пор, как вернулась в Сочи. Чувствую себя пленницей, – наконец призналась я, потому что это долгое время меня беспокоило.
Дима хмуро посмотрел в мою сторону и вернул свое внимание на дорогу.
– Ты можешь покидать дом всякий раз, когда тебе захочется. Ты не пленница. Прости, если я не пояснил тебе этого раньше. У меня много забот, и я не могу найти времени, чтобы вывести тебя в город. Но у тебя есть охрана. Скажи Михаилу о том, что тебе нужно уехать, и он все организует.
Я заерзала на кожаном сиденье, пытаясь упомянуть кое-что, о чем стеснялась попросить его раньше.
– Кстати, об этом. Я тут подумала… – мой голос стих, и я нервно стала теребить подол платья. – В отцовском гараже все еще стоит моя машина. Я ее не продала. Мне бы хотелось вновь ездить на ней. Так не придется никого напрягать, чтобы отвести меня.
Дима напрягся. Я видела, как он сжал челюсти. Именно этой реакции я и боялась.
– Ань, я не могу позволить тебе этого сделать, – наконец ответил он.
– Почему? Именно это я и имела в виду, когда говорила, что чувствую себя затворницей. Мне хочется приезжать и уезжать самой, когда мне захочется.
От его напряжения исходила бешеная энергетика. Он ничего не говорил, но от него веяло раздражением. Чувствуя это, мне хотелось стать меньше или повернуть время вспять, чтобы не произносить то, о чем я попросила ранее.
Дима удивил меня, когда взял мою ладонь и поднес к губам. Его внимание все еще было сосредоточено на дороге.
– Я понимаю, что эта машина тебе дорога, потому что это напоминает отца, но я не могу тебе это позволить. Ты мать моего ребенка, и ваша безопасность для меня на первом месте. Отныне ты передвигаешься исключительно с охраной и только на тех автомобилях, которые стоят в гараже.
Дима поцеловал мою ладонь еще раз, но не отпустил, продолжая удерживать ее рядом с собой. Я посмотрела на наши сцепленные руки и провела большим пальцем по его запястью.
– Помню, как обнаружила твой гелик изрешеченный пулями, – погрузилась я в воспоминания двухлетней давности. – Ее можно было отремонтировать после такого, или ты приобрел новую?
Я провела взглядом по консоли, пытаясь воспроизвести в памяти наши прошлые ночные поездки на его автомобиле.
– Ее отдали в ремонт после этого, но посчитав все затраты, оказалось, проще купить новую. Стекла поменять не проблема, но перебрать бронированный корпус, где застряли пули, оказалось сложным. Поэтому я просто приобрел новый автомобиль. Он тоже защищен всеми возможными штуками.
– Например?
Вдруг мне стало интересно все, что говорил мне Дима. Раньше он никогда не был со мной так откровенен. И мне хотелось выудить из него все, что он мог мне рассказать.
– Помимо пуленепробиваемого корпуса, в системе есть GPS маячок, чтобы можно было всегда отследить автомобиль. Еще отсутствует подушка безопасности со стороны водителя…
В этот момент он запнулся. Я посмотрела на Диму и увидела его хмурое выражение лица. Было видно, что именно это он не хотел говорить.
– Почему? – дрожащим голосом спросила я.
Дима чувствовал напряжение, повисшее в салоне. Какое-то время он молчал, смотря на дорогу с угрюмым выражением лица.
– Подушки безопасности вылетают всякий раз при даже небольшом столкновении. Это особенно неудобно в момент погони, – пояснил он спустя какое-то время.
Я выглянула в окно и посмотрела в зеркало заднего вида, на мгновение представляя, что за нами хвост.
– И отстреливаться, – закончила я за него.
Дима кивнул, но ничего не ответил. Спустя какое-то время, мы встали в пробку, и теперь он все чаще поворачивал голову в мою сторону.
– Понимаю, что тебе сложно привыкнуть к новым реалиям, но тебе придется это сделать, – сказал Дима, наклоняясь ко мне. – И я буду рядом с тобой на каждом этапе, чтобы помочь.
Он поцеловал кончик моего носа, и я готова была растечься лужицей на пол автомобиля после его слов.
– С тех пор как я вернулась, каждый день все больше начинаю сожалеть о том, что не сделала этого раньше, – призналась я. – Прости меня.
Я повернулась в его сторону и поцеловала в щеку. Дима услышал, что я вновь всхлипнула, и положил мою голову себе на плечо. Он провел ладонью по моим волосам, чтобы успокоить. Я всегда была плаксой. Даже с возрастом лучше не стало, но Дима принимал меня такой, какая я есть. И мне нужно сделать для него то же самое. Он добр, нежен и терпелив ко мне несмотря ни на что. И его трепетное отношение ко мне всегда вызывало во мне бурю эмоций. Я так устала быть сильной. Последние два года показали, на что я способна: жить одной, зарабатывать, растить ребенка. Но каждый день мне чего-то не хватало. Только сейчас я поняла, чего именно. Поддержки. Я привыкла, что рядом со мной всегда было мужское плечо. И я не знаю другой жизни. Мне хотелось всегда слышать одобрение в свой адрес.
– Ты хорошо справилась, – Дима вырвал меня из своих мыслей.
Я подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Я имею в виду Рому, – пояснил он, видя мой вопросительный взгляд.
Дима как будто слышал мои мысли, и от чувства нахлынувшего облегчения захотелось еще больше расплакаться.
Пока мы стояли в пробке, Дима смог больше внимания уделить моей эмоциональной вспышке. Я положила голову обратно ему на плечо, в то время как он управлял машиной левой рукой. Мы вновь погрузились в молчание. Я посмотрела на время. Прошло приблизительно полчаса с нашего отъезда из дома. Придется ехать еще столько же, если не больше.
Я вернулась обратно к себе и откинулась на сиденье, потому что шея стала затекать в том положении. Как бы мне не нравилось касаться Димы, физический дискомфорт давал о себе знать.
– Я вспомнил кое-что. Ты так и не ответила мне на вопрос, когда я спросил тебя вчера о том, на что ты жила в Москве.
Я тяжело вздохнула и посмотрела в окно. Мне не хотелось говорить об этом. Да и
