— Грэй?
Он едва различал ее лицо.
— Я как путешественник во времени, который никогда не сможет вернуться назад. Ты уверен, что хочешь улететь отсюда? Мне кажется, этот мир понравился бы тебе, если бы ты попробовал начать все сначала. Это твои дом.
Он вспомнил о гордости, которую испытывал когда-то и никогда уже не испытает вновь.
— Я хочу улететь, — наконец просто сказал он. — Ты поможешь мне? Ты поедешь со мной?
— Да. — Она обернулась к нему. — Я хочу жить.
Ее печаль была куда больнее и тяжелей. Путешественница во времени, чья машина сделана из пустого тела ее потомка. Одна мысль об этом была ужасна.
— Обними меня.
Он теснее притянул ее к себе. Ее тело под тонкой простыней было юным и отзывчивым. Что может случиться, когда они уже будут в Гармонии? Когда она соскользнет с грани в бессознательное состояние и снова станет пустым телом-раковинкой, как сегодня, когда он увидел ее на кровати, — что он сделает?
— Господи, — прошептал он, думая, к чему же приговорил сам себя… но приговор уже произнесен.
Она выскользнула из-под простыни, и ее теплые пальцы, проскользнув между пуговиц его рубашки, коснулись его груди.
— Я никогда прежде не была замужем, — прошептала она. — Я… я была старой девой сорока шести лет. Не девственница, но почти. Работа над проектом корабля переселенцев была всей моей жизнью, и когда нам пришла в голову эта идея, как сохранить пассажиров во время перелета, я подумала — почему бы и нет? Это просто — взять яйцеклетки, образцы тканей. И вот я здесь, плод собственного недомыслия. Я боюсь, Грэй. Наверно, я умерла тысячу лет назад, но я не хочу умирать. — Она засмеялась и умолкла лишь тогда, когда Грэй поцелуем закрыл ей уста. Ее неловкие пальчики расстегивали его рубашку, с каждой пуговицей опускаясь все ниже. Движения казались неумелыми, напряженными, и вдруг он сообразил, что ей просто недостает опыта. Из всех женщин, которых он когда-либо знал, она единственная не обладала набором разнообразного сексуального опыта. Он освободил ее от простыни медленным движением, болезненно осознавая ее личностное, уникальное существование. Плоть, касавшаяся его, не была загрязнена привычкой к разврату. Наплыв нежности — от того, что она знала меньше, чем он — вызвал слезу у него на глазах. Он обнял ее, баюкая в своих объятиях, шептал ее истинное имя и любил ее со всей отчаянной нежностью своего сердца.
5. Щедрое предложение— Говорить буду я, — сказал Грэй.
Джанет кивнула, и он толкнул дверь отдела эмиграции. Внутри было пусто. На широком, выложенном зелено-золотистой плиткой полу лежала пыль. Грэй подумал, что мог бы отыскать здесь собственные следы, оставленные за последние месяцы. Сопровождаемый Джанет, он подошел к высокой стойке и стал ждать. Наконец с другой стороны зеленого простенка подошел сухопарый юноша в длинной голубой тунике. Он узнал Грэя — это было ясно по его выражению лица, — но никак не показал этого.
— Слушаю, — презрительно бросил он.
— Моей жене нужно разрешение на выезд с Завета, — сказал Грэй.
Взгляд юноши скользнул за спину Грэя и вернулся на место. — Женщинам полагается пройти сканирование ДНК. — Он зевнул. — У нее положительный результат?
Грэй пожал плечами.
— Она одиночка, как и я. Стандартная.
На лице его собеседника отразилась явная скука.
— Туземцам мужского пола достаточно доказать свою нормальность или иметь разрешение на работу с токсическими веществами. Женщинам полагается сканирование ДНК, чтобы доказать соответствие их личности. В противном случае — полная гистерэктомия. Стерилизация.
— Мы сделаем это, — сказал Грэй после минутной паузы. Отвратительная мысль — лишить женщину возможности иметь детей — это прервет ее род. Согласится ли Джанет на это?.. Затем он осознал источник подобного отношения. — Так мы можем получить разрешение?
— От лицензированного гармонийского медика, — фыркнул чиновник. — Речи быть не может о местных шаманах. — Он сунул руку под стойку и выложил между ними стопку бумаг. — Гармонии ни к чему, чтобы на свободе резвилась свора отродья Измененных.
— Да, конечно, — нервно пробормотал Грэй и добавил: — я понимаю.
Чиновник подтолкнул к нему бумаги и отступил, избегая случайного прикосновения, затем повернулся к ним спиной и исчез в разделенных перегородками внутренностях своего офиса.
— Что нам делать? — спросила Джанет.
