Глядя на проблему из вигвама, я ратую за то, чтобы у племени была «высоколобая» критика академического толка. Ее надо взращивать и подкармливать прямо сегодня. Она нам пригодится не завтра, так лет через десять.
Но стоит шагнуть за порог, и я вижу: шаманы опять варят ритуальный напиток. Сейчас надерутся и будут улучшать погоду. Как обычно, с вероятностью пятьдесят процентов.
Время бить в бубен?
Юрий Арцутанов
«Артур Кларк приезжал не к чиновникам, а ко мне»
С тех пор как Циолковский заложил основы теоретической космонавтики, минуло уже больше века. За это время было предложено множество самых экзотических проектов достижения космических высот: от построения огромной пушки, способной забрасывать снаряды на Луну, до эскадрильи ядерных звездолетов. Но один проект, появившийся незадолго до орбитального полета Юрия Гагарина, стоит особняком, завораживая масштабом замысла не только писателей-фантастов, но и серьезных ученых. Речь идет о космическом лифте — транспортере, который соединит Землю с высокой орбитой, откуда могут отправляться межпланетные корабли. Эту идею выдвинул и обосновал ленинградский инженер Юрий Николаевич Арцутанов.
— Юрий Николаевич, возвратившаяся популярность подобной идеи объясняется прежде всего тем, что американские компании разрабатывают по заказу НАСА первый реальный проект такого лифта. В материалах часто упоминается и ваша фамилия. Расскажите, пожалуйста, как родилась идея лифта?
— Понимаете, сама по себе идея не нова. Веревку или лестницу в небо можно найти в сказках, в мифах. Например, в Библии говорится о том, что пророку Иакову было видение: лестница до неба и ангелы Яхве, спускавшиеся по ней. Барон Мюнхгаузен добрался до Луны по бобовому стеблю, а спускался назад по веревке. Есть русская народная сказка, в которой старик строит лестницу до самого неба. Есть английская сказка о Джеке и Бобовом стебле. Есть и другие истории. В XIX веке французский романист Андрэ Лори описал проект чугунной трубы от Земли до Луны, но потом сам же его раскритиковал. Потом был немецкий писатель Курт Лассвиц, который придумал антигравитационный лифт на Северном полюсе…
Из ученых первым этот проект обдумывал Константин Циолковский. Но он писал о гипотетической башне до высокой стационарной орбиты, чтобы просто проиллюстрировать, какие физические силы будут действовать на человека, поднимающегося по этой башне все выше и выше, в космос, до точки равновесия сил притяжения и убегания… С позиций инженера идею просчитал Фридрих Цандер в 1910 году. Он предполагал построить лунный лифт, который облегчил бы высадку космонавтов на Луну и возвращение с нее. Цандер взял самую качественную сталь того времени и посчитал, что диаметр каната у такого лифта будет несколько километров при длине в тысячи километров, то есть на осуществление подобного проекта не хватит всей земной стали.
Со мной история была такая. Мой друг, большой специалист в пластмассах, рассказал как-то, что изготовили очень прочный материал. Обычно величина прочности канатов определяется его максимальной длиной, при которой он начинает рваться под собственным весом. Так вот, для этого материала такая разрывная прочность составляет 400 километров. У меня тогда возникла забавная мысль: на высоте 400 километров сила тяжести меньше, а значит, вес каната тоже меньше, и его можно будет удлинить. Шутки ради начал считать. И в процессе вычислений стало интересно: а какой должна быть прочность каната, чтобы другой его конец довести до области с нулевой силой тяжести, до точки равновесия? Оказалось, что это астрономическая цифра, и реализацию такого проекта осуществить невозможно.
Но раз уж странная идея пришла в голову, то совершенно необязательно делать канат постоянного сечения, а можно, например, равнопрочного сечения — то есть по мере подъема делать его все толще и толще, чтобы он выдерживал не только вес лифта, но и вес всего свисающего вниз каната… Посчитал. И получилось, что связи между атомами в молекулах допускают такую прочность. Значит, теоретически подобный канат может быть создан. Кстати, почти сразу я узнал, что требуемая прочность уже есть — ее обеспечивают так называемые «усы металлов»!
