Видеоинтервью о романе «Сапфир»: http://vk.com/video?z=video3018029_ 170027006%2F75a21fcbbedde2b921%2Fpl_updates.
В настоящее время живет и работает в г. Москве на юридической должности.
1. Афганистан. Окраина Кабула. Наши дни.Женщина лет двадцати пяти в черном балахоне и выцветшем платке плачет над холмиком с могилкой. Она поливает из алюминиевой кружки густоватой белой жидкостью кустик, растущий на горке с землей.
Кадр падает на её загорелую руку с выступающими венами и грязными ногтями.
2. В доме.Изображение: Просторная убранная комната с красочными коврами на полу и цветастым покрывалом на софе.
Зайдя внутрь, женщина снимает платок и кладёт на ящик перед входом. Тяжелым шагом следует на кухню к печи и раздвоенной деревянной палкой вынимает одну за другой лепёшки.
Слышен хлоп дверью и приближающийся мужской голос:
– Мадина!
В кадре появляется плотный мужчина пуштунской внешности в чалме (головной убор) и национальной рубахе ниже колен с красиво вышитым воротом, сером жилете и широких штанах и следует в комнату.
– Ман инджа, – отвечает женщина и спешит снять с мужа сапоги.
Сидя на коленях перед ним, она вытягивает сапог вместе с пахучим носком и возвращает носок на ногу.
– Саид, – поднимает заплаканные глаза, – позови муллу Мохаммеда! Мне дочка снится, ей неспокойно без обряда. Хоть имя дать…
Не успела афганка договорить, как получает удар в лицо.
– Сына родить не смогла, так ещё командовать вздумала, арзон зан! – мужчина гневно пинает её ногой и садится за стол. – Быстро встала и принесла поесть!
Афганка тяжело поднимается и следует на кухню.
Кадр падает на медный котел с горячим паром. Потом целиком на рыдающую женщину несущую похлёбку и ставящую её на стол. Она быстро возвращается на кухню и выходит уже с лепёшками.
Набравшись смелости, она смотрит прямо на мужа и громко произносит:
– Сам работаешь в больнице, а на роды собственного ребенка не смог прислать акушерку или медсестру!
Афганец яростно встал со стула и, скрежеча зубами, подошёл к жене. Она не опустила взгляда, однако он засмеялся и сказал:
– Я надеялся, ты умрёшь! А узнав, что девочка, пожалел, что обе не сгинули. Пошла отсюда! Я один буду есть. Чтоб сегодня ни крошки в рот не брала!
Женщина повернулась и ушла на кухню. Там была лестница на чердак, служащий ей спальней.
3. На могиле.Утром Мадина спустилась с чердака и испуганно прошла в комнату. Облегченно вздохнув, она взяла кружку, поставила её на стол и обнажила левую грудь. Потом сдавила ореол тёмного соска, и кружка постепенно наполнилась грудным молоком. То же проделала с правой грудью.
Выйдя во двор с двумя кружками, Мадина сощурилась. Был яркий солнечный день и сильная жара. Её взгляд упал на свежий холмик с маленьким зеленым кустиком. Она вылила своё молоко и шепотом произнесла: «Прости, аз манн хорд!».
Услышав шаги позади себя, Мадина обернулась. К ней подошла женщина в темно-зеленой парандже с открытым лицом. На вид ей было 40-45 лет. Тонкие губы и черные глаза несколько отпугивали, а коричневая кожа вся была испещрена морщинами.
– Почему донимаешь моего сына? Сколько можно страдать по куску мяса? Скажи спасибо, что это был не мальчик, иначе Саид бы тебя убил!
– Мариам, вы одна? Почему вышли без сопровождения?
– Я уже старая, мне не нужно сопровождение мужчины! – крикливо ответила свекровь. – Когда Саид придёт из больницы, скажи, чтобы зашел ко мне!
4. Прелюбодеяние.– Мадар просила, чтобы ты зашел к ней, как появишься! – произнесла Мадина, поднеся кружку с водой к губам мужа.
– Холодная! – крикнул Саид и вышел на улицу. – У мамы горячий чай попью!
Мадина просыпается от сильного шума в доме и спешно спускается на кухню, потом в комнату. Её муж обнимал хазарейку в пёстрой одежде и без чадры. Она стеснительно хохочет.
– Это мамин подарок! Слышишь, ты? – обращается он к жене. – Теперь эта красавица будет ублажать меня в знак окончания вражды между нашими семьями. – Рошан, теперь твой брат ничего не должен нашей семье! Долг списан! – кричит он пьяным голосом и целует девушку.
– Что ты творишь, Саид? Что скажут соседи, это же позор!
– Не твоё дело, девона (сумасшедшая)! Всю жизнь ты из меня высосала! За семь лет не смогла сына родить! И семья твоя, бесстыжая, на приданом сэкономила! Сестре твоей, гадине, с этим таджиком проклятым почти всё на свадьбу отдала! И где она теперь? Помогает тебе? Приезжает? Даже на похороны твоих родителей не приехала!
– Саид, ты же знаешь, что они с Абдулом от талибов спасались!
– Молчи, зан!
