тебе очень многое доступно и дозволено, но в тоже время некоторые люди перестают ценить то, что у них есть. Они жаждут большего, не понимая, что и так обладают очень многим. Надеюсь, что Саша все же не такой.
Выбрав простой вязаный свитер с длинными рукавами и темные джинсы со встроенной резинкой для беременных (тут даже такая одежда была!), я с большим удовольствием позволила Саше помочь мне надеть зимнее пальто.
Как и договаривались, мы встретились с ребятами в холле, но потом все же пошли разными путями — они плавать и наслаждаться теплой водой, а мы на улицу, к зимним холодным ветрам и большим сугробам. Такая погода действительно большая редкость для нашего города, но от того на душе становилось радостней — есть возможность ценить подобные моменты.
На улице уже давно стемнело, и территория комплекса окрасилась разноцветными огнями уличных гирлянд, фонарей и встроенных электрических факелов в стенах домов. Мы тихонько прогуливались по узким улочкам, Игорь бегал от одной яркой витрины к другой, внимательно рассматривая предложенный товар, оставшийся еще после нового года. Мы молча шли дальше, прогулялись до огромной шикарной конюшни с большой зарытой территорией, постояли несколько минут возле загона, внимательно рассматривая выведенных для прогулки скакунов.
Тем временем небо озарила луна, освещая все вокруг холодным светом, мимо проплывали темные, черные в ночи облака, создавая при этом атмосферу таинственности и загадочности. Игорь постоянно все фотографировал и кому-то отправлял, постоянно улыбаясь новым комментариям.
— Кому ты все пишешь? — удивленно поинтересовался Саша.
— Бабушке, — честно признался мальчик, продолжая фотографировать нас на свой дорогой смартфон последней модели с невероятно высоким ценником, — она просила фотографировать все, что вижу.
— Ага, как же… — хмыкнул Саша, когда Игорь отбежал чуть в сторону, — ей важно знать, вместе мы с тобой или нет. Манипуляторша.
— Она просто любопытна, — я попыталась оправдать Ольгу, но судя по тому, как скривился Саша, вышло у меня это очень плохо. — посмотри на это немного с другой стороны. Благодаря стараниям Игоря у нас теперь будут красивые фотографии. Много фотографий…
Саша махнул рукой, хмыкнул, посмотрел на своего сына, а затем сказал:
— Если ты думаешь, что она управляет Игорем, то ошибаешься. Этот ребенок весь в бабушку пошел. Небось сам идею предложил, а она с радостью ее одобрила. В любом случае у нас действительно будут фотографии, но учитывая то, как мой сын умеет фотографировать, вряд ли они будут красивые. Даша…
Я молча повернулась к Александру, и мы оба застыли на месте. Игорь скрылся за поворотом, крича что-то о красивых игрушках в маленьком магазинчике, мы оба улыбнулись, но так и продолжили стоять на месте.
— О чем ты хотел спросить? — Саша не решался, все смотрел на меня, очень пристально, не отводил взгляда, — Саш…
Но вместо ответа мужчина поджал нижнюю губу, явно в чем-то не уверенный, а затем все же произнес:
— Я все думаю, что будет, когда Дмитрий осознает, что стал отцом…
— А что должно быть? Не совсем понимаю. Ну осознает, дальше что?
— Он ведь придет к тебе, — Саша наклонил голову на бок, явно желая увидеть мою реакцию и эмоции на лице вовремя этого разговора, — возможно, захочет вернуться в семью.
— Я же говорила тебе, что мы больше не муж и жена…
— Я это помню, Даш, но одно дело говорить, а совсем другое чувствовать и действовать. Ты уверена, что действительно не сможешь простить его, что чувства действительно прошли? Что где-то глубоко внутри тебя больше нет желания вернуться к прежней жизни? Желания растить ребенка в полноценной семье, где есть мама и папа?
— Знаешь, Дмитрий всегда будет отцом моей дочери, но при этом он вряд ли станет папой, — смысл моих слов не сразу стал понятен, поэтому я продолжила озвучивать свои мысли, — я не могу гарантировать то, что буду делать в будущем. Я не знаю, как поведу себя, когда увижу его на улице и понятия не имею, какие при этом возникнут эмоции, но я знаю четко, что понятия “отец” и “папа” — совершенно разные. Отец для меня — это человек, который поспособствовал рождению ребенка с биологической точки зрения, но если при этом он не воспитывает малыша, не меняет подгузники, не спит рядом, когда тот болеет, не занимается уроками, не защищает от страшного внешнего мира, то он никогда не станет папой. Отец дается нам всем с рождения, но не всем с рождения даются папы. Как-то так. Если семья Дмитрия одумается, то это один вариант развития событий, если же продолжит вести себя так, как сейчас, то это другой сюжет, вот и все. Повторю еще раз — Димы в моей жизни больше нет. И ко мне он больше не имеет отношения. Единственное, что нас связывает, это дочка, и отношения у него будут лишь с ней. Да, вначале она будет совсем маленькая, да, будет сложно общаться, но я точно знаю, что в одну реку войти дважды не получится. Да и не зачем.
Александр сомневался в моих словах. Он замялся, опять хоте что-то спросить, наклонился до ужаса близко, но нас отвлекли. Игорь выбежал из-за поворота, подгоняя нас, и что-то крича о магазине игрушек. Он махал руками, улыбался и был очень воодушевлен.
Преображенский вновь остановился, посмотрел на меня с явным вопросом в глазах, но все же озвучивать его не стал. Просто молча подал мне руку и повел к своему сыну.
Так получается, что его волнует мое решение? Так что выходит, его не беременность беспокоит, а то, что я вернусь к бывшему мужу, если тот предложит?
Задумавшись об этом, я удивилась. Удивилась, потому что не знала ответа на этот вопрос. Сейчас я не видела перед собой Дмитрия, поэтому рассуждать о будущем было не так сложно, но я действительно не имею ни малейшего понятия о том, что сделаю, когда мы встретимся. А что если он действительно захочет вернуться? Что тогда? Что, если скажет, что все, что он сделал было безумной ошибкой? Я вновь увижу его лицо, мягкий теплый взгляд… Вновь почувствую его запах…
По всему телу пробежал заряд энергии — меня передернуло от собственных мыслей, потому что на самом деле я понятия не имею, что я сделаю.
Это все не правильно. Я в себе не разобралась, я не знаю, что сотворю после родов, я понятия не имею, что сделаю, когда увижу бывшего мужа…
— Сейчас, вспоминая его лицо, — тихо проговорила я, пока мы не дошли до магазина, — я чувствую злость и дикую обиду.