И вот однажды, будучи в Москве проездом, я зашел в редакцию газеты «Комсомольская правда» и изложил свою идею редактору научного отдела. Тот позвонил на кафедру сопромата и спросил: это вообще реально? Профессор ответил: в принципе, да. И уже через неделю, 31 июля 1960 года, «Комсомолка» напечатала статью «В космос — на электровозе». Благодаря этой публикации приоритет в изложении первого инженерного проекта космического лифта Земля-Космос зафиксирован за мной. И за Россией…
— Но настоящая слава к вам пришла много позже — после того, как знаменитый фантаст Артур Кларк описал космический лифт в своем романе «Фонтаны рая». Это случилось в 1979 году, и Кларк проявил уважение, отметив ваш приоритет.
— Я очень благодарен Кларку за популяризацию моей идеи. Здесь ведь тоже была непростая история. В 1966 году американские океанологи описали проект космического лифта в журнале «Сайенс». Их очень интересовал вопрос прочности канатов — они используют тросовую систему для глубоководных погружений и подъема предметов с глубин. Они провели расчеты и пришли к тем же выводам, что и я. «Комсомолку» они, конечно, не читали и решили, что совершили открытие. А у нас в Ленинграде был такой писатель, специализировавшийся на научно-популярной литературе, Владимир Львов, ныне покойный. Он перевел статью океанологов и принес в «Ленинградскую правду». А редактор ему говорит: это было! Так Львов вышел на меня. И написал статью «Лифт в космос — чья идея?». Статья была переведена на Западе, и океанологи признали, что придуманный ими лифт вторичен. Об этом же написал и Артур Кларк.
— Благодаря Артуру Кларку лифт стал одной из любимых игрушек фантастов. Его варианты можно встретить в романах, в рассказах, в фильмах и даже в компьютерных играх… Кстати, ведь вы, кажется, лично знакомы с Кларком?
— Артур Кларк гостил у нас в 1982 году. Он никогда не был настроен особо прокоммунистически, но когда его пригласила редколлегия журнала «Техника — молодежи», решил приехать в Советский Союз. Сначала посетил Москву, а потом отправился в Ленинград. Его встречала целая делегация из Смольного, ну и меня пригласили. Ехал-то Кларк не к нашим чиновникам, а конкретно ко мне. Так мы и познакомились лично. Кларк — очень благожелательный человек. Но после его визита случилась неприятная история. Вернувшись домой, он написал новый роман из серии «Космическая Одиссея» и посвятил его опальному академику Андрею Сахарову. Кроме того, членам экипажа вымышленного советского корабля он присвоил фамилии знаменитых диссидентов из Хельсинской группы. И этот роман стали печатать в «Технике — молодежи». И тут началось! Главного редактора Захарченко сняли. Членам редколлегии «поставили на вид». Репрессии коснулись даже меня. Мое начальство в прямом смысле преследовало меня за связь с Кларком: наверное, решили, что я такой же диссидент, как Сахаров или Хельсинская группа…
— Сильно пострадали?
— Нет, не сильно. Но работы заворачивали долго… Кстати, с Артуром Кларком мы до сих пор в контакте. На праздники он мне присылает открытки с видами Шри-Ланки, где живет сейчас…
— Давайте вернемся к лифту. Вы работали над развитием этой идеи?
— Да, конечно. Например, я почти сразу подумал, что нет необходимости привязываться к точке на Земле, а можно сделать вращающуюся тросовую систему — такое гигантское колесо, которое будет забрасывать космические корабли на высокую орбиту. В дальнейшем я рассчитал стационарные и нестационарные лифты для Луны, Марса, астероидов. Можно построить два лифта на Земле и Луне так, чтобы они работали друг на друга, и тогда возможно будет пересылать тысячи тонн груза на наш естественный спутник и обратно с минимальными затратами энергии.
— А какие-то другие проекты были? Не связанные с лифтом?
— О, очень много. Я вообще-то изобретатель и патентую всякую всячину. Что касается астроинженерных сооружений, то я, например, доказал, что сфера Дайсона — такое гигантское сферическое сооружение, которое, по мнению физика Дайсона, должны возводить вокруг своих светил высокоразвитые цивилизации — не устойчива. И я разработал форму, при которой она будет устойчива.
— Ваш вклад в развитие теоретической космонавтики как-то отмечен государством?
— Нет. Для государства я, по-видимому, не существую. Обо мне вспомнили лишь в связи с тем, что в США разрабатывают новые проекты космических лифтов. Телевидение приезжало. Даже на какую-то конференцию зазывали, но потом опять забыли.