Он покачал головой. Помещения офиса Культурной Гармонии тщательно прослушивались и просматривались: он испытал это на собственной шкуре, сделав нелестное замечание об одном из своих обследователей.
— Идем домой, — сказал он.
Снаружи поджидал их Мартин Пенн. Улыбаясь, он поклонился Грэю и Джанет.
— Что же, — сказал он, — раз уж мы все время так удачно наталкиваемся друг на друга, Грэй Бриджер, почему бы нам не поговорить?
— Простите, сэр. Мы уже уходим, — ответил Грэй мысленно повышая общественный статус Пенна в иерархии Гармонии — судя по тому, как быстро он узнал, что Грэй появился в Биржевом квартале. Глупо было бы счесть это совпадением. Он обнял Джанет за плечи и вместе с ней пошел к выходу из здания.
— Грэй, — мягко проговорил Пенн, — знаешь ты, что такое аманн?
Грэй кивнул.
— Какая-то разновидность иоаннитского ученого-священника. — Он слабо разбирался во взаимоотношениях между квазирелигиозной иоаннитской иерархией и правительством Культурной Гармонии Миров.
— Разновидность… — Пенн улыбнулся и взял заявление с просьбой разрешить эмиграцию из оцепеневших рук Грэя. — Я могу сделать эту бумажку ненужной и наоборот, я могу выставить тебя из Гармонии, несмотря на все прежде выданные разрешения. Ну как, теперь у тебя найдется время для разговора?
Грэй сглотнул комок в горле и вспомнил, что нужно поклониться.
— Конечно, сэр.
— Хорошо.
Грэй и Джанет Бриджер вслед за Пенном покинули здание и вошли в другое, где Грэй никогда прежде не бывал. У наружных дверей стояли часовые, проводившие туземцев настороженными взглядами. Пенн провел Грэя на верхний этаж. Грэй понял, что это жилое здание, потому что покои, в которые ввел их Пенн, были обставлены удобными креслами и низкими столиками; единственная открытая внутренняя дверь явно вела в спальню. Пенн уселся и махнул им рукой, предлагая сделать то же самое. Грэй подчинился. Джанет молча села рядом с ним.
— Эта прорицательница — твоя бабушка, — сказал Пенн, сразу переходя к делу.
— Да, сэр.
Пенн нахмурился:
— Ты не предупредил меня, что она хочет поразвлечься за мой счет.
Грэй пожал плечами.
— Меня это не касалось, — сказал он и, желая смягчить резкость, добавил: — вы ведь только просили провести вас в купол.
Пенн взглянул на Джанет. Темно-зеленая рубашка и брюки были ей очень к лицу, а непривычное напряжение прогулки заставило щеки порозоветь и глаза заблестеть. Она была прекрасна. Пенн мимолетно усмехнулся:
— Если брак был ловушкой, чтобы удержать на Завете принца из рода Бриджеров, почему ты сейчас помогаешь ему?
— Моя жена одиночка, как и я, — поспешно пояснил Грэй, не торопясь уточнять свой истинный статус как «принца». — Об этом я не знал, пока мы не познакомились.
— Я этому не верю. Если брак не предназначался для лишения тебя возможности покинуть Завет, ты мог бы обратиться к местным властям и оформить развод, вместо того чтобы тащить ее за собой в Эмиграцию. — Голос Пенна был ровен. Он взглянул на Джанет. — Что ты скажешь сама?
— Что это правда.
Пенн изучающе разглядывал ее, а Грэй радовался краткости ответа Джанет.
— Мне нет дела до того, отличается твоя жена или нет от других туземных женщин, — медленно проговорил Пенн. — Я знаю, что есть врачи, которых можно подкупить, или же она могла бы согласиться на стерилизацию, хотя ваши соплеменники плодятся с прилежностью кроликов и бездетность для вас великое несчастье. Никакие эти уловки вам не помогут, и вы не улетите с Завета, пока не поможете мне устроить настоящую беседу с прорицательницей. Семейство Бриджеров известно высоким качеством интуиции. Никто вот так, с бухты-барахты, не согласится на встречу с чужаком с другой планеты, и я не желаю использовать общественные каналы, дабы подкрепить свою просьбу. Вчера я был ближе всего к цели. Ты мог бы добиться для меня большего.
— У меня нет влияния в Куполе Бриджеров, — сказал Грэй. — Я ничто, выродок.
— А ты? — Пенн повернулся к Джанет.
— Я никого не знаю.
— Какая неудача для планов Грэя. — Пенн поднялся. Он прошелся по комнате, выглянул в небольшое окошко и снова повернулся к ним. — У тебя совершенно нездешний акцент, — сказал он Джанет.
— Она из глухомани, — быстро сказал Грэй.
