уверена: небеса вот-вот рухнут. То состояние растерянности сложно забыть будет когда-либо. Закрывшись в ванной, я тогда позвонила Сафи. Она на тот момент уже была известной, но не настолько. Её чаще дома можно было застать. Мне тогда повезло.
Мой звонок застал её в аэропорту, вернувшись, она как раз такси вызывала. Услышав мою истерику, она не к себе поехала, а меня забрать.
Мама была так рассержена, что выбегала к подруге я в домашней одежде и с паспортом в руках. Ничего, даже обуви уличной, мне мама не разрешила забрать. Она была уверена, что я, оставшись без денег, приползу обратно и соглашусь сделать аборт.
Если бы не Саф, у меня не было бы Коли. Не было бы смысла жить.
К приезду Сережи она успела мне мозги вправить, раны зализать и даже вещи купить. Её мама помогла быстро восстановить медицинский полис, сдать все необходимые анализы и на учет в женской консультации встать.
Я ей стольким обязана, но мне не хватает смелости взять телефон и ответить на сообщение. Как всё неправильно…
Что это, если не малодушие?
Немного успокоившись, снимаю блокировку с телефона и возвращаюсь к просмотру записей Лорин. Десятки фото и видео. Яркие и красивые. В них отражена лучшая сторона жизни девчонок. Та, что причиной зависти многих является. Модные показы, дорогие курорты, светские мероприятия. Когда-то я тоже о таком мечтала, была уверена, что мне это поможет вырваться из-под материнской опеки. Не сложилось.
Одно короткое видео привлекает моё внимание. На нем Саф, спасаясь от дождя, забегает в небольшое парижское кафе. Знаю, потому что она мне о нем рассказывала. Его хозяин — большой поклонник Сафи… Но сейчас не об этом. Видео снято крупным планом. Так, что не видно человека, идущего по правую сторону от Сафи, но в какой-то момент Лорин, снимающая подругу визжит и на автомате наклоняет руку, держащую телефон. Лишь мгновение, но я успеваю узнать…
У меня дыхание перехватывает.
Быть такого не может!
Ничего не понимаю. Запись обрывается, и я прогоняю её на начало. Жду и дрожащими пальцами ставлю на нужном моменте на стоп. Растерянно смотрю на экран.
Ну нет же…
Касаюсь пальцами экрана, обжигая их.
Мы эти часы вместе выбирали для Сережи. Я ему их выбирала.
Безнадежность сковывает внутренности и сдавливает их с бешеной силой.
Отчаянно пытаюсь найти объяснения увиденному. Но вот беда — я их и так знаю. Не хочу в это верить, но знаю…
Почему это со мной происходит? Я ведь не справлюсь.
Сжимая телефон в ладони, прижимаю его уголок к груди. Крепко. Невыносимо. Намеренно физическую боль себе доставляю, но это не отрезвляет.
О нет! Если бы можно по собственному желанию разлететься на части, я бы уже.
Я все подвела… Это расплата? Она слишком болезненная.
Сглатываю раз за разом, но тошнота к горлу снова и снова подкатывает.
Я снова хочу в свой мир! В мир, где есть я и Сережа. Где мы счастливы… Где у меня есть родные люди…
На что я надеялась, рассчитывая, что этого не произойдет?! Почему так больно?
Я не хотела, чтобы она узнала, что я не справилась, но в итоге всё закончилось ещё хуже, чем я ожидала…
С первой, как и со второй попытки разблокировать телефон не выходит, но я все же справляюсь. Быстро, чтобы не успеть передумать, набираю сообщение Сафие. Слезы уже градом текут, ничего перед собой не вижу.
Поднявшись на ноги, на ощупь нахожу в своей сумочке упаковку таблеток, второй свободной рукой достаю из вазы цветы и снова в кровать заваливаюсь, крепко прижимая букет к себе.
Саяра
Прошу охрану на улице меня подождать.
Вот и влетит мне, если Руслан узнает, чем мы на прогулке с сыном занимались.
«Хах, если…, - усмехаюсь своим мыслям наивным. — Когда. Будто хотя бы раз удавалось его провести».
Переноску с Яриком перехватываю в левую руку. Не помню, когда так волновалась в последний раз, входя в двери родного душе заведения. Наверное, много лет назад, когда впервые на работу устраивалась.
Следственное управление нашего федерального округа.
Сыночек сладко посапывает. Абсолютно равнодушен к тому, что меня его папа скоро меня по стенке морально размажет.
Озарение неожиданно приходит — Ярослав спит! Серьезно?
Чертовщина…
Останавливаюсь, чтобы убедиться. Правда — сон крепкий, а непривычное его — посижу в засаде, пока мама себе чай с молоком наведет, потом-то наорусь вдоволь.
Неужели у него есть что-то от меня? В свое время я обожала дни, когда папа брал меня с собой в офис, а ещё круче — в суд. Как меня пропускали — до сих пор загадка.
Не успеваю подойти к искомой двери, как она распахивается сама, почти перед моим носом.
— О, Саяра! А я думаю, дай выйду встречу мою краса…, - Сёма замечает в моих руках переноску и замирает, не в силах договорить.
Вау! Спустя столько лет мне удалось напугать Бекурова. Ради этого и от мужа можно потерпеть нагоняй.
Да — да — да, для моего грозного друга новорожденные дети пострашнее матерых преступников рецидивистов будут.
— Сюрприз! — тянусь, и его щеки своею касаюсь. — Я, как ты и просил, никому не сказала куда собираюсь. Поэтому, — для маскировки, мы с Ярославом вместе к тебе приехали.
Раскусят на раз мою конспирацию. Скорее всего, Руслан уже обсуждает прочность цепи, на которую меня следует посадить, чтоб не лезла во всякую муть.
— Ну, ничего себе, честь какая! — обняв, Бекуров пропускает меня в кабинет.
Успеваю только аккуратно расположить переноску на столе, как рядом с ней Сёма кладет раскрытую папку с материалами дела.
— Не очень приветливо с моей стороны, да? — иронизирует над собой. — Но в своё оправдание могу сказать, я понял намек, что у тебя времени немного, — смотрит на маленького Ярика. — Начал изучать и понял — тебя должно заинтересовать.
Перевожу взгляд на документ и всё внутри холодеет мгновенно.
Не надо провидцем быть, чтобы понять, зачем он меня сюда пригласил. Наша добрая дружба не может причиной быть. Но я была уверена — он узнал, что я справки навожу о Сараевой. Не нравится мне мама Маши, ничего поделать с собой не могу. Я не далека от истины оказалась, но увидеть в деле фотографии своего Серёжи я никак не ожидала.
— Я знал, что ты оценишь, Яр. Но как ты понимаешь, всё только между нами.
— Это не твоими людьми снимки сделаны, — знаю я, как наружка работает бюджетная.
— Свекровь
