я была у тебя. Она приходила со своим старшим сыном, и они так громко стали колотить в дверь, что я испугалась. Представляешь, если бы Гришка был один?
– Спасибо, что позвонили. – Саша поднялась из-за стола. – Ладно, я уже бегу домой.
♫ Keer – Автостопом
Наверное, человека нельзя подготовить к такому.
Внезапная смерть ужасна, она в мгновение разрушает привычный уклад жизни, делит ее на «до» и «после». Но мучительная смерть по крупицам, когда человек оставляет тебя понемногу, уходит медленно, в течение нескольких лет, это яд, который ты каждый день принимаешь микродозами, теряя себя и постепенно превращаясь в зомби.
Все эти годы Лев был лишен возможности общаться с Алиной как прежде, но осознание того, что она все еще есть, и все еще здесь, не оставляло его. И пусть он все меньше и меньше ощущал ее присутствие с течением дней, он, все же, его ощущал.
Последние слова Саши заставили его задуматься. Наконец, он понял, почему должен прийти в больницу на эту процедуру. Алина бы хотела, чтобы он был рядом. И ее родителям, ставшим ему уже родными, тоже нужна была его поддержка. Они прощались со своим ребенком. С любимой дочерью. С надеждами, связанными с ней.
Им тоже было больно. И, конечно, даже больнее, чем ему. И они тоже себя винили. И тоже боялись, что совершают ошибку.
Лев вошел в палату, заполненную искренней скорбью, слабостью, горем и тишиной. Он пришел последним и немного опоздал, но они его ждали. Мать и отец Алины обняли его, а затем подвели к ее кровати.
Что-то говорили врачи, а Лев все смотрел на бледное, безжизненное лицо Алины и пытался ее слышать – как делал все эти годы. На фоне боли, ярости, отрицания он ярче стал чувствовать и тоньше воспринимать все, что происходило вокруг, но не открывался никому, пока не появилась Саша. До ее появления он думал, что начисто лишен любых эмоций, кроме восприимчивости к чужой боли, с которой сталкивался на службе.
Наверное, самых важных людей Бог посылает нам в самый нужный момент.
Она словно была компенсацией тому, что он терял. И ему казалось, что это сама Алина помогла им встретиться, чтобы, когда она уйдет, Лев не оставался один.
Они стояли и смотрели на девушку, лежащую перед ними, и никакие из сказанных медиками речей не могли бы в полной мере охарактеризовать происходящее. Царев чувствовал себя отвратительно. Ему было страшно, он с трудом мог сделать вдох, когда все началось. Думал о словах, что так и не сказал ей, об обещаниях, что так и не выполнил, о будущем, которого у них не будет, и ему становилось все тяжелее.
А потом он вдруг почувствовал спокойствие и легкость. И совершенно отчетливо ощутил присутствие Алины. Как будто она подошла и взяла его за руку. И перед его глазами пронеслись моменты их счастья.
Алина уходила. Медленно растворялась в воздухе, оставляя лишь чувства, которые бессмертны. Его любовь к ней и тепло будут жить даже без ее присутствия.
Лев чувствовал благодарность к вселенной за то, что все, связанное с Алиной, было в его жизни и сделало его таким, какой он есть сейчас. Он знал, что будет непросто, и придется испытать еще много боли, которая всегда идет рука об руку с любовью. И чувствовал, что Алина желает ему счастья. Она хочет, чтобы он залечил свои раны.
Придя домой, он упал лицом вниз и лежал бы так несколько суток, если бы не приходилось вставать для того, чтобы заботиться о Толе: гулять, кормить, поить его. А ведь они с этим славным щенком были так похожи: оба потеряли близких и остались одни. И Саша. Она пережила то же самое, поэтому могла понять его лучше других.
Но прошло еще несколько дней прежде, чем он нашел в себе силы к ней прийти.
Лев не знал, зачем он это делает, и что ей скажет. Он знал только, что рядом с ней ему станет лучше. Так всегда происходило. Поэтому его и тянуло к этой девушке. Ее не пугало его прошлое, она понимала и принимала его. И, возможно, он мог бы стать для Саши таким же лекарством, как и она для него.
