелетия: все её действия, так или иначе, замыкаются на мне с сестрой.
– Мам, тебя это тоже касается, – я изогнул шею и уткнуться Ликуре в бок. – Ты ведь ради меня и Калисы стараешься, а значит ты не можешь быть виноватой.
– Ты не прав, сын мой. Многое тебе не ведомо, – странная горечь наполняла мамин голос.
– Неважно, что я не прав, – я повысил голос, чем удивил двух взрослых драконов. – Ты же сама сказала, что мать не может обидеться на своих детей. Но и дети не могут обидеться на свою мать. Вот лично я даже подумать об этом не могу. Ты моя мама, и я тебя люблю.
Ликура ничего не ответила. Лишь пристально посмотрела на меня. В её рубиновых глазах смешались печаль, радость, грусть, благодарность. Но больше всего превалировала материнская любовь. Она заставила Ликуру обхватить мою голову руками, прильнуть лицом ко лбу и, подобно Калисе, вбуравиться как можно сильнее.
Вдруг что-то каплями стало оставлять след на коже. Я замер, не зная, что делать.
Одно дело утешать Калису, если та обидится. Она как маленький ребёнок: доверчивая, отходчивая и жизнерадостная. Но что делать с мамой, из глаз которой текут настолько горячие слёзы – я не знаю. Если бы она плакала по моей глупости: ногу сестре случайно отгрыз или прыгал по оврагам и шею сломал – это одно дело. Но сейчас я ни в чём не виноват, и она плачет просто потому, что любит своего ребёнка.
– Изулиса, а что это был за синий шар? – я решил воспользоваться моментом, пока мама даёт волю чувствам.
– Он заинтересовал тебя? – игриво спросила тётя. – Не спеши, Сиал. Ты видел магическое умение, что доступно драконам лишь после тысячного уровня.
Так, значит, пишем:
«Кому:
Небесной канцелярии.
От кого:
От Сиалонуса, несчастного, бедного, забитого жизнью, грустного и голодного чёрного дракона.
Заявление:
Это нечестно!»
– А есть хоть что-то, что я могу выучить? Просто стрела уже бесполезна.
– Тебе следует набраться терпения, Сиал. Развить магические умения ты сможешь только после последней детской спячки. Нужно подождать ещё пять лет.
– Всё так, сын мой, – Ликура посмотрела на меня взглядом, наполненным теплотой и заботой. – Но не только возраст и уровень определяет твои способности. Характеристики влияют на многое. Чтобы открыть новую способность, ты должен иметь пять десятков очков в Интеллекте, Магии и Воле.
Пятьдесят? Значит, что всё это время я был и прав, и не прав одновременно? Это получается… Что я окончательно запутался.
– Но не следует переживать, – мама погладила меня по голове. – Обретя способность летать, ты получишь преимущество над врагами.
Согласен, куда проще набирать уровни, кидаясь с безопасного расстояния магией, чем испытывать счастье, стоя на грешной земле. Да, магическая стрела теперь ущербна. Но, как говорится: не мытьём, так катаньем. А в моём случае: не качеством, так количеством.
Но одна мысль не даёт мне покоя. Когда мы с сестрой изучили «Рывок» и вернулись в пещеру, мама тогда объяснила, почему не рассказывала о подобных навыках ранее. Нужно было сберечь наши очки характеристик и навыков по максимуму, чтобы их точно хватило для изучения полёта.
– Мам, получается…
– Оставь свои вопросы на будущее, Сиал. Дождись сестру и отдохни.
– Пожалуйста, – я жалобно посмотрел на Ликуру. – Последний вопросик!
– Ты воспользовался страшным оружием для материнского сердца, – усмехнулась Изулиса.
– Слушаю тебя, сын мой, – Ликура сама едва не смеялась. Это шокировало. Я не помню, чтобы она так бурно выражала эмоции. Это, скорее всего, из-за нервов.
– Ты не рассказывала о рывке, чтобы мы очки не тратили. Но ты сейчас сказала, что для новых магических умений нужно иметь по пятьдесят очков. А с рывком чего-то похожего не было?
– Ты вырос на редкость прозорливым, Сиал, – удивлённо проговорила Изулиса.
– Всё именно так, сын мой. Позволь мне сказать в простом виде, чтобы не усложнять твои мысли: все умения требуют, чтобы характеристики были выше, или равны значению в пятьдесят. «Рывок» же требует Силу, Выносливость и Магию. Но слишком сложно объяснить многие нюансы, пока нет примера. Дождись спячки, после неё ты получишь все ответы на все вопросы. А теперь ступай, отдохни. И знай, что у нас есть для тебя подарок.
– Подарок?
– Всему своё время, сын мой. Сейчас же нам всем следует заняться делами. Особенно мне, это тело не приспособлено для жизни в пеще… – Ликура вдруг остановилась. – Калиса смогла поймать оленя. Вскоре она вернётся и тогда ты всё узнаешь.
Мама ещё раз
