наихудшие догадки. — Мне предоставят квартиру в Париже. Сомневаюсь, что я очень часто буду там появляться, но все же гораздо чаще, чем здесь.
— То есть ты насовсем переезжаешь? — допытываюсь я, отчаянно нуждаясь в конкретике.
Макс неопределенно ведет плечами. Схватив бокал, я жадно вливаю в себя чуть ли не половину. Горло обжигает горечь, и стекает ниже, в желудок. Лицо пылает, а внутри лед.
— Когда? — задерживаю дыхание.
— Как только будут готовы документы на выезд. Максимум — две недели.
Несколько мучительных мгновений молчим, неотрывно глядя друг другу в глаза. Две недели — стучит в моих висках озвученный срок. Всего четырнадцать дней, по истечении которых мой голубоглазый принц упорхнет покорять новые горизонты и вершины, а я останусь здесь и, возможно, никогда его больше не увижу… вживую.
Наверное, такой финал более щадящий и менее болючий, чем если бы он просто меня бросил, но Макс до сих пор ни слова не сказал о нашем расставании, и глупая надежда все еще держит в тисках мое наивное сердце. Черт, стыдно признаться, но я согласилась бы ждать его сколько угодно: год, два, три, пять, но он же не попросит.
— Я не могу взять тебя с собой, Варь. Ты и сама понимаешь почему, — нарушая затянувшееся молчание, негромко произносит Макс, глядя виновато и с сожалением… или скорее с сочувствием.
Он знает, что причиняет мне боль, против которой не существует анестезии. Время лечит… так, кажется, говорит народная мудрость. Может быть, спустя пару лет я вспомню с улыбкой о разрывающих жгучих чувствах, обрушившихся на меня сейчас. А через десять воспоминания о Максиме Красавине и нашем недолгом романе станут еще одной перевернутой страницей прошлого, чем-то размытым и далеким, как и он сам.
Боже, я бы все отдала, чтобы очутиться в будущем уже сегодня, но трусливо бежать от реальности — это не про меня.
— Здесь у тебя учеба, друзья, мама, — продолжает Макс, пока я тону в агонии рухнувших иллюзий. — А там — сомнительные перспективы и одиночество. Я не имею права тянуть тебя в неизвестность, потому что сам не знаю, как у меня всё сложится.
— Не нужно, не объясняй, — трясу головой, делая еще один глоток горького пойла. — Ты прав, и я ни на что не претендую. Мне бы со своей жизнью разобраться, получить образование, реализоваться в профессии, найти свое место под солнцем.
— Я хочу, чтобы мы продолжили общаться, — неожиданно выдает Макс, тыльной стороной ладони касаясь моей щеки.
Его глубокий пристальный взгляд крушит остатки моего самообладания. Верю… Верю, что хочет, но я не потяну. Отпустить сейчас, пережить боль и начать с чистого листа, а не растягивать безответные чувства к Максиму на месяцы или даже годы.
— Не волнуйся, я справлюсь, — выдавливаю из себя банальную фразу, понимая, чем на самом деле продиктовано его желание продолжить общение. Ответственность за ту, кого приручил, а не внезапно проснувшаяся любовь. — Ты и твоя семья очень помогли мне и маме. Она так изменилась. Совсем другой человек, — искренне улыбаюсь я. — У нас все будет хорошо. Теперь я в этом уверена. — мягко убрав его руку от своего лица, тянусь за своей дешевой сумочкой. — Я соберу свои вещи и поеду домой.
— Варь… — он пытается возразить, но в последний момент согласно кивает и достает телефон. — Я вызову такси.
— Будь счастлив, Максим, — шепчу дрогнувшим голосом, усиленно сдерживая слезы. — Уверена, что тебя ждет успешное будущее, и все твои амбиции и планы обязательно реализуются. Я искренне и всем сердцем верю в тебя.
Красавин какое-то время настойчиво удерживает мой взгляд, выискивая то, что я тщательно от него скрываю. Не найдет. Незачем ему знать, я унесу свои разбитые мечты, чтобы оплакать вдали от любимых голубых глаз. Даже самой себе никогда не признаюсь, что одно его слово, и я бы осталась.
Удивительно, но на сбор моих пожитков уходит еще меньше времени, чем в тот день, когда я бежала из дома, сломя голову, хотя нового тряпья существенно прибавилось. Большинство обновок покупал щедрый и сердобольный Макс, но мне и в голову не приходит оставить его подарки здесь и гордо уйти с чем пришла, потому что не вижу в этом глупом жесте ничего правильного и красивого. Все равно, что плюнуть на прощанье и обесценить желание Максима порадовать влюбленную в него золушку.
Красавин ждет внизу, пока я спешно утрамбовываю шмотки в два больших чемодана. Моя старенькая спортивная сумка набита книгам и учебниками. Не оставляю после себя ничего, забирая даже зубную щетку и средства гигиены. Стираю следы своего короткого пребывания в этом доме подчистую, мысленно прощаясь с каждым уголком. Мое сердце разбито, душа рвется на части, но я отчетливо понимаю, что спустя две недели уехать было бы в сотни раз труднее.
Макс поднимается наверх, когда я застегиваю второй чемодан. Тяжелым взглядом окидывает опустевшую комнату, которая приобрела первоначальный необитаемый вид. Он никогда меня не попрекал, но в последнее время я здорово ее захламила своими женскими причиндалами.
— Кажется, все взяла. Вике завтра позвоню, сегодня не готова морально, — произношу, чтобы хоть как-то замять гнетущее напряжение.
— Она мне всю плешь проест, — удрученно качает головой Макс.
— Не придумывай, нет у тебя никакой плеши, — наигранно непринужденным тоном отзываюсь я. — Вика всё поймет. Не сомневайся.
— Моей сестре только дай повод отхуесосить любимого брата, — он кривит губы в горькой усмешке.
— Неправда, — не соглашаюсь я. — Несмотря ни на что, она всегда на твоей стороне. Вике тоже будет непросто… без тебя, но немного самостоятельности ей не помешает.
— Ты присматривай тут за ней, когда я уеду, — в шутку просит Макс, но смотрит на меня серьезно и вдумчиво.
— Присмотрю, — киваю без колебаний.
Красавин помогает мне спустить вещи в прихожую, затем выносит во двор и снова дымит сигаретой. Машина подъезжает через десять минут, в течении которых мы молча рассматриваем друг друга, прощаясь, запоминая, отпуская. Мне больно и горько, но я собираю волю в кулак и из последних сил держу лицо, не позволяя слабости взять верх.
Он провожает меня до такси и крепко, до хруста костей обнимает. Я прячу лицо на его груди, в последний раз жадно вдыхая ставший родным аромат мужского парфюма и сигарет.
— Мне будет тебя не хватать, Варь. Спасибо, что ты была… — приподняв мое лицо, выдыхает Макс. — Если передумаешь, мой номер у тебя есть. Я буду рад звонку.
— Я уже скучаю, — признаюсь, предательски всхлипнув. — Я рада, что мы были друг у друга. Пусть совсем недолго…
— Обещай, что будешь самой счастливой, — он