Царев пришел без предупреждения. Взял с собой щенка, зная, что это порадует Гриню. Вошел в ее подъезд, и его сердце неистово забилось. Поднялся по ступеням на нужный этаж.
– Убери свои руки! – Кричала Саша.
Она пыталась вытолкать за дверь какого-то мужчину, тот сопротивлялся.
– Я уже отдала все деньги твоей матери! Убирайся отсюда, или я вызову полицию!
– А ты меня мусорами не пугай. Я сказал, теперь будешь платить больше. – Промычал незнакомец. Он явно был сильно пьян. – А не сможешь, придется отдать натурой! – И заржал.
На глаза Царева опустилась красная пелена ярости. Он отпустил поводок, метнулся к нему, схватил за плечо и с размаху вмазал мужика в стену. Бам! У того от неожиданности широко распахнулись глаза.
– Ты кто, мать твою, такой? – Прорычал Царев, сжав руку на его горле. Он поднял незнакомца, оторвав от пола.
– Э… – Только и смог прохрипеть тот.
Его трахея была сдавлена. Он болтал руками, пытаясь зацепиться за одежду парня и высвободиться, но все сильнее задыхался.
– Может, повторишь мне, что сказал ей?
Но мужик только хрипел, испугавшись до смерти. У него глаза лезли из орбит.
– Лев! – Подбежала к нему Саша.
Она с трудом прорвалась к его сознанию через туман гнева. Где-то на фоне лаял щенок, и хлопали двери соседских квартир.
– Отпусти, а то убьешь его. – Прошептала Саша.
Лев посмотрел на нее и разжал руку. Мужик рухнул на пол.
– Катись отсюда. – Прорычал Царев.
И тот практически кубарем слетел по лестнице.
– Толя! Толя! – Звенел голос Григория.
Судя по звукам, они со щенком уже устроили обнимашки-целовашки на пороге квартиры. Но Лев мог сейчас видеть только Сашу. В ее глазах плескался целый океан любви, способный потушить любой пожар.
– Это сын хозяйки квартиры. – Объяснила она. – Я заплатила вовремя, но он напился и придумал какие-то штрафы. Обычно за меня некому заступиться…
Лев наклонился и поцеловал ее. Крепко прижал к себе. К его глазам подбирались слезы, а сердце ныло от боли, но в ее хрупких объятиях он ощущал главное – желание жить.
Оторвавшись от ее губ, Царев посмотрел на Григория.
– Я забираю вас. – Сказал он ему решительным тоном. – Иди, собирай вещи.
Мальчишка, не задавая лишних вопросов, схватил щенка и побежал в комнату.
– Что значит «забираешь»? – Прошептала Саша.
– То и значит. – Пожал плечами Царев. – А чего бегать туда-сюда? У меня отдельная комната для твоего брата, он будет смотреть за Толяном, когда мы на службе. По-моему, так все очевидно.
– Зачем ты это делаешь? – С улыбкой спросила Саша.
– Я не могу сказать. – Ответил он. – Но на языке пожарных это звучит так – мое сердце в огне.
Она провела ладонями по его лицу, встала на цыпочки и поцеловала его. Лев обнял ее и оторвал от земли. Он втащил ее в квартиру, словно свою добычу. И еще долго обнимал, боясь отпустить от себя.
Любовь – это не «правильно» или «неправильно».
Это то, что сильнее любых слов и характеристик. Оно выше понимания разумом. Поэтому и любим мы не мозгами, а сердцем.
♫ D-Pulse – Море (Dsh Dsh cover)
♫ Наутилус Помпилиус – Наше дыхание
♫ HI-FI – Я люблю
По пляжу бегал мальчик. Он смеялся, прыгал, делал «колесо», стоял на руках, падал и снова вставал. Вокруг него носился щенок: уши-лопухи, здоровенный нос, длинные лапы – немецкие овчарки обычно несуразные в этом возрасте. Как прыщавые подростки, у которых голова уже выросла, а тело еще только пытается ее догнать.
Глядя на них, парень с девушкой умилялись: «Надо же, какая сладкая парочка». Ну, просто неразлучные друзья.
Они зашли по колено в море и уставились на тлеющий на горизонте закат. Получить от начальства неделю отпуска –
