которой силится пробиться солнечный свет. Резкий спертый запах плесени и сырости пробирается под кожу. Меня начинает бить ледяной озноб. До мозга доходит — я не могу пошевелить руками, потому что они связаны у меня за спиной, при этом сама я лежу на узком жестком тюфяке в углу комнаты. Что это за место, как я сюда попала и главное — за что? Последний вопрос воскресает в памяти яркой вспышкой страшного воспоминания. Горящие глаза Дэймона вслед, когда я сажусь в машину к Маркусу. Перекошенное самодовольной ухмылкой лицо человека, которому было поручено меня защищать. А потом темнота. Всепоглощающая и беспросветная. Господи…
С огромным трудом я переворачиваюсь на бок, подтягивая к себе колени, и сажусь. Каждая мышца, каждый сантиметр моего тела отзывается ноющей болью. Мне страшно подумать, что со мной могли сделать, пока я была без сознания. Но все же внутри теплится слабая надежда. На мне по-прежнему штаны и свитер, в которых я была одета, а значит, самое мерзкое пока можно исключить. Мои малыши… мои комочки… при мысли о них, сердце больно сжимается. Я так хотела их защитить, но не смогла… Впутала нас в очередное безумие. От обиды хочется разрыдаться, но сейчас я не могу позволить себе такую слабость. Я должна быть сильной. Ради них.
Спустя несколько минут туман окончательно рассеивается из головы. Я внимательнее оглядываюсь вокруг. Обстановка не дает ни малейшего шанса предположить, что это за место. Просто пустая заброшенная комната, очевидно находящаяся в таком же забытом Богом доме… Да… Очередное фиаско, Мия. Так держать!
Когда я в сотый раз ощупываю глазами почерневшие от грибка стены, из-за двери раздается скрип половиц и звук поворачивающегося в замке ключа. Я инстинктивно напрягаюсь и забиваюсь в угол. От волнения снова подступает тошнота.
Дверь медленно открывается, и в темном коридоре я вижу высокую худощавую фигуру. Кто это такой? Что ему от меня надо? Но стоит только фигуре ожить и сделать шаг в ореол тусклого света, все встает на свои места. Худое, покрытое серыми пятнами лицо Шарлотты Вайз сияет улыбкой. Однако, мой взгляд привлекает нечто совсем неожиданное. На ее шее блестит и переливается драгоценными гранями колье, которое было украдено из моей квартиры в Москве. То самое, которое я сама выбрала, думая, что помогаю Йену сделать кому-то сюрприз. Что же, теперь передо мной встает вполне закономерный вопрос, а кто из них двоих был больше безумен? Она или брат Дэймона?
Улыбка сползает с губ Шарлотт, когда она хрипло бросает в мою сторону:
— Добрый вечер, принцесса. А мы уж думали, ты не очнешься… — Она окидывает меня хищным злым взглядом. — Конечно, тоже неплохой сценарий, но это было бы слишком просто.
Меня накрывает волна отвращения. Это ведь не может быть правдой. Снова… Неужели со смертью Йена ничего не закончилось? Первый шок проходит, способность говорить возвращается ко мне, принося вместе с этим виток нового омерзения. Зло выпаливаю:
— Могла бы сказать, что удивлена, но нет. От тебя стоило ожидать чего-то подобного, — я стискиваю зубы, — вот только как ты втянула во все это Маркуса?
— Она и не втягивала. Это мои личные счёты!
За спиной Шарлотт из темноты выступает еще одна фигура. В ней безошибочно узнаю Маркуса.
Он не спеша проходит в комнату, а Шарлотт провожает его благоговейным взглядом. Как мало все-таки нужно женщине. Просто кого-то любить. И, к сожалению, жребий этой женщины пал на очередного психа. Маркус садится на корточки прямо напротив меня и с интересом разглядывает, будто впервые видит.
— А ты ведь и в самом деле так на нее похожа…
— Похожа? — его слова сбивают меня с толку, правда, ненадолго.
— Да… — Маркус тянет руку к моему лицу и проводит тыльной стороной ладони по щеке. Дергаюсь в сторону, резко отворачиваясь от него.
— И характер такой же скверный, — он едва заметно улыбается, — я ведь почти не помню Клэр. В моей памяти она осталась маленькой рыжеволосой девочкой… — он сглатывает, оставаясь неподвижным, — которую я не смог уберечь от ужасов большого мира.
Мои глаза расширяются. Лихорадочно складываю факты. Откуда Маркус знает Клэр?
— Ооо, прости, — тут же говорит он, видя мое недоумение, и виновато качает головой, — невежливо с моей стороны. Ты ведь наверняка ничего не понимаешь. Клэр была моей сестрой.
Я отчаянно трясу головой. Этого не может быть. Не могут звезды сойтись так, что бы эта история из прошлого Дэймона возродилась снова, и теперь показывала оскал. Маркус опять тянется к моему лицу, на этот раз его движения грубее. Он стискивает мой подбородок, не позволяя мне пошевелиться.
— Вижу, вы не верите мне, миссис Рэй?
— Клэр была сиротой, — во всяком случае так рассказывал Дэймон.
Маркус сжимает пальцы, но я терплю, не показывая, что мне больно.
— Она не была сиротой. У нее был я! МЫ были друг у друга, пока нас не отдали в разные семьи. Тех ублюдков из соцслужбы не интересовало наше мнение, в них не было ничего святого. Нами торговали, словно мы игрушки на витрине магазина. Это ведь так просто, ткнуть пальцем и сказать — «хочу эту». Мало кого волновали чувства двух никому не нужных детей. У нас не было права выбора. Все эти псевдо родители с зеленой лужайкой у дома, по их мнению — любую проблему можно было решить грамотной работой психолога. Чертовы свиньи! А Клэр…
При очередном упоминании ее имени глаза Маркуса теплеют. Он отпускает меня и торопливо гладит по волосам.
— Моя малышка, одному Богу известно, что она вытерпела в новой семьей.
— Так почему же ты не помог ей, если был таким безутешным? — я не хочу, чтобы он олицетворял меня со своей покойной сестрой. Ее призрак и так преследует меня в зеркале. Маркус фыркает и встает.
— Думаешь, я не пытался? Все данные о ребенке хранятся в секрете. Для Клэр создали новую жизнь, лишив ее права на воспоминания о старой! Как бы я не пытался, все нити ускользали!
Шарлотт, все это время тихо стоявшая позади, кладет руку ему на плечо. Я замечаю, как Маркус морщится. По его лицу незаметной тенью проходит недовольство. Ему неприятно общество своей спутницы? С чего бы это?
Я делаю слабую попытку достучаться до здравого смысла моего похитителя.
— Маркус, при чем здесь я? Зачем все это? — обвожу взглядом грязную комнату.
— Ты? — он не смотрит на меня, приоткрывая ткань на окне, и выглядывает на улицу, — собственно… Ты мне и не нужна. У меня были планы на твоего мужа, благодаря которому
