колено, потом по пояс, но я не останавливаюсь, продвигаюсь вперёд.
Жители Верховии бояться Ледяного озера. К нему не ходят из интереса или любопытства, даже окрестности вокруг озера вызывают панический ужас у верховенцев.
Не сосчитать сколько раз Ледяное озеро звало меня к себе, приманивало, пыталось поделиться секретом. Однажды ночью ему удалось смести заслоны ума, и я как лунатик побрела в глубину. В тот раз Эрвин остановил меня. Если бы он не помешал, проснулся так не вовремя, возможно, уже тогда я узнала тайну этого места. Каждый раз, когда я попадала сюда, озеро пыталось помочь.
Вода по грудь. Сзади плеск. Кто-то вошёл в воду, торопится вслед за мной. Не оглядываясь, иду вперёд и ныряю. Плыву под водой в потоке любви, подчиняюсь ему, становлюсь им, открываюсь ему. Мне не нужно дышать, я ныряю глубже. Свет заполняет каждую клеточку моего тела. Дышит любовью что-то более глубокое, чем мой разум.
Мне не надо зарабатывать любовь, нет необходимости ничего достигать, быть кем-то или чем-то, чтобы получить безусловную, вечно текущую, непрекращающуюся любовь. Я создана быть достойной любви, которая всегда непрерывно текла во мне. Я всегда буду любима, как и все.
Озеро удаляет привычные фильтры ума, я растворяюсь, отдаюсь его энергии. Оно живёт внутри меня, дышит, любит меня лишь за то, что я есть. В этом пространстве восприимчивости я вижу легкодоступные решения, чудеса и руководства. Океан возможностей даётся мне легко и без усилий.
Выныриваю недалеко от Эрвина с блаженным выражением лица, улыбаюсь ему, он с трудом выдает ответную улыбку посиневшими губами.
— Вот и всё, — подплываю, — ты молодец.
— Бедовая, — шепчет, — Соня.
— Поплыли к берегу.
Выбираемся на камни в мокрой, прилипшей к телу одежде, я отдираю холодную кофту от горячего тела, от меня идёт пар, словно я только из огненной бани. На меня взирают все, кроме Добромира. Чего-то ждут.
— Это… Источник? — первым приходит в себя Мечислав.
Я вижу, они жаждут чуда.
— Нет. Вода в озере — всего лишь носитель информации, она помогает узнать, кто является Источником.
Изумление во взглядах, жестах, вдохах. Легенды верховенцев гласят, что Источник поможет избавиться от боли подъёма. И всё же они сами должны осознать истину.
От уголков моих глаз разбегаются лучики света, когда я наблюдаю, как Добромир решительно снимает рубаху, скидывает сапоги и шагает в воду, как с благоговением Мечислав за руку с Авивией, постеснявшись раздеться, идут следом, как Идепиусы отходят в сторонку, раздеваются до исподнего и мужественно направляются к кромке воды.
— С головой? — кричит Ларри, пробуя воду ногой.
— Как нравится.
Мой потрёпанный рюкзак с одеждой остался в здании Меры. Я быстро скидываю мокрые тряпки, выжимаю и натягиваю на себя. Эрвин поворачивается ко мне спиной, снимает мокрую рубаху и развешивает её на ближайший куст. Я не могу оторвать взгляд от его обнажённого торса. Без рубахи, скрывающей литые мышцы, широкие плечи и узкую талию, он ещё прекрасней. Вышневу можно с успехом рекламировать джинсы на обложке журнала.
— Ты давно знакома с Добромиром? — прерывает мои мысли Эрвин.
Он сводит брови, неуклюже пряча чувства. Удивительно, он ревнует, хотя в его голове ещё не проложена дорожка в прошлое, она заросла сорняками. Если бы можно взять невидимый лобзик и выпилить в голове ту самую нужную извилину.
— Волосы бы просушить.
В дорожном мешке есть зажигалка, в лесу ветви и трава. Эрвин разжигает костёр в кругу, где до сих пор сохранились обгоревшие головёшки. Костерок добавляет теплу моему телу, расслабляет лицевые мышцы, и я неожиданно выдаю то, с чем мучаюсь со времен Мглы.
— У тебя есть девушка?
— Э… нет.
— Ты танцевал на балу с Асанной.
— А с кем ещё там было танцевать? Я там почти никого не знал.
— Хорошо повеселились?
— Я бы не сказал.
Мы на расстоянии мысли и сердцебиения смотрим друг на друга. Я окутываю Эрвина полем любви и вижу маленькую родинку на его радужке. Ничего не потеряно, всё впереди.
— Ты мне сразу понравился.
В глазах Эрвина замешательство. Я осязаю движение его мысли, которая натолкнулась на преграду и бьётся об неё.
— И гораздо раньше, чем ты думаешь. — Гипнотизирую Вышнева взглядом, и он смущен, польщён и не знает, как себя вести, словно я безбожно флиртую.
— Я думал, ты с Добромиром.
Думал он! А кто увёл меня из-под носа чемпиона.
Из воды выходят Мечислав с Авивией, Ларри и Асанна. Мокрые и замёрзшие спешат к костру. Добромир выходит позже всех, вода бежит с него ручьями, но он словно не замечает, одевается и направляется к Грому. Пьяные движения, красные глаза, взгляд в сторону. Даже в кандалах около Высотомера чемпион не выглядел таким надломленным. Ему плохо, больно, но я ничем не могу помочь. Чем отрезать по кусочку, лучше рвать по живому и сразу.
— Ты куда? — кричит Асанна, и отчаяние в её голосе пугает меня.
— В Овечечку, — на лице Добромира безумное выражение, он не в состоянии сдерживать эмоции, его голос дребезжит и срывается, — подготовлюсь к вашему возвращению.
Ася вскакивает и стремительно идёт, а потом бежит к своему дракону. Яго приходит в возбуждение, поднимается на лапы, чувствует настроение наездницы.
— Я за ним.
— Сестра, подожди!
Какой ураган чувств! Разморозились мои товарищи, несколько часов назад, словно зомби, стоящие около Высотомера в кандалах.
Вслед за Яго в небо поднимается Ларри. Сил Идепиуса недостаточно, чтобы ускорить своего тихохода, хотя он пришпоривает дракона. Несколько минут, и они скрываются из вида.
Мы сидим, слушая треск костра и замолкающие птичьи крики. Мечислав с Авивией перекидываются взглядами, как игроки в покер. Если ждут объяснений, то их нет.
— Соня, что озеро должно было сделать? — спрашивает Мечислав. Ему молча делегировали выступить от имени всех, — я чувствую себя невеждой.
— У озера есть ключи к универсальному хранилищу мудрости, которая поможет восстановить своё наделённое властью Я.
— Не совсем понятно. Ключи, хранилище. Ты дверница?
— Стала некоторое время назад.
— Тебя этому кто-то научил?
— Жизнь.
Во взгляде Эрвина благоговение, восторг и уважение, но этого мало. Во мне бушует ураган чувств и безграничной нежности, я как лава огня под струями водопада. Искры костра каждую секунду меняют узор, я смотрю сквозь него в пронзительные голубые глаза, мои губы разжимаются и мысль превращается в слова.
— Мечислав, тебе с Авивией надо лететь за ними.
Фраза действует на Княжича, словно горячая плеть.
— Эрвин, можно взять Лару?
— Что же это, — тетя Ви молитвенно складывает руки, — из-за чего Добромир так расстроился?
— Лучше быть рядом с ним.
Мечислав помогает Авивии сесть в седло, потом по крылу