Крупным планом лицо Мадины, лежащей в кровати в темноте. За кадром недвузначные стоны и шорох, изредка прерываемый смешком любовников.
5.
Пятно.Потный мужчина и девочка с растрепанными волосами лежат на полу, завернутые в одеяло. Потом её глаза открываются, и она толкает мужчину в бок.
– Проснитесь, Саид! Когда будем делать никах? Юзуф будет сердиться.
– Какой никах? – буркнул полусонный афганец. – Твой брат продал тебя как уличную девку чтобы расплатиться с долгом нашей семье!
– Нэй! Так нельзя! Это харам!
– Не мешай спать, Рошан! Иначе узнаешь у меня…
– Но меня же убьют! – хазарейка начала плакать.
– Мама подарила тебя мне для развлечений!
Девочка зарыдала в голос как раз тогда, когда в дом зашла Мадина.
– Что случилось? Саид, ты побил её?
Медленно шагая в сторону Мадины, афганец облизывал языком зубы.
– А если бы и побил, то что? Что ты сделаешь-то? Рошан, заткни рот, пока не дал в челюсть! Благодарить меня ты должна, женщина. Ночью она мне на потеху, а днём тебе в подмогу. Умой девку и научи готовить плов! – крикнул Саид и вышел из дома.
Мадина подошла к рыдающей хазарейке и вытерла платком её лицо.
– Сколько тебе лет?
– На прошлой неделе исполнилось одиннадцать.
6.
Судьба.Девочка с заплетенной косой тёмно-каштановых волос, в бархатном халате на два размера больше, выдергивает сорняки из земли, где было захоронено тельце.
– С корнем выдергиваешь?
Рошан поднимает голову и ласково смотрит на Мадину.
– С корнем. Мадина-апа, у меня вчера пошла кровь, когда… Я испугалась и заплакала, а Саид ударил меня и сказал, чтобы я у вас утром спросила, почему она пошла, потому что ему некогда объяснять, и заснул.
– Ты что, совсем не подготовлена, что ли, Рошан? Мама или тётки должны были тебе объяснить.
– У нас с Юзуфом больше никого нет, кроме нас. Мама была вдова и умерла, когда брату было 14 лет, а мне не помню сколько.
– Почему же брат не объяснил?
– Не знаю. Его почти не было дома. Он всё время работал в ауле, чтобы купить поесть. Юзуф говорил, что наша семья после смерти отца осталась должна семье Мариам-апы, но и мама не успела расплатиться. И когда она умерла, ему пришлось отдать трёх кур и двух овец, а ещё большой ковёр отцу Саида, но всё равно мы остались должны.
– Поэтому он тебя продал?
– Он меня не продавал! Он сказал, что для оплаты долга мне нужно будет работать у Мариам-апы по хозяйству! И в этот же день вечером туда пришел Саид, и Мариам-апа сказала, чтобы я шла с ним. Но я сказала, что спрошу сначала у Юзуфа. Тогда Мариам-апа сказала, что если я понравлюсь её сыну и буду его слушаться, то они сделают никах, и брат будет мной гордиться, потому что я попаду в богатую семью. Не всем хазаркам так везёт, вот!
– Не кричи, дитя! – Мадина жестом показала Рошан пригнуться.
7.
Наказание.Маленькую хазарейку толкнул соседский пуштун лет двенадцатитринадцати. На что, сжав губы, Рошан ударила его кулаком в глаз.
– Не трогай мою катушку с леской! – неистово кричал маленький афганец.
Из дома напротив вышел его отец в сером пирантумбоне и тюрбане.
– Что за шум? – подойдя ближе, он презрительно воскликнул: – Да это же дочь той потаскухи Виды из аула! По её же стопам пошла, сучка! Да ещё сына моего бьёшь, гадина!
– Падар, она леску мою порвала! – сын с кровоподтёком под глазом дёргал отца за рукав. – Теперь мой змей улетел!
Из близлежащих домов вышли мужчины и женщины. Жены в паранджах объединились в небольшую толпу, а их мужья пошли на подмогу соседу.
– Ин чи аст (что случилось)? – спросил один из них.
– Это та грешница из аула, Рошан Назари! Она без никаха живёт в доме Саида Садата и позволяет себе выходить без сопровождения, без паранджи и бить наших сыновей. Но Саид – уважаемый сахиб, работает в больнице и вынужден был принять эту неверную от брата Юзуфа в качестве уплаты долга.
Голоса за кадром: «Вывести её на площадь! Камни Ислама на её голову! Грязная хазарка!»
8. Камни Ислама.На укутанное и связанное тело, лежащее в центре площади, летят тяжелые камни. Слышен неистовый детский крик, приглушенный тканью. Среди многочисленных наблюдателей на скамьях камера ловит хладнокровное лицо Саида Садата, молча кивающего в ответ на происходящее. После прекращения душераздирающих воплей толпа расходится, и камера следует только за фигурой Саида. Когда он подходит к дому, ему навстречу выбегает взволнованная жена и сплошным текстом кричит ему что-то на афганском. Оттолкнув её, муж проходит в дом и садится на софу.
