рептилия держат в хозяйстве как домашних животных, поэтому шикарная по земным стандартам одежда может стоить копейки.
«Говорят, тут зимой не жарко. В куртке скоро буду мерзнуть, надо бы прикупить что-нибудь посолиднее», — мельком подумал Иван, разглядывая «змеиное» пальто.
— Хотите примерить? Отличная модель, кожа бухува с подстежкой из дикой собаки, — приказчик, молодой гном, заметивший интерес посетителя, вышел из-за прилавка и потянулся к вешалке.
— Нет, — помотал головой Иван. — Я из околотка.
Он показал парню свой жетон:
— Наши разумные уже были у вас, а мне сейчас нужно опросить всех домочадцев.
— Вам надо было зайти через ворота, — поморщился гном. — Но я проведу.
И крикнул куда-то вглубь лавки:
— Ириска, постой за прилавком!
Появилась молоденькая девушка, почти ребенок. Иван уже начал разбираться в возрасте гномов. Этой по земным меркам было бы лет 14, на самом деле — 30 или 40. Одета по старинке: в широкие шаровары, рубаху до колен и коротенький жакет. На голове — расшитая бисером шапочка вроде гусарского кивера, правда, пониже, чем показывают в кино. Такой «гномский национальный костюм» Иван видел в столице всего пару раз — на служанках Ариты и на рынке, на девушке в ювелирной лавке. Но, видимо, у покойного мастера Твордорога строго придерживались традиций.
«А жаль, что они все так не одеваются — подумал сыщик. — Гномсам такие наряды очень идут. Малышка в блескучей шапочке похожа на Шурочку из «Гусарской баллады» — такая же веселая и кудрявая… эээ… о чем это я? Порошок начал действовать?»…
Вспомнив про зелье, Иван медленно втянул воздух через нос. Нет, в лавке ядом не пахло. Тут смешивались запахи шерсти, не очень хорошо выделанной кожи, полыни и еще каких-то трав, которые, видимо, использовали как средство от моли. Но специфической гнилой вони не чувствовалось.
— Буду очень благодарен, если проводите к хозяйке… или кто сейчас остался за старшего?
— Да, хозяйка, мастрис Кана, — кивнул приказчик. — Она у себя. Идемте.
Поблуждав немного по узким темным коридорам, сыщик вслед за провожатым поднялся на второй этаж.
В гостиной «сонными улитками» тоже не пахло. В воздухе царили обычные ароматы жилого дома: немного каких-то духов, немного — мастики для дерева и мебельного лака, чуть-чуть — пыли и свечной гари. Выглядела комната тоже ожидаемо: массивная мебель с инкрустациями из металла и камня, тяжелые драпировки, высокий не оштукатуренный потолок, перечеркнутый темными балками, с которых на цепях свисали замысловатые люстры. Правда, сейчас они были потушены, свет падал лишь из узких окошек, наполовину скрытых плотными шторами, в комнате царила полутьма, поэтому сыщик не сразу понял, что хозяйка дома, гномса в пышном алом платье, не дама средних лет, а молодая девушка лишь чуть старше оставшейся в лавке Ириски.
На столе перед мастрис Каной лежали какие-то бумаги, но она не читала, а сидела, уставившись в пространство перед собой.
После дежурных приветствий и слов об «интересах расследования» Иван задал тот вопрос, который волновал его с момента, как он получил дело:
— Мастрис Кана, почему вы решили, что ваш муж был убит? Ведь он был уже немолод… почему вы заподозрили, что его смерть не естественная и вызвали полицию, а не лекаря?
Девушка непонимающе взглянула на гостя:
— За лекарем я тоже послала. Но вы должны понять… Ваши тоже спрашивали об этом. Борд был, конечно, немолод. У него были обычные для возраста недомогания. Болели колени, спина, простреливало руку… но это же обычно для тех, кто имеет дело с кожами. В юности он мял кожи на бойне, потом, когда получил в наследство это место, открыл лавку. Но выделкой кож занимался по-прежнему, у нас во дворе цех…
— Так почему вы решили, что его отравили?
— А что бы вы подумали, если разумный в добром здравии и прекрасном настроении приходит обедать, садится есть суп, проглатывает пару ложек и хватается за грудь? — Иван ощутил в интонациях девушки даже какое-то возмущение. — Борд был сильным и здоровым гномом, кто бы что ни говорил.
«Значит, разговоры о разнице в возрасте были», — заключил для себя сыщик.
А вслух спросил:
— Как давно вы женаты?
— Семь лет. Раньше у Борда была только мастерская. Потом он открыл эту лавку и наконец-то решил жениться. Приехал в Бустель на летнюю ярмарку. Там мы и встретились…
Девушка замолчала, стараясь не расплакаться.
— Кто, кроме вас, живет в доме? — спросил Иван, чтобы отвлечь хозяйку от воспоминаний.
— Что? В доме? Я, мой сын, Ириса — это моя сводная сестра, мастрис Ливонина, кухарка, ее сын Стор… он еще совсем маленький.
— А кто его отец?
— Роур Богерт, но он не живет у нас. Роур сопровождает караваны. Он живет в горном клане, но женился в столице. Ливонина — полукровка, ее мать была человеком. Но вы не подумайте, это — честный брак, маленький Стор признан кланом Гертов, прошлым летом Роур возил его в горы…
— Я не ничего не думаю, — улыбнулся Иван. — Я лишь ищу, кому была выгодна смерть вашего мужа.
Хозяйка дома на несколько мгновений задумалась и растерянно произнесла:
— Не знаю… По-настоящему, наверное, никому. Он… его… в деле, конечно, всякое бывает. Он очень ценил традиции, над ним даже немного посмеивались. Порой бывал упрям до глупости. Но чтобы ненавидеть его…
— Вот и я не знаю, — задумчиво повторил Иван. — Но постараюсь узнать. Однако вы ошибаетесь, думая, что убивают лишь из ненависти. Чаще всего убивают ради выгоды. Особенно ядом.
И постарался сменить тему:
— Вы не могли бы показать мне дом и мастерские? В первую очередь — кухню.
— Конечно, покажу!
«Вот чем хороши гномсы, — думал Иван, пока они шли по короткому коридору, — так это умением держать себя в руках. У нее вчера муж помер, а она разговаривает, как ни в чем не бывало. И что показательно, так это то, что мужа она вроде бы не травила. Сама пошла в полицию и потребовала расследования. Хотя вряд ли бы кто удивился смерти уже не молодого скорняка».
— Как ваш муж провел вчерашнее утро? — спросил сыщик, когда они зашли на кухню. — Вы завтракали вместе?
Женщина принялась вспоминать:
— Нет, не вместе. Он встал очень рано, мы с сыном еще спали. Спустился сюда. Ливонины еще не было. Он принес дрова, сварил кофе на маленькой жаровне, поел холодного мяса и хлеба. Так сказала Лива, она за ним посуду убирала. Она пришла потом. Борд распорядился на счет обеда для нас и для работников.
— Подождите! — прервал женщину Иван. — Где он взял мясо?
— В холодном ларе, — с недоумением ответила хозяйка и показала на нечто,
