— успешно налаженное производство подарит ему долгожданны развод.
Долгожданный…
Ярослав запахнул полу пиджака и пошагал к выходу. Ещё и суток не женат, а уже мечтает о том самом дне, когда разведётся.
Недаром мать как-то ему напророчила, что счастья в семейной жизни он не отыщет. Вероятно, оказалась права. Не в такой семейной жизни — это уж точно.
Взаимные упрёки и оскорбления, взаимная неприязнь двадцатилетней выдержки, взаимное нежелание уступать в этом странном союзе — вот и всё, что их объединяло.
— Как ты вообще на эту аферу сподобился согласиться? — заглянувший к нему в офис Егоров расположился в одном из кресел конференц-залы.
Игорь был его давним другом и нынешним бизнес-партнёром. Если бы не он, Ярослав, пожалуй, и не замахнулся бы на свой грандиозный план по восстановлению производства. Думал бы, как поправить финансовое положение иными способами. Но Игорь охотно и оперативно подставил плечо — теперь вступали в активную фазу планирование и запуск.
— Объяснил же, — Ярослав отложил пачку просмотренных бумаг и взялся за следующую. — Это единственный выход получить доступ к участку, через который проложим коммуникацию.
— Ну погоди, а без женитьбы договориться разве нельзя было? — в синих глазах друга вспыхнули смешливые искорки. — Или это она тебе такое условие поставила? Захотела тебя заарканить.
Мысли, более оторванной от реальности, и не придумаешь. Ярослав хмыкнул и покачал головой.
— Ирония в том, что мы с детства друг друга плохо выносим. Не сошлись, знаешь ли, характерами. И нет, всё куда прозаичнее. По договору у неё нет права сдавать эту землю в аренду или под чьи-либо нужды. Но если речь, к примеру, о муже…
Игорь кивнул, давая знать, что понял.
— И что-нибудь подсуетить, как-то обойти это правило не получится. Фонд, о котором я тебе рассказывал, зорко следит за условиями соблюдения договора. Это его прямая обязанность.
— Надо же, какие суровые хранители, — присвистнул Егоров.
— Ну, это в их интересах. Фонд существует, пока существует заведённый порядок. Спасибо нашим удивительным предкам, решившим всё это замутить.
— А ты через юристов своих пытался как-нибудь…
Ярослав поднял на него взгляд:
— Егоров, серьёзно? Думаешь, это было не первой моей осознанной мыслью?
Друг покачал головой:
— Ладно, что уж теперь. Главное, пусть и в обход, но нам удалось получить доступ к стратегически важному участку. Надеюсь, ваш будущий развод никак на проекте не скажется…
Ярослав качнул головой:
— Нет, тут Макаров с партнёрами как раз и отыскали лазейку. Условия договора на случай расторжения брака прописаны очень туманно. Фонд пободается и отступит — им нечем будет крыть наши карты. Разведусь безо всяких проблем, и коммуникации наши не тронут.
Митина тоже пообещала, что предъявлять претензий не станет. Ей, как и ему, важнее всего было скорее со всем этим покончить и получить желаемое — развод.
Хоть что-то у них было общим.
А вообще ему несложно было представить, как Заноза крадётся со своим садовым инвентарём под покровом ночи к пролегающему по её драгоценному участку кабелю и примеривается, как бы его перекусить. Такая и зубами перекусит, не поморщится.
Но мысль эта в равной мере раздосадовала его и повеселила. Повеселила, потому что картина рисовалась забавная. Раздосадовала, потому что в другой жизни они с Митиной вполне могли бы оказаться друзьями детства, невзирая на слишком разный социальный статус и совершенно разную жизнь.
Жаль, наверное.
Но эту неприятность он как-нибудь переживёт.
Впрочем, его уверенность в последнем странным образом пошатнулась, когда он вернулся домой после длинного рабочего дня, состоявшего сплошь из планирования и консультаций.
Почти завершившееся лето, чьи по-осеннему прохладные сумерки навевали непонятную тоску, догорало малиновым закатом на горизонте, и двухэтажный особняк Громовых, утопавший в пока ещё густой парковой зелени, выглядел почти необитаемым.
Ярослав по дороге наверх заглянул на кухню и распорядился об ужине.
— Хорошо, Ярослав Дмитриевич, скоро всё будет, — отвечавшая за домашний штат Ольга Валерьевна, опекавшая его после смерти родителей будто собственного сына, улыбнулась. — Наконец-то и Алина Сергеевна сядет за стол. Целый день ведь не ела.
Последняя фраза остановила его на пороге.
Это что, как-то демарш? Она объявила голодовку за то, что он приказал ей вернуться в дом?
— Это ещё что за новости?
Ольга Валерьевна пожала пухлыми плечами:
— Говорит, что ей некогда. Говорит, учёба важнее.
По уши втрескалась. Вот ещё!
Ульяна, конечно, очень сильно преувеличивала.
Ярослав Громов был сыном богатых родителей, жившим в своём роскошном особняке через сад от нашего скромного уголка. Митины были странным, из ряда вон выходящим и, возможно, даже досадным исключением из всех возможных правил. Потомки первого садовника Громовых жили здесь исключительно по причине того самого договора, из-за которого я теперь и оказалась в этой идиотской ситуации.
И, конечно, я не могла игнорировать его присутствие в моей жизни. Но мы с Громовым никогда не дружили. Он брезговал водиться со мной. К родителям моим, когда они были живы, относился с тем уважением, с которым любой адекватный, воспитанный подросток относится к взрослым, но не более.
Со мной… Мне он дал кличку Заноза, дразнил и подначивал. Ну а в старших классах и вовсе перестал замечать. Зато его не замечать было практически невозможно. Громов рос, как бы это сказать… будто и родился-то на этот свет по одной веской причине — разбивать девичьи сердца. И делал он это, если верить слухам, с завидной регулярностью.
Мы жили в странных параллельных реальностях — соседи, но будто с разных планет.
И скажи мне тогда кто-нибудь, что вот с этим самым соседом я в итоге буду стоять под венцом, да ещё и по такому странному поводу…
— Ты объявила голодовку?
Я вздрогнула, ручка вывалилась из моей ослабевшей руки и покатилась по полу. Объект моих мыслей стоял на пороге гостиной, где я вот уже который час корпела над усеивавшими медовый паркет учебными материалами.
Я только сейчас ощутила, как затекла моя поясница.
— Ты о чём?
Громов ослабил галстук и привалился плечом к дверному проёму, с усмешкой рассматривая мой фронт работ.
— Моя экономка переживает, что ты не ешь ни черта. Вот я и пытаюсь выяснить, это демарш или просто забывчивость.
З — заботливый.
Я потянулась к валявшемуся на кресле у меня за спиной телефону и ткнула в экран. Мамочки! Да я несколько часов к ряду головы не поднимала.
— Ага, — ответил Громов, отметив мой ошарашенный вид. — Ольга Валерьевна ожидает, что мы вместе отужинаем. Ну, знаешь, как принято у нормальных семейных пар.
Я невольно поморщилась от напоминания.
— А
