быть …
– Всё, я больше не могу! – жалобно протянула Калиса, резко сложила крылья и плюхнулась на живот. Её мордашка тут же растянулась в блаженной улыбке.
Я остался стоять, но тоже сложил крылья и сам невольно улыбнулся. Мышцы и суставы крыльев наконец перестали чувствовать напряжение и, расслабившись, пустили нервный импульс в мозг. Чертовски приятно ощутить, что ничего не давит на спину.
– Сиалонус победил. Безоговорочная победа! – произнёс я пафосным тоном, медленно подходя к сестре. Следовало получить заслуженную награду.
– Так нечестно. Ты жульничал!
– Как?
– У тебя получилось умением воспользоваться.
– Если бы у меня получилось, то ты бы точно об этом узнала. Вспомни, что у мамы и тёти крылья светились.
– Всё равно нечестно. Я должна была выиграть!
– Но ты проиграла, поэтому я требую награду, – я лёг рядом и приоткрыть пасть.
– Братик, пожалуйста!
– Так, какой у нас был уговор? Если ты выигрываешь, то я разрешаю тебе на мне валяться, пока отдыхаем. Если я выигрываю, то на время отдыха ты разрешаешь мне грызть твой хвост, так?
– Сиал, пожалуйста! Не надо!
– А-а-а-а-а! – я чуть шире приоткрыв пасть намекая, что победителю полагается заслуженный приз.
Сестрёнка посмотрела на меня обиженным взглядом и вложила в пасть хвостик. Я с удовольствием принял награду, легонько сжал челюсти и стал медленно покусывать задними зубами. С чувством, с толком, с расстановкой, наслаждаясь каждым миллиметром.
– Мню-мня… – едва звучно вырвалось какое-то нечленораздельное мычание из пасти сестры. Она лежала, полностью прижавшись к земле. Елозила подбородком по едва проклюнувшейся травке, стараясь сдержаться и не заскулить как милая собачонка.
Но в качестве брата судьба подарила ей самого гнусного, коварного и просто жесточайшего злодея. Такого злодея, кого неспособны представить все писатели мира; чьё описание не вместится даже в сотне книг; при его упоминании кровь стынет в жилах, а взгляд пытается отыскать пути к побегу. У неё в родственниках я! Тот самый братец, что не остановится ни перед чем, лишь бы доставить себе хоть толику удовольствия. А если для этого надо быстро-быстро прикусывать кончик хвоста собственной сестры – то это будет исполнено незамедлительно!
– Мня-гню! – вырвалось у Калисы.
– Сестра, ты чего мычишь как коровка? Мне тебя скушать?
– Б-братик, прекрати… Не к-кушай меня!
– Вот так не кушай? – я легонько куснул за самый кончик зелёного хвоста.
– Мгюуууу!
Едва не засмеявшись, я решил оставить сестру в покое и прекратил над ней издеваться. Но хвост не выпустил.
– Ты ещё долго будешь лежать как бревно? – спросил я сестру, когда та немного успокоилась.
– Ты о чём?
– Ну вот смотри: твой хвост у меня в пасти, а на спине у меня никто не лежит. Понимаешь, о чём я?
– Нет, – предельно честно ответила Калиса.
– Как долго ждать, когда ты поступишь в привычной манере? Ты же хотела забраться на меня?
– Но ведь я проиграла.
– Считай, что я разрешил. Но только сначала почеши мне между крыльями.
Долго упрашивать Калису не пришлось. Она тут же встала и хотела было развернуться – но зажатый в моих челюстях хвост сильно ограничивал манёвр.
– Хвост отпустишь? – жалобно взмолилась сестра.
– Нет.
Калиса поспешила обидеться. И выразила она это крайне своеобразным способом: забралась мне на спину передней частью тела, свесила лапки и отвернула мордашку.
– Калиса, посмотри на меня.
– Нет.
– Ну хоть спинку почеши!
– Отпустишь хвост, тогда и почешу.
– Значит, обойдусь, – я положил голову на землю и задумался, методично грызя зелёный хвост.
Что именно мы делали не так? Вроде прочувствовали ману в крыльях, полностью распространив на всю их длину. И ничего. Странно это, ведь мы делали всё в точности, как говорила мама.
Мана должна быть распределена по всей длине крыльев, словно обволакивая их невидимым слоем дождевой воды, просачиваясь внутрь каждой мышцы, каждой косточки. Но сколько не пытались, так ничего и не вышло. Понятно, что здесь как с рывком: надо тренироваться и постепенно двигаться к намеченной цели. Вот только у нас мало времени: тётя через неделю-другую вновь изобразит многотоннажный грузовой самолёт и гордо упорхнёт в сторону острова ящеролюдов.
И вот как у мамы так хорошо получалось моментально активировать полёт? Понятно, что за последние тысячи лет у неё накопилось достаточно опыта и сноровки, но как она так всё делала?! Как сейчас помню, когда ещё до спячки мама показала, как взлетает и улетает прочь. Грациозно, без лишних движений она раскрыла крылья, и они сразу засия…
– Калиса, слезь с меня! – я как ошпаренный заёрзал под сестрой.
– Что с тобой, Сиал? – перепуганная до седой шкурки, Калиса тут же отскочила в сторону.
Я не ответил, отошёл на пару шагов, повернулся к сестре мордой и тут же напитал сложенные крылья маной. Прочувствовал каждое крыло до последней клеточки. Сконцентрировал огромные объёмы тепла в местах сочленения со спиной. И резко, с громким хлопающим звуком раскрыл крылья.
Активировано умение «Полёт»
Крылья окутал туман из маленьких снежинок, отблескивающих мягким серебряным цветом. Кружась вихрем вокруг крыльев, они приближаясь к ним всё ближе и ближе. Вдруг роем разъярённых пчёл снежинки впились в мою плоть. Но боли не было, наоборот, было приятно. Словно всю жизнь у меня не было двух лап и каждый день я испытывал разрывающие душу фантомные боли. Но вот конечности вернулись, боль прошла и пришла эйфория от ощущения каждой мышцы, каждой косточки, каждой клеточки в крыльях.
Я не придумал ничего другого, как взмахнуть крыльями…
– А-а-а-а! – заорал я как резаный. От страха у Калисы поджались коленки, она пригнулась к земле, но мне было не до неё. Сложно думать о чём-то другом, кроме спасения собственной бесценной шкуры, когда в одно мгновение тебя подбрасывает в воздух на пару метров. Не чувствуя под лапами опоры, я болтал ими как маленький кутёнок.
Вскоре верхняя отметка отскока от земли была достигнута. И меня потянуло вниз, по всем законам бессердечной суки по имени гравитация. От волнения случайно сложились крылья, и земля стала приближаться ещё быстрее. Ничего лучше не придумав – я попытался приземлиться на все четыре лапы как кот. Зря. Только благодаря удаче я ничего не сломал, но лапы заболели так,
